— Под чужим именем, — догадался князь.
— Да. Петр Михайлик никогда не учился в школе при Третьем отделении. Зато там наверняка кое-что знают об Александре… то есть Лясоте Травнике.
Он замолчал. Пальцы князя крепко сжали его локоть.
— Вы спасли мою дочь, — промолвил Владислав Загорский. — Княжна Владислава — страж и щит на вратах в подземное царство. Она пока еще ничего не знает о своем предназначении, но я как можно скорее начну готовить девочку к… к этому. Вам же — спасибо. Вы даже не догадываетесь, что было бы с миром, если бы вход оказался открыт. Не только я, как отец, — все человечество должно быть вам благодарным. Я напишу в Третье отделение этому Юлиану Дичу…
— Нет! — шарахнулся Лясота. — Вы поклялись, ваше сиятельство, жизнью вашей дочери. Если сделаете это, вы потеряете Владиславу навсегда!
Он был уверен, что ради своей свободы сделает и не такое. И плевать на какое-то там человечество! Своя шкура дороже.
— Вы меня перебили, — спокойно продолжал князь. — Я напишу в Третье отделение, что никогда не видел, не слышал и ничего не знаю о человеке по имени Петр Михайлик. Факт возвращения Владиславы в отчий дом скрыть не удастся, но я сумею придумать правдоподобную историю. А вам я обещаю выправить паспорт на любое другое имя и даже обещаю дать денег на дорогу — если, конечно, вам есть куда идти.
Вот так-то. Коротко, вежливо и недвусмысленно. Паспорт и деньги. Награда за хорошо проделанную работу. Князь Загорский прав — зачем ему держать здесь беглого каторжника и мятежника? Мало неприятностей и без него? Поблагодарить, заплатить — и выставить. Судьба.
— Есть, — кивнул Лясота. — Мне есть куда пойти.
27
Свою дочь князь Владислав нашел в саду. С тех пор как три года назад Владислава Загорского оставила жена, он перестал бывать в загородном доме, который в свое время обставил и перестроил в честь женитьбы. Тогда же, почти двадцать лет назад, был заложен и этот парк, переделанный из обновленной дубовой рощи. Были высажены липовые, березовые, рябиновые, сосновые аллеи, полностью обновлен берег пруда, вдоль посыпанных галькой дорожек высажены кусты сирени, акации и другие кустарники. На газонах разбиты клумбы. Елена Загорская любила, когда цветы растут просто так, а не срезаны и поставлены в вазоны. Для нее же построили оранжерею, где цветы появлялись круглый год. Однажды Владислав Загорский выписал для супруги даже несколько орхидей.
Однако после ее отъезда парк оказался заброшен. Дичали и вырождались цветы на клумбах, которые мало-помалу приобретали неряшливый вид. В давно не подстригавшихся кустах бурно росла крапива и клены, зарастали дорожки, по которым больше некому было гулять. Рвения садовника хватало только на то, чтобы выкашивать на газонах траву да убирать сухие ветви, падавшие с деревьев.
Владислава неспешно шла по дорожке; кусты тянулись к ней, желая коснуться хотя бы края ее платья. Увидев дочь издалека, князь застыл как громом пораженный. Три года назад от него уехала нескладная девочка, а вернулась юная девушка, прекрасно сознающая свою красоту и женственность. Несколько дней вновь обретенная дочь жила с отцом, а он все никак не мог поверить, что это ему не снится.
Княжна Владислава несла охапку белых, розовых и лиловых цветов. Князь сначала не понял, откуда она их взяла, а потом присмотрелся и узнал астры, которые высаживались на клумбы по осени. Три года они были предоставлены сами себе, и князь был уверен, что капризные цветы давно пропали, ан нет! Букет прекрасно сочетался с темно-розовым платьем девушки, белым кружевом воротника и светло-розовой, несколько старомодной шляпкой. Дочь надела платье своей матери; уезжая из поместья, княгиня Елена оставила здесь часть своих вещей. И теперь при взгляде на взрослую дочь Владислав Загорский на миг подумал, что время повернуло вспять…
Княгиню Елену он любил слепо. Юная девушка была совершенно очарована загадочным князем, приехавшим в столицу нежданно-негаданно. Ей в ту пору едва минуло шестнадцать, она считалась завидной невестой и мечтала о неземной любви. Таинственный незнакомец-князь один в один походил на идеал девичьих грез не только из-за своей внешности, но и из-за слухов, которые ходили о его княжестве. Молодые люди познакомились на гулянье, устроенном в честь бракосочетания наследника престола, нынешнего императора. Князь Владислав представился ее родителям, получил право бывать в доме и через несколько недель сделал предложение.
Елена Загорская уезжала в Загорье с особенным чувством. Ей не терпелось увидеть загадочные горы, парк, который разбили в ее честь, и загородный дом. Загорск не был тихим провинциальным городком, где время застыло, как муха в янтаре. Тут текла своя жизнь, но вскоре княгине сделалось скучно. А неожиданные напасти только усилили ее страдания.
