Дрожащими руками наемник снял маску, и орки скривились, увидев плавные черты молодого лица и холодные надменные глаза. Незваный гость был эльфом, поэтому и использовал древнюю эльфийскую магию.
В конце концов, он откусил небольшой кусочек пирога.
Наступила тишина, прерываемая его сдавленным хрипом.
— А я говорил, что это есть нельзя, а вы: «Ну, хоть ложечку, чтоб отстала!», — послышался возмущенный голос за спиной.
— Да, — хором протянули в ответ очнувшиеся орки, наблюдая, как наемник корчится на каменном полу, скребет его ногтями и издает жуткие хлюпающие звуки.
Я уткнулась носом в грудь брата, не желая видеть этого ужаса.
Тарелка выпала из рук Мариши, громко звякнула и медленно покатилась по кругу.
Неожиданно в возникшей тишине, кто-то из орков заявил:
— А я эту дрянь нашпигованную попробовал!
— У-у-у! — дикий вой.
— А я жижи хлебнул!
— У-у-у!
— А я… а я…
— А-а-а! Мы все умрем…
Началась суматоха, орки театрально охали, ахали и, как подкошенные, друг за дружкой валились на пол, держась за животы.
М-да, непривычное зрелище.
Мариша подскочила к одному, к другому, не понимая, что происходит. Ее глаза наполнились предательскими слезами. Она всхлипнула раз, второй, и стремительно выбежала из зала.
— Куда это ваша няня помчалась? — подозрительно спросил рыжий воин, приподнявшись на локте, а ведь только секунду назад бился на полу в предсмертных судорогах.
— За слабительной настойкой! — вырвалось у меня против воли.
— Зачем?! — раздался визг из толпы.
— Ну, у вас же повальное отравление! — огрызнулась я, резко соскочив на пол из лапищ чрезмерно заботливого братца.
Воинственно сложила руки на груди и окинула симулянтов грозным взглядом.
А наемник все корчится, зеленеет, смотреть страшно.
Супруг положил руку мне на плечо и холодно пояснил:
— Он сам вылил яд в пирог.
Наемники… лживые, мстительные, пафосные, использующие грязные методы для достижения своих целей. Жалко ли мне его? Нет! Но наблюдать за его агонией неприятно.
Повернулась, обняв своего орка, ища у него защиты, желая согреться его теплом, мечтая спрятаться в его объятиях от всех бед и несчастий.
— Оттащу его во двор, — сказал один из воинов, хватая полуживого эльфа за ногу.
— Я помогу! — прорычал другой.
В итоге, наемника выносили пять орков, двое за ноги, двое за руки и еще один за голову, вцепившись в копну светлых волос, которая выпала из капюшона.
Варги в волчьей ипостаси, которые все это время сидели за дверями зала, как застывшие скульптуры, увидев процессию, один за другим начали растворяться в ночи.
— Сколько еще он будет мучиться? К утру хоть умрет? — поинтересовалась я у Азгорда, о судьбе наемника.
— Не думаю.
— К вечеру?
— Вряд ли.
— А когда?
— Когда я этого захочу.
Мне стало не по себе.
— В каком смысле? — спросила, слегка отстранившись.
— В прямом! Это яд наемников, для них он не смертелен, поэтому его познобит, повыкручивает и отпустит.
— Совсем? — удивилась я.
— Совсем!
А вот это плохо!
Обняла супруга покрепче, тем самым попытавшись спрятать отразившийся в глазах испуг. Пробежалась взглядом по залу, ища того обнаженного мужчину, ни дабы полюбоваться, а дабы узнать, что ему еще известно о наемниках.
Нет! Нигде! Как сквозь землю провалился.
Азгорд отстранился, хмуро посмотрел на меня.
— Что-то аппетит пропал, — пискнула я. — Пойду-ка я к себе. До завтра!
И ведь выскользнула почти из его лапищ, так нет же, поймал в последний момент, заявив, что донесет меня до покоев, а то я типа бледненькая, сама точно не дойду.
После этого рыкнул, варварски закинул меня себе на плечо и направился в нашу комнату.
— Вы куда? — поинтересовалась принцесса, появившаяся в дверях зала с большой бутылью треугольной формы, в которой сквозь зеленое стекло виднелась мутная жидкость.
— Они не… — попыталась я успокоить Маришу, все-таки ребенок переживает.
— Я знаю, — улыбнулась она в ответ, как-то уж больно плотоядно. — Нарзок мне уже рассказал, что в пироге был яд, подлитый наемником, а орки подло воспользовались моментом, чтобы не есть нашу стряпню!
Выпрямилась на плече у супруга, решив еще раз посмотреть на этих врунишек, пока Азгорд меня не унес, и… просто потеряла дар речи! Орки расселись по лавкам и жуют салатики, как миленькие, да причмокивают, а суп прямо из тыковки пьют, как из кружки, и той же тыковкой закусывают!
— Что это с ними? — пробормотала я в изумлении, ведь Мариша до них еще даже не дошла!
Супруг оглянулся, тоже оценил картину и недовольно прорычал:
— Дисциплине учатся и правилам выживания!
— А-а-а-а, понятно! — протянула я с усмешкой.
— Откуда вся эта трава? — поинтересовался он.
— Из теплицы. Мы сегодня посадили с Маришей.
— Из теплицы, говоришь… — повторил супруг так громко, что все сидящие за столами замерли с не донесенными до ртов пирожками и рулетиками.
