Но Эмиль…был ли он крайним случаем? Абсолютно точно нет. Я струсила вывалить на него правду, а потом смотреть в глаза, которые медленно, но верно рассыпались бы на части. Я не согласна. Нет. Да и потом, разве это моя ответственность? Тоже нет. Несправедливо, что самое гадкое и сложное легло бы на мои плечи, ведь мне и своего дерьма было уже по горло.
А потом я вспоминаю «крайний случай» и то самое дерьмо.
Мною овладела такая ярость…
Это беспомощность перед контролем, абсолютная неспособность сдержаться. Серьезно. Всего раз в жизни я такое ощущала, когда мой отец бил маму. Я же его ненавижу не за то, что он бухал или был плохим отцом. Я ненавижу его за нее, и ее иногда тоже ненавижу за то, что так долго терпела.
Но это сейчас не так и важно. Важнее другое: та красная пелена, которая опустилась на меня мягким, но крепки одеялом. Она душила. Внутри меня взрывались снаряды…
Наверно, кто-то классный существует на этом свете. Он может все сдержать и дышать спокойно, решать проблемы конструктивно, а я жалею, что не сделала большего. За то, что со мной сотворили, надо было сделать больше. Потаскать за волосы - недостаточно.
Шумно выдыхаю.
Меня пробивает отголоски той ярости.
На боку покоится рука.
Я знаю эту руку, да и того, кому она принадлежит. Я знаю ее наизусть. Каждую родинку, каждый шрам, каждую татуировку. И глаза я знаю, и тело. Тепло. Запах. Я безумно любила этого мужчину, и, к своему стыду, я люблю его до сих пор. Но так же сильно ненавижу. И это полная жесть, потому что ты не понимаешь. Внутри столько всего намешано, что ты не понимаешь. Балансируешь на грани, и тебя снова рвет…
Сука.
Откидываю его руку. Я знаю, что Рома уже не спит. Говорю же, я слишком хорошо его знаю…Чувствую взгляд себе в спину, но не поворачиваюсь. Меня искажает кривая ухмылка.
- Притащил меня в эту спальню?! Огромное спасибо.
Рома тихо отвечает.
- Это наша спальня, но я не притаскивал тебя сюда.
Это правда. Вспоминаю, что в какой-то момент я действительно проснулась в гостиной, но не поняла, почему я именно там, поэтому поперлась в спальню.
Я пришла сама, только сути это не меняет. Правда неважна. Мне больно, и правда не имеет больше никакого значения.
- Ну да. Я сама пришла, и она тоже сама пришла?
Молчит.
Замолчи и ты…
Не могу.
Через пару мгновений ядовито добавляю:
- У тебя пунктик? Трахать женщина друг за другом на одной постели?
- Лер.
- Нет, неважно. Слышать ничего не желаю.
Сажусь.
Голова немного кружится. Нужно прийти в себя, прежде чем делать резкие телодвижения, а еще лучше сходить в душ. Да, душ будет замечательным решением…
- … Я знаю, что ты думаешь обо мне, Лер.
Его голос заставляет распахнуть глаза и поежиться. Мне слышится в нем бесконечная боль и сожаления, только я в них совсем не верю. Снова ухмыляюсь и киваю.
- Знаешь, говоришь? Нет, дорогой. Ты понятия не имеешь…
- Не надо.
- Чего?
- Посмотри на меня. Лер…
В глазах встают слезы, горло сцепляет мощный спазм. Сердце опять давит. И меня следом давит каток действительности: так это и закончится. Мы умерли сутки назад, и нас больше не существует…
Говорят, когда тебе разбивают сердце, то болит только сердце - это неправда. А может быть, если выжечь душу, всегда так? Чтобы каждая частичка твоего тела чувствовала, как его тянут из стороны в сторону и медленно рвут. С упоением.
Что-то тянет меня сейчас. У этого «что-то» длинные пальцы пианистки и отвратительное имя. Кристина. Теперь я буду ненавидеть его до своего последнего вздоха…
- Зачем? Это ничего не поменяет, - отвечаю хрипло.
Стараюсь держаться. Держись! Не смей снова падать перед ним на колени. Он того не стоит…
- Я знаю, что…это…твою мать, очень дерьмовый поступок…
- Дерьмовый поступок. Хм. Потрясающая формулировка…
- Лер.
- Хватит произносить мое имя, будто бы оно сможет расположить меня к тебе. Эти психологические фокусы не сработают.
Мы замолкаем и смотрим друг другу в глаза. В комнате холодно. От нашей спальни не осталось и следа, а все вокруг покрыто липкой копотью и гнилью. Правда снова разрушает меня до основания, и так грязно на душе. Я себя чувствую оплеванной, прижимая одеяло к обнаженной груди.
Его отпечатки по всему моему телу…
Они горят и полыхают. Раньше такого никогда не было, а теперь только так. Они похожи на ожоги от кислоты и разъедают меня до костей…
- Уже неважно. Я схожу в душ и поеду.
- Нет.
- Это не вопрос.
- Я не отпущу тебя, пока мы не поговорим.
- Не о чем говорить больше. Тебя не заставляли с ней спать, ты сам все решил. Ты. Все. Решил. Сам. Поэтому хватит. Наши отношения закончены.
Встаю, но Рома тут же дергается в мою сторону, перехватывает меня за руку и заставляет опуститься обратно на мягкий матрас.
Сука, я его выбирала так долго…
Отчаяние шпарит.