Первый ребенок, сын, родился слабеньким и прожил на свете всего три дня. Тяжело переживавшая потерю первенца, Елена надолго заскучала и немного ожила через три года, когда родила здоровую и крепкую девочку. Обрадованные супруги решили попытать счастья снова, но младенец умер еще до рождения, в утробе матери. Княгиня вся измучилась, пытаясь разрешиться от бремени мертвым ребенком, заболела и едва не рассталась с жизнью. Обожавший свою жену князь Владислав не осмелился настаивать. На продолжении попыток заполучить наследника-сына и все свои помыслы сосредоточил на дочери, единственной наследнице не только состояния, но и дела, которому он отдал всего себя. Оставленная им в покое, княгиня Елена с головой окунулась в светские развлечения. Когда дочери исполнилось двенадцать, она стала возить ее на известные детские балы, где в один прекрасный день встретилась с князем Михаилом Чаровичем…
После развода князь Владислав долго не мог прийти в себя. Он писал бывшей жене, просил свиданий с дочерью, но либо не получал ответа, либо назывались совершенно не подходящие сроки: «Мы будем дома до конца недели, а потом уезжаем в путешествие…» Сама Владислава отцу писала; два-три раза в неделю от нее неизменно приходило письмо на двух листах, исписанных убористым аккуратным почерком. Но, конечно, этих писем было мало, и князь Загорский не помнил себя от счастья, что его дочь снова с ним. А ведь еще весной он начал задумываться о втором браке; как бы то ни было, княжеству Загорскому был нужен новый сторож. Однако теперь, когда дочь вернулась, можно было отложить решение этого вопроса.
Остановившись в начале аллеи, князь ждал, пока погруженная в свои думы Владислава подойдет ближе. Еще утром за завтраком он заметил, что дочь очень бледна, а под глазами у нее залегли тени, словно она провела ночь без сна. Хотел было тут же расспросить о нездоровье, но девушка отговорилась тем, что хочет прогуляться в саду — мол, от свежего воздуха все пройдет. Ее не было два часа. За это время князь Владислав успел выяснить подноготную ее спасителя и спешил объясниться с дочерью.
Девушка заметила отца и пошла чуть быстрее. Ее губы растянулись в легкой улыбке. Но глаза оставались такими же печальными, и это не могло обмануть князя.
— Хорошо погуляла? — поинтересовался он, когда дочь поравнялась с ним.
— Да, папенька, — ответила девушка.
— Вижу, ты нашла астры?
— Да.
— На что они тебе? Поставишь в вазон?
— Отнесу маме.
— Отнесу… — Князь запнулся. — Что ты имеешь в виду, дочка?
— Мне приснился сон, — вздохнула Владислава.
— Ох… только сон!
— Необычный сон, папа. Я его уже видела раньше, два раза. — Девушка остановилась посреди дорожки. — Только не до конца, а сегодня увидела полностью. Будто я иду по какому-то темному коридору, — пустилась она в рассказ, — окон нет, потолок какой-то странный, словно это не коридор, а огромная нора или подвал… в общем, под землей. Иду-иду, и вдруг впереди свет. Я подхожу, а это — пещера. Весь пол уставлен свечами так, что некуда ногу поставить. И я иду прямо по свечам. — Девушка прижала букет к себе. — Почему-то оказалось, что у меня ноги босые, а на мне только белая сорочка. В центре — постамент, а на нем…
— Гроб, — подсказал князь.
— Нет, просто тело в саване. Я подхожу ближе и вижу, что это мама. Она не спит и смотрит на меня. А лицо у нее такое, как будто она помолодела. И вот она смотрит на меня и говорит: «Принеси мне цветов. Я без них уснуть не смогу!» Я все думала-думала, что это значило, а когда пошла гулять и увидела в той стороне заросшую клумбу, почему-то сразу поняла, что мама имела в виду именно эти цветы, и никакие другие!
— Но как же мы их отнесем ей? — решил подыграть дочери князь Владислав. — Мы здесь, а твоя матушка далеко. Цветы успеют завянуть.
— Их можно везти в вазоне, — предположила девушка.
— Отличная мысль!
— Да, надо только найти того, кто их отвезет. Может быть, — глаза ее загорелись, — попросить Петра? Ты знаешь, он такой… такой…
— Не сейчас. — Князь решил, что дольше оттягивать разговор не имеет смысла. Эвон как у нее глаза-то разгорелись! — О цветах мы побеспокоимся чуть позже. Сейчас я хочу сказать тебе одну вещь.
— Какую, папенька?
Владислав Загорский взял дочь под локоть. Девочке нужна будет поддержка, когда она узнает правду.
— Об этом человеке.
— Ты о Петре?
— Да. Дело в том, что он… нас покидает.
Владислава остановилась.
— Как? Почему? Зачем?
Князь вздохнул. Смятение дочери сказало ему слишком много. Пожалуй, он правильно сделает, если нарушит данное слово.
— У него есть дела. Важные жизненные обстоятельства, из-за которых он не может и не хочет оставаться с нами.
Исподтишка наблюдая за лицом дочери, князь заметил, что на последних словах Владислава несколько успокоилась.
— И что это за дела?
— Видишь ли, дочка, дело в том… Даже не знаю, как сказать. Дело в том, что этот Петр Михайлик — совсем не тот человек, за которого себя выдает. Скажи, где вы с ним познакомились?
— На пароходе. Мы плыли по Волге и… Но, папа, при чем тут это? Он мне кое-что рассказывал о своей жизни.