В тот же день в Вильнюсе проходит 250-тысячный митинг с требованиями о выходе из СССР. Горбачев принимает решение «выйти в народ» и произнести публичную речь. Генсек пытался спорить со всеми и с каждым, однако его собеседники стояли на своем. Там же, в Вильнюсе, с трибуны он рассуждал о том, что, добиваясь независимости, граждане Литвы избирают тупиковый путь. «Никуда вы не денетесь, никуда не уйдете. Вы цивилизованный народ», – заявлял Горбачев, при этом понимая, что прибалтийские республики уже не удержать.
Михаил Горбачев в Вильнюсе. Литва, январь 1990 года
Действительно, в то время в Эстонии, Латвии и Литве трудно было найти среди местного населения хоть какую-то серьезную силу, которая выступила бы против независимости или за членство в Советском Союзе. Подобное поведение противоречило мировосприятию данных наций. Они хотели независимости, они ее получили в 1918 году, они пожили независимыми, и усилий, которые приложил Советский Союз к тому, чтобы они об этом забыли, оказалось недостаточно – не забыли.
11 марта 1990 года Литва провозгласила независимость – своеобразный подарок Горбачеву ко дню рождения и к избранию его Президентом СССР.
Спустя всего три дня в ответ на несговорчивость и брошенный Вильнюсом вызов прекращены поставки нефти в республику: объявлена блокада Литвы. С экономической точки зрения блокада просуществовала недолго, учитывая, что в Литве было огромное количество предприятий союзного подчинения, которые тут же выбили себе квоты в Москве. По факту блокада не сыграла никакой роли, но с точки зрения пропаганды это была огромная ошибка Горбачева. Такое решение показало его истинное отношение к народам балтийских стран – словно к непокорным чужакам, потому как своих голодом не морят.
К началу 91-го года Прибалтика уже и не оглядывалась на Москву, в отместку Центру принимала новые законы и пыталась вести собственную внешнюю политику, согласно которой все русские считались оккупантами.
Прибалтийские столицы раздирают митинги. На плакатах манифестантов среди прочего оскорбления в адрес военных и советского руководства. Стало небезопасно говорить по-русски – могут избить. В Москве понимают, что вернуть Прибалтику в объятия Союза почти невозможно, однако почему-то решают, что и бездействовать нельзя.
Когда в Москве приняли решение о том, что необходимо силовым методом вернуть балтийские страны в правовое поле Советского Союза, в первую очередь был выбран Вильнюс, исключительно из соображений знаковости. Литовцы были самыми ярыми противниками Союза, и начать решено было именно с них.
Вечером 12 января 1991 года в телефонном разговоре с лидером литовских коммунистов на платформе КПСС М. М. Бурокявичусом Горбачев неожиданно объявляет о своем решении ввести президентское правление в Литве и разрешает использовать военную силу для восстановления порядка в Вильнюсе. В то время Василий Савин командовал внутренними войсками Северо-Запада страны и Прибалтики и постоянно находился в столице Литвы. Он признается: «До сих пор волнительно заявление Бурокявичуса, когда он после разговора с Михаилом Сергеевичем сказал, что дано «добро» взять телецентр и телебашню и завтра будет объявлен указ о введении президентского правления в Литве. Это слышали все присутствующие, но на второй день Президент Советского Союза практически отказался от этих слов».
В ночь на 13 января 1991 года начинается штурм вильнюсского телецентра. На подходе к зданиям скопилось огромное количество людей, которые уже несколько дней жили здесь в палатках. Происходящее не расценивалось как полномасштабный ввод войск: нужно было лишь захватить мосты, поставить везде блокпосты и провести проверку документов. Точечные объекты были захвачены с огромными «имиджевыми» потерями для тех, кто принимал в этом участие. Дальнейшего давления литовцы, очевидно, не выдержали бы, и на этом действия по захвату закончились.
Тогда погибли 11 защитников телецентра и один офицер КГБ, десятки человек получили серьезные ранения. Кровь, пролитая в Литве, всколыхнула соседние Латвию и Эстонию: в Риге и Таллинне стали строить баррикады.
Во время этих событий в Эстонию совершенно неожиданно приехал Президент РСФСР Борис Ельцин. В Таллинне он подписал договор о признании республиками друг друга, и данный документ окончательно предопределил выход прибалтийских республик из Советского Союза.
21 августа 1991 года Верховный Совет Латвии провозгласил независимость. Через две недели СССР эту независимость признал.
На латвийских улицах ликовала толпа, и казалось, все были равны на этом празднике жизни, ведь слово «свобода» одинаково сладко звучит и на латышском языке, и на русском. Тогда, в 91-м, будущее Латвии казалось счастливым, а победа – общей. Но как только большинство населения проголосовало за независимость республики, выяснилось, что обновленной Латвии многие из ее жителей не нужны. Те, кто произносил слово «свобода» по-русски, стали врагами и оккупантами, а оккупанты должны были отправиться домой.
