— Целовались.
— Ты ко мне…ты испытываешь чувства, я знаю!
— Нет, не испытываю. Я люблю свою жену, просто в какой-то момент все стало слишком сложно.
Лола тяжело дышит, а я на нее смотрю и молчу. Не стану говорить, что я ходил на ее выступления, просто потому, что домой мне идти не хотелось. И что я приглашал ее на свидания, просто потому, что в какой-то момент запутался. И что когда я целовал ее, искал в ней не ее, а Полину. Я как полоумный искал свою любимую жену в каждом жесте и слове. И, конечно, я не скажу, что изначально меня привлекло в Лоле. Внешне они с Полей совершенно разные, но у них обеих был огонь в глазах и яркая, сочная энергетика.
Я просто искал в тебе женщину, которую потерял. Отчаянно и безумно, как будто сошел с ума — я собирал ее по крупицам в тебе, но правда в том, что ты никогда не станешь ей.
Никто не станет.
А я хочу ее. Я хочу домой. И мне неважно, что это будет: прошлый, холодный особняк или новая квартира на Патриарших, куда Полина вместе с мальчиками и своей безумной сестрой переехала неделю назад. Мой дом всегда будет в ней.
Я хочу к ней.
Безумно…
Лола жмурится, словно сейчас башку мне проломит. Может быть, и надо, но имеет ли она на это право? Сомнительно. Я ничего ей не обещал. Ни одного разговора про развод я не заводил, просто в какой-то момент подумал, что раз я хочу другую женщину — это единственный выход.
Бойтесь своих желаний.
Я получил что хотел. Вот он развод в желтой папке цвета, который напоминает мне о том, о чем я совсем забыл. Вот она женщина, которую я думал что хочу. И вот она правда: не ее я хочу, а обрывки своей Полины, которые умудрился в ней найти. Но это не то. Это суррогат. Он безвкусный, как дешевая колбаса из туалетной бумаги, а мой огонь спит уже, наверно. Когда она беременна, она всегда рано ложится спать…
Мне нужен всего один шанс, чтобы объяснить тебе все. Исправить. Мы же сможем все исправить, да?
Пару раз моргаю, когда улавливаю движение рядом с собой, а когда поворачиваю голову — застываю. Лола поглубже спрятала все свою злость, подошла, пока я плавал в собственных мыслях и совершенно в другом месте. Ее бюстгальтер валяется на полу, а она сидит передо мной на коленях и слегка улыбается.
— Брось, ты же несерьезно, Ян…
Ручки касаются моих бедер. Небольшая, упругая грудь будто бы манит, но нет. Я представляю совершенно другие руки и другое тело, а ее прикосновения дико бесят.
Резко подаюсь назад, проезжаясь колесиками кресла по каким-то проводам, но это сейчас неважно. Хватаю ее за запястья и дергаю на себя.
— Почему ты, сука, такая тупая?! На кой хер ты провоцируешь меня на грубость снова и снова?!
— Потому что я буду бороться за наши отношения!
— Нет никаких отношений! — рычу ей в лицо, — И тебя я не хочу. Я. Не. Хочу.
— Тогда что у тебя в штанах? — ухмыляется она, указывая глазами на бугорок.
— Мой член.
— Который хочет меня.
— Ты так считаешь?! — шиплю, а потом прижимаю к абсолютно безучастному органу ее ладошки, — Чувствуешь?! Ничего.
И это правда. У меня ничего не екает. Наверно, будь я моложе, такой фокус прокатил бы, но у меня давно не стоит на каждую встречную.
Я уже не мальчишка.
Отнимаю ее руки и щурюсь.
— Убедилась?
— Если у тебя проблемы…
— Единственная моя проблема — это ты.
Отталкиваю ее от себя и цежу.
— Убирайся отсюда. Не заставляй меня выволакивать тебя силой.
— Это все бред какой-то! — верещит она, — Ты меня хотел! И если бы тогда твой сынок не помешал нам, мы бы поднялись в гостиничный номер и…
— Ничего бы не было. Я не изменяю своей жене, и я уверен, что поднимись мы тогда в номер, я бы просто раньше пришел в себя.
— Она снова беременна! В этом все дело, да?! В этом!
Лола не до конца понимает произошедшее, а у меня все встает на свои места по щелчку пальцев. И то, как она оказывалась рядом все это время, и про то, как она оказалась тогда в ресторане. Даже о корпоративе теперь все становится ясно. Что ж. Все-таки вечер оказался достаточно продуктивным, и завтра мне предстоит решить еще одну маленькую проблемку с расстановкой кадров, а пока…
Я медленно встаю и глядя на нее сверху вниз, жестко говорю.
— Дело все в том, что я утратил связь со своей женой, а ты была лишь таблеткой. Каждый раз, когда я смотрел на тебя, я видел ее. Каждый раз, когда я говорил с тобой, я представлял, что говорю с ней. Каждый раз, когда я целовал тебя, я искал ее. У нас не было бы секса, но я жалею, что тогда Тим нас заметил, потому что, если бы мы поднялись в номер, я бы быстро понял, что допускаю свою главную ошибку. Потерять ее для меня — главная ошибка. Все, что я делал — это пытался вернуть ее. Каждое мое слово было направлено на попытку вернуться к ней обратно. Ты здесь — дело десятое. Я не был в тебя влюблен, я к тебе ничего не чувствую, и я тебя не хочу. Никогда не хотел. Ты — это просто иллюзия. Моя иллюзия. Химера и суррогат. А химер и суррогатов не любят, моя дорогая. И их не хотят. Ими просто затыкают дыры, чем я и занимался, пока не понял, что так я становлюсь только несчастней.