И я заметила алчный блеск в глазах воинов. Ох, и подозрительно все это…
Азгорд внес меня в комнату, в которой уже навели порядок, поставил на кровать и только собрался уйти, как я быстро чмокнув его в щечку, пожелала:
— Спокойной ночи!
Плюхнулась на постель прямо в одежде и закрыла глаза, всем видом показывая, что уже почти сплю, поэтому он может со спокойной душой вернуться к своим оркам.
А муж стоит, сопит над душой.
Открыла один глаз, не понимая, почему он еще здесь.
— Что? — спросила раздраженно и повернулась на бок, лицом к окну.
Когда скучаю по нему, он даже не подходит, а сегодня, когда мне необходимо, чтобы он ушел, торчит надо мной и до хруста сжимает кулаки!
Не ответив, направился к выходу.
Дверь хлопнула.
Вот и хорошо, полежу немного, дождусь, когда все уснут, а потом надо будет найти Зирга и поговорить с ним о наемнике. К сожалению, больше обратиться мне не к кому.
— А-а-а! — взвизгнула, резко сев.
— Ты чего? — удивился Азгорд.
Действительно, чего это я? Подумаешь, кто-то за ногу схватил в пустой комнате!
— А ты чего? — ответила вопросом на вопрос, прижав руку к груди, из которой того гляди сердце выпрыгнет.
— Обувь с тебя снять хотел или ты в сапогах спать будешь?
Прищурилась подозрительно, но ножку ему на колени положила, раз уж решил позаботиться о жене. В конце концов, быстрее снимет, быстрее уйдет.
Не уйдет! Не пущу! У-у-у! Он вообще обувь с меня снимает или самым наглым образом соблазняет? Все эти легкие поглаживания, нежные прикосновения… Так, где мои успокоительные капли?!
— Я сделаю тебе массаж ног, — соблазнительно прошептал Азгорд.
Черт! Черт! Черт!
— А ты… умеешь? — спросила слегка охрипшим голосом.
— Нет. Снимай штаны, — приказал муж.
— Ни за что! — выкрикнула я и начала отползать.
Азгорд нахмурился, да и пофиг, потому что именно сегодня мне приспичило надеть под платье коротенькие панталончики в рюшечках, те самые, которые супруг любезно обрубил секирой.
— Куда?! — рявкнул он.
Вцепился в мои штанины и резко рванул на себя. Я даже ойкнуть не успела, как оказалась без бриджей.
Ой, стыд-то какой!
Метнулась на край кровати, желая спрятаться под теплую шкуру. Ох, зря я выпятила свою попу…
Муж сразу же схватил меня за ягодицы.
А, к черту скромность! Вдруг завтра наемник наболтает лишнего, и супруг убьет меня собственными руками, без оглядки, без сожаления, не раздумывая ни минуточки. Все-таки жизнь может оказаться намного короче, чем я рассчитывала, так что каждый миг в ней — ценнее золота.
— А массаж? — пискнула возмущенно.
Массаж был. Уже под утро, когда кто-то так громко и проникновенно кричал на улице, что я хотела подойти к окну, но меня… не пустили. А потом искупали в деревянной лохани, наполненной горячей водой, ибо сил у меня даже мизинчиком пошевелить не осталось.
И таким Азгорд был заботливым и нежным, что сердце предательски дрогнуло. Намылил меня, ополоснул, в льняную ткань завернул, на ручки взял, в теплую постельку отнес, укутал в мягкую шкуру и велел спать. И это было божественно, особенно если учесть, что горячая вода здесь является поистине роскошью, ибо остывает мгновенно. Залезешь в лохань, решишь расслабиться несколько минут, — все, приходится мыться в холодной.
Проснулась и улыбнулась, вспоминая ночь. Вставать надо, но так не хочется.
Потянулась сладко, пошарила рукой по матрасу, в поисках мужа…
Пусто!
Села оглядеться, вдруг в кресле своем сидит. Но нет.
Тихонечко ушел, стараясь не потревожить мой сон, приятно!
Плюхнулась на его подушку, зажмурившись блаженно, вдыхая его запах, такой родной, такой любимый.
— У-у-у! — донеслось с улицы.
Натянула шкуру на голову, не желая слушать чей-то вой.
— У-у-у! — все не унимался кто-то.
Высунула нос, все-таки интересно, что там такое творится с утра пораньше.
Укуталась в белый мех и, быстро ступая босыми ногами по каменному полу, направилась к окну.
Приподняла конец шкуры, позволив холодному воздуху ворваться в и без того прохладную комнату.
— Вот черт… — прошептала, наблюдая, как отряд орков окружает теплицу.
Сбросила мех и рванув к сундуку супруга. Спешно отодвинув в сторону крышку, которую не починили, а просто положили сверху, создав видимость целостности.
— У-у-у!
В панике стала выбрасывать на пол все содержимое в поисках теплой и удобной одежды, торопливо откладывая в сторону все необходимое.
Все-таки земли орков, это не то место, где осуждающе смотрят на женщину в брюках, а наоборот, поддерживают такой выбор, поэтому с чистой совестью прихватив штанишки с рубахой начала быстро все натягивать на себя.
Далее, не церемонясь, скомкала разбросанного тряпье и запихала его обратно в сундук. Схватила шубку, нырнула в один рукав, на ходу натягивая левый сапог, попутно хватая второй.