Лидер Национального фронта Латвии Айварс Гарда заявляет: «Оккупанты – это те, кто прибыл в Латвию за время оккупации, и их потомки. Для нас они чужие, мы относимся к ним крайне отрицательно. Решение мы видим только в том, чтобы они уехали к себе домой, в Россию, Украину, откуда бы ни приехали. Все моральные и правовые возможности, которые есть у жителей республики, позволяют нам даже применять силу, но мы этого не хотим. Русские гнали татаро-монголов, фашистов и наполеоновцев, их за это никто не осуждает. Также и у нас есть право, каждый народ может и должен жить без оккупантов».
Нина Викторовна Ножкина живет в Риге с 1945 года. Женщина прошла всю войну, 51 год отработала на рижском заводе. Когда в стране началась перестройка, Ножкина была активной сторонницей независимости Латвии, а сейчас считает себя обманутой и униженной. Она утверждает, что все русские в Латвии голосовали за то, чтобы республика была самостоятельной и демократической страной. В ответ на это россиян в одночасье лишили латвийского гражданства: они стали оккупантами и «неграми».
«Неграми» называют здесь тех, у кого в анкете указано «негражданин» страны – сокращенно «не гр.». На латвийское гражданство Нина Викторовна не имеет права, а боевые награды, полученные во время войны, – обстоятельство даже скорее отягчающее. Ветеранами войны в Латвии признаны только бойцы дивизии Ваффен СС. Теперь Нина Викторовна уехать не может, потому что некуда, а гражданство получить ей уже не по силам. Для этого необходимо знать латвийский язык, доказать свою лояльность государству и, помимо прочего, выложить немалые деньги. Однако как ветерану, которого, по сути, за такового и не считают, доказать, что он не оккупант, а наделенный правами житель страны?
Нина Викторовна боится думать о том, что ее ждет завтра. Возможно, если она заплатит за визит к врачу, то в следующем месяце у нее не будет денег для оплаты ее однокомнатной квартиры и женщину попросту выселят. Бесплатная медицина и денежная помощь ветеранам в Латвии, конечно, существуют, но только для тех, кто воевал против Советского Союза на стороне фашистской Германии. Другие ветераны в Латвии официально не признаются.
Непросто в сегодняшней Латвии не только пожилым негражданам, но и молодым. Дети и вовсе стесняются своих родителей и просят не говорить с ними на русском языке, а лучше вообще ничего не говорить в присутствии других людей, потому как первое поколение иммигрантов по-латышски либо не говорит вообще, либо делает это из рук вон плохо. Ребята, обучающиеся в латышских школах, реализовывающих образовательные программы преимущественно на латышском языке, часто испытывают определенное психологическое давление со стороны своих латышских сверстников.
С 2004 года в Латвии запрещено преподавать обязательные предметы в русских школах на русском языке, а количество таких школ неумолимо сокращается. Только осенью 2009 года рижская Дума закрыла в городе еще 11 русских учебных заведений.
Тем временем 3 марта 2004 года, генсек НАТО Яап де Хооп Схеффер направил семи новым странам – Латвии, Литве, Эстонии, Болгарии, Румынии, Словакии и Словении – официальные приглашения войти в Североатлантический альянс. Вступление этих государств в НАТО оказалось самым значительным за всю полувековую историю расширением данной организации.
В 1990 году, когда США, Германия и Советский Союз обсуждали вопрос объединения Германии, НАТО торжественно обещало: ни шагу на восток. Это было условием согласия Москвы на воссоединение двух Германий. О том, что обещание НАТО надо закрепить на бумаге, попросту забыли, за что Россия позже будет жестоко наказана.
В 2004 году натовские летчики в Прибалтике уже обживают казармы, построенные еще советским стройбатом. Руководители НАТО заявляют, что расширение на восток – лишь реорганизация блока, ведь Россия давно вычеркнута из списка врагов.
Советник Генерального секретаря НАТО Крис Доннелли заявляет, что потенциальным врагом для стран НАТО Россия перестала быть еще после событий 1991 года. Уже в начале девяностых Россию больше не считали агрессором и противником. С тех пор Российская Федерация рассматривалась исключительно в качестве партнера, и сегодня для НАТО угроза третьей мировой войны из-за российских действий просто невероятна и даже не рассматривается.
Однако на деле оказалось, что Россия до сих пор вызывает страх и трепет у всех прибалтийских стран. Республики болезненно реагируют на любые и осознанные, и непреднамеренные действия со стороны Российской Федерации. Если пролетел российский самолет, то это однозначно бомбардировщик, который должен стереть с лица земли Ригу или Вильнюс. Если проплыл военный катер, то это точно подготовка к вторжению со стороны моря.
Какое-то время назад министр иностранных дел Эстонии Марина Кальюранд заявила, что ее страна готовится возвести на границе с Россией стену высотой 2,5 метра и протяженностью 106 километров. Верхняя кромка заграждения будет усилена колючей проволокой, а на постройку всего сооружения планируется выделить 71 миллион евро.