Она часто дышит и смотрит на меня исподлобья. Уже не такая красивая, не такая загадочная, не такая интересная. Никакая. И я ничего не чувствую, кроме отвращения к самому себе за то, что сдался слишком рано.
— А теперь пошла вон, — добавляю тихо и сажусь обратно в кресло, — И больше не появляйся ни рядом со мной, ни рядом с моей семьей. Или ты пожалеешь, я тебе клянусь.
В этот момент дверь моего кабинета снова распахивается и в него заходит второй человек, которого я никак не ожидал здесь увидеть.
Сука…
Шумно выдыхаю, прикрыв глаза.
Вита.
Какого хера?...
Мои планы по возвращению своей любимой жены моментально обращаются в труху. Конечно, спасибо, что это не она сама сюда пришла, но…Вита? Такой вариант совсем немногим лучше самого дерьмового…
«Развод: она»
Полина
Я сижу на высоком стуле и медленно покручиваю бокал за ножку на идеально белой столешнице. Потом смотрю на красивый букет цветов и вздыхаю. Сразу прячу взгляд в окне. Мне эти цветы прислал Ян вместе с корзиной свежих и сушеных фруктов. Честно? Когда я получила этот маленький презент в первый раз, прорыдала потом несколько часов. Всему виной не только взбунтовавшиеся гормоны, но и тот факт, что он помнит…
Он помнит о моих предпочтениях во время беременности. Кто-то ест соленые крекеры, например, а я предпочитаю вяленое манго. Особенно в первый триместр, когда меня тошнит почти от всего, что я вижу и слышу.
Он это помнит…
Восемнадцать лет прошло, а он помнит, что мне нравится. Ян присылает каждую неделю свежие фрукты вместе с этим проклятым манго, хорошие витамины, уже договорился о моих родах, все оплатил и помог переехать в новую квартиру, которую не просто оплатил вперед на несколько месяцев. Он ее купил. Хотя не был обязан по-хорошему.
Господи, ну какой же козел!
Я снова злюсь, стараюсь просто себя контролировать. Наверно, кто-то счел бы меня чокнутой: радуйся! Мужик о тебе заботится! Нанял рабочих, которые перевезли твои вещи! Тебе не пришлось с этим запариваться! Потом аккуратно поинтересовался моими планами на жилье, и когда я написала ему достаточно сухо, кстати, что собираюсь купить эту квартиру после продажи дома, через три дня курьер привез документы. Вот так просто. Так же он поступил и с родами, о которых, по-хорошему, уже надо было думать, но я отложила все эти вопросы на потом, а он нет. Ян съездил в клинику и поговорил с моим врачом, сразу внес деньги и забронировал палату.
Я стараюсь думать, что это не ради меня. Ради ребенка. Но получается с трудом. Я его ненавижу с каждым правильным поступком еще больше, потому что проще было бы, будь он снова холодным и бессердечным мудаком. Может быть, если бы он засомневался в отцовстве, ну, знаете? Как мужики любят: ребенок не мой! Разбирайся сама! Да…этот вариант был бы для меня вообще идеальным, ведь так проще ненавидеть.
А я хочу его ненавидеть снова. Но я только злюсь и все больше не понимаю, какого черта это вообще было?!
Зачем же он так?...
Сначала сказал, что у него появилась «другая женщина, с которой он спит», а потом сказал, что между ними ничего не было. Три поцелуя и три свидания, от которых меня все равно изнутри шпарит, конечно, но…это же все равно другое. Да? Или нет? Это лучше или хуже? И вообще, что все это значило? Почему он прибежал ко мне на разборки из-за интервью, зачем поехал за мной домой, после адвоката? Почему был таким нежным и чувственным, будто он все еще меня любит? И смотрел…зачем он так смотрел? Может быть, у Титова биполярка?
Господи, сколько вопросов…
В последний месяц я от них схожу с ума. Мне сносит башню, я строю непонятные теории, пока Ян где-то там. Он не приближается ко мне вообще, я не видела его целый месяц! И от этого тоже схожу с ума…
Я так по нему скучаю…
И будто нет никакой обиды. Точнее, она есть, но она не такая едкая и не прожигает дыры в моей душе. Она то ли стала меньше, то ли просто стала какой-то другой. Почему? Из-за ребенка? Он так на меня влияет? Или я ему просто…поверила?
Не знаю. Я не могу понять себя и все, что я чувствую, но знаете…что я хорошо понимаю? Мне правда не хватает моего мужа. Током бьет от одной мысли, что его забота может закончиться. Или принадлежать «другой женщине, с которой он спит». Лола это, или, если он не соврал, кто-то новый — неважно совсем. Его внимание и его забота будет не моей, что важно в сухом остатке.
Знаете, как я это поняла? Сегодня, когда мне доставили фрукты и букет цветов, с разницей в максимум час, мне привезли документы о разводе.
Вот и все.
Я больше не Титова. Точнее, Титова, потому что фамилию я и не подумаю менять! Все мои дети с этой фамилией были и останутся, как бы Егор ни кичился обратным — я ему не позволю сделать то, чем он угрожал Яну! И наш малыш…Я кладу руку на совсем небольшой животик и слегка улыбаюсь. Еще не чувствую его толчков, но чувствую огромное тепло внутри себя. Новую жизнь, которую мы создали с Яном, и как? Как я могу записать его на свою девичью фамилию и дать ребенку мое отчество? Нет, это невозможно. И я. Со мной все тоже решено уже: я навсегда останусь Титовой, просто уже не его Титовой.