Мне придется уйти из своего дома, где все было сделано под меня. Конечно, я понимаю. Это всего лишь вещи и бла-бла-бла, но! Кто скажет, что это просто, никогда не был вынужден покидать свой дом, так что пошли вы на хер! Серьезно. Просто. Идите. В. Жопу. Это сложно. Покидать свой дом и мужчину, который только сутки назад был твоим центром, с которым у тебя было столько планов - как рвать себя на живую. Без наркоза. Без допинга.
По частям…
А еще его глаза.
У Ромы такие красивые глаза…Голубые, вообще-то, но одновременно серые. Очень-очень светлые. Пронзительные. Леденистые, но теплые.
И в них сейчас так много боли.
Мы смотрим друг на друга так долго. Кажется, проходит пара вечностей, и все это время внутри меня пульсирует огненная рана со рваными краями, которые при каждом вдохе задевают стенки души и ноют сильнее.
Как ты мог?…
- Мы поиграли в гляделки, - шепчу хрипло, - Я могу идти теперь?
Рома слегка мотает головой.
- Зачем?
- Зачем? Я не хочу находиться здесь? - дергаю головой и хмурюсь, - Или ты собираешься сказать что-то еще?
- Я просто пытаюсь…Лер, я пытаюсь объяснить.
Выхожу из себя резко и напролом. Выдираю руку. Голос взлетает вверх и долбит по барабанным перепонкам.
- А ты меня спросил?! Нужно мне твои объяснения, Рома?! От них воняет дерьмом!
- Лера…
- Не о чем говорить! Ты меня предал ради бабы, которую знал двадцать лет назад! Вот итог наших отношений! Десять лет против…господи, чего?!
Рома шумно сглатывает и опускает глаза на наши руки. Меня раздирает надрывистый, глухой смех. И колючие, резкие слезы. Потрясающе…
- Еще раз повторяю, - вытираю влажные щеки и усмехаюсь, - Я на развод подам сама и…
- Нет!
- Что «нет»?! Это был не вопрос! Мы с тобой закончились на этой самой постели. Иронично, правда? Ты настолько меня не уважаешь, что притащил свою «любимую» в нашу спальню!
- Я не…твою мать! - Рома психует и дергается, а потом резко встает, - Дай мне все объяснить! Я хочу просто поговорить и…
- Поговорить, значит, хочешь?!
- А ты предлагаешь сразу на развод бежать подавать?! Это, конечно, так по-взрослому!
Если раньше я думала, что меня вынесло окончательно, то нет. Спойлер: это происходит только сейчас.
Я пару мгновений смотрю на него, изнутри тлея и превращаясь в труху от густой, огненной лавы, которая течет от моей души и сносит на своем пути абсолютно все светлые чувства.
Ему хватает наглости…
Меня окатывает вторая волна ослепляющей ненависти. Хочешь поговорить, значит?!
Ухмыляюсь и «падаю» на кровать, не отводя от него глаз. Клянусь, если можно было убивать взглядом, он бы уже закончился. Ничего страшного. Сейчас закончится.
- Поговорить, значит, хочешь?!
Рома слегка прищуривается. Я киваю пару раз и ядовито усмехаюсь.
- Ну, хорошо. Давай поговорим, лю-би-мый. Сколько раз ты с ней спал? В каких позах? И как сильно тебе было хорошо?!
Это тотал.
Мосты уже сожжены, и я это знаю. Нет никакого пути назад, от наших отношений осталась одна только труха, и мы действительно закончились на этой постели. Нет больше Леры и Ромы, и это просто очередной акт селфхарма. Чтобы точно не передумать.
- Я не об этом хочу поговорить, - отвечает спустя минуту, потом трет шею и хмурится, - Я хочу говорить о нас, а не…
- О твоем сексе с первой любовью? Как оно?
- Лера…
Резко сажусь и ору до боли в связках.
- Мне насрать на то, что хочешь ты! Я хочу знать, каково это - ебать ее, а потом приходить ко мне, смотреть мне в глаза и…
- Хуево!
Срывается и он.
Мы две части одного безумного целого. Две дерганые, нервные части разрушенного союза. При этом я чувствую тонкую связь, которая не порвалась. Между нами все еще есть родство и близость, как бы тупо ни звучало. Наверно, такая связь не распадается, даже если ты своими глазами увидишь, как твоему мужчине делают минет на вашей постели.
Если я помогу ей порваться, будет лучше.
- Хорошо сосет? - выплевываю, Рома морщится.
- Я не звал ее сюда.
- Ну да, это мы уже выяснили. Ты никого не зовешь, они сами приходят. Она, я…и нет никакой разницы, в кого пихать свою кочерыжку, главное - кончить мощно. Так что? Ты кончил мощно?
Он молчит еще пару долгих мгновений, а потом взрывается и орет.
- Я не хотел с ней спать, понятно?! Я позвал ее, чтобы закончить все это дерьмо! Я определил свои приоритеты, но пока мы говорили, я, блядь, облился чаем! Пошел переодеваться, а она за мной…
Это больно.
Каждое слово - больно.
Закончить.
Значит, у них было не один раз. А если было не один раз, то он ее любит? Наверно, я могла бы пережить простую измену. Случайный секс по пьяни. Все-таки надо быть реалисткой. Мужики - гребаные слабаки, и все они изменяют, а те, кто говорят, что им не изменяют…ха! Вы просто об этом пока не знаете. Но такое случается всегда. И есть разница. Огромная разница между случайной связью и любовными отношениями. Член и сердце - две слишком разные величины…