— А улыбалась я так…— Вита нарушает тишину с тихим смешком, — Представляешь, что было?
— М?
— Заехала я, значит, на заправку, а там такая забавная сцена!
С интересом смотрю на нее. Витка продолжает усмехаться, закатывает глаза и изучать бутерброд.
— Захожу я, чтобы заплатить за бензин, а там…ой, не могу! Сцена, достойная мелодраматического фильма.
— Ну? Не томи!
— Какая ты стала любопытная…Короче, — сестра расширяет глаза, двигается ближе и шепчет, — На кассе никого не было, но я услышала голоса из подсобки, а ты же знаешь — я ждать не особо-то люблю.
Киваю. Это уж точно…
— …Пошла на звук, чтобы поторопить этого нерадивого работничка, блин, года!
— И?
— А там — жесть! Это оказался хозяин заправки, представляешь? Глубоко женатый человек, а перед ним на коленях голая блядь.
Хм, как трогательно.
Поджимаю губы, чтобы не высказать всего того, что тут же проносится в голове, а главное — не спрашивать вслух, да даже не допускать самого отвратительного вопроса: неужели все мужчины такие?
— Нет-нет-нет, — Вита мотает головой, заметив мой взгляд, — Это не то, что ты подумала.
— Правда?
— Правда. Когда эта идиотка ушла, мы с мужиком разговорились.
— И что же он тебе сказал?
— Сказал, что у них ничего не было, но он позволил себе лишнего, потому что в какой-то момент сильно запутался. Теперь понимает.
— Понимает?
— Что любит жену. А эта баба…я вот в который раз поражаюсь, на что они все готовы, ради стоящего мужика.
Вита становится до странного…грубой и злой. Ее лицо озаряет ядовитая ухмылка, и я уверена, что если бы она сейчас не разглядывала бутерброд, я бы увидела в ее взгляде ярость.
— …Бабы — зло. Им абсолютно насрать на то, что у мужчины есть женщина. Да что там женщина? Им плевать даже на детей. Видишь цель — не видишь препятствий. Особенно если у мужика есть деньги и он чуть симпатичней обезьяны — пиши пропало. Вешаться будут гроздьями. Никогда этого не понимала…
— Ты так говоришь, будто мужики — бедные, несчастные жертвы.
— Нет, не жертвы, — грустно усмехается она, а потом поднимает глаза, в которых я вижу огромную боль, — Но мужики — слабые, Поль, и устроены они не так, как мы. Они думают по-другому, у них меньше выдержки, и они не понимают всех этих интриг. Это мир женщин, где они — всего лишь неразумные дети.
— Вит… — тихо зову ее, а потом подаюсь вперед и добавляю шепотом, — Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Она пару раз моргает, а потом поднимает на меня рассеянный взгляд, и я вижу, что она понимает — коснулась темы, которую касаться не хотела.
— Да, конечно! — натянув притворную усмешку, Вита кивает, — Она ему там в чувствах клялась, пыталась соблазнить. Думаю, рассчитывала, что остается только последнее, чтобы окончательно скрепить их «отношения», но мужик в себя пришел и отказал. Послал ее. Кстати, очень красиво, пусть и жестко. Я, кажется, даже поверила в то, что настоящие мужчины все-таки существуют. А потом мы разговорились…
Я грустно вздыхаю. Если честно, какая разница мне до каких-то людей, пусть застуканных за горячим? Меня больше волнует моя сестра, но она закрывается. Она не готова говорить на эту тему…хорошо, подожду. На Виту давить нельзя. В протест уйдет моментально, как Тим. Как я сама. Надо ждать и действовать мягко и нежно, аккуратно…
Поэтому я слушаю ее дальше, пусть и упускаю половину это странной истории…
— …но все было сложно. Представляешь?
Черт, что она сказала? Ай, ладно. Соглашусь — это всегда рабочий вариант.
— Ага…странная история.
— И не говори. Отношения — штука сложная. Ты, когда внутри находишься, столько упускаешь... И как это может быть…ну, знаешь? Переплетение чувств, событий, восприятия.
Господи, да о чем же она?!
— Ну…да.
Хорошо, что она не замечает моей растерянности…
— Вот почему говорить — это важно. Никогда нельзя умалчивать, — Вита ставит пустую тарелку на дно раковины и включает воду, — Мы все...такие разные. Одну ситуацию каждый из нас по-разному видит, чувствует и воспринимает. Если будем молчать, то как поймем другую позицию? И как сможем разобраться?
Вита поворачивается и твердо добавляет.
— Наша жизнь — это переплетение разных ракурсов. Их слишком много. Та гамма чувств, которая давит на тебя, совершенно отличается от той гаммы, которая давит на твоего партнера. И так много всего…Черт, так много всего, Поль…
Не нравится мне это. Взгляд и ее пламенный спич. К чему она клонит?!
Коротко смотрю на цветы, а потом снова на сестру и хмурюсь.
— Ты к чему ведешь?
Злюсь. Я будто знаю, к чему она ведет, но хочу услышать: давай! Скажи это! Скажи, что я сглупила и должна была поговорить с Яном! Ну! Скажи это!
Но Вита будто чувствует смену моего настроения и правильно сдает назад.
— Да ни к чему. Просто задумалась об этом, после разговора с этим мужиком. Все-таки иногда полезно…ну, знаешь, поговорить с незнакомцем, чтобы лучше понять собственную жизнь и свои ошибки.
— Что ты хотела понять?
— Я обязательно расскажу тебе… — шепчет она, — Но я сейчас не готова.
— Все-таки есть что рассказывать?
— Конечно, есть, Поль. Ты ж не дура. Никто не срывается с насиженного места и не сбегает обратно на родину по щелчку пальцев.
Это логично. Я давно задаюсь вопросом, что заставило Виту так резко вернуться. У нее в штатах была хорошая жизнь и карьера. Она успешно отучилась на пиарщика и работала в престижной компании, а потом бам! И уже тут. Что же заставило ее приехать?…
— Я расскажу… — тихо повторяет она, будто мысли мои прочитав, — Но чуть позже, ладно? А сейчас спать. Нам завтра рано вставать, провожать нашу Лару в путешествие.
— Да, точно…
— Представляешь, она найдет себе там принца. Обидно не будет? Все-таки по-хорошему, это должна была быть твоя путевка и твоя судьба.
Я грустно усмехаюсь и спускаюсь на теплый пол босыми ногами, а потом чувствую внезапный прилив тепла внутри себя. Будто ребенок подсвечивает мне истину…
— Нет, не обидно. Моя судьба от меня никуда не денется еще семь месяцев…и дальше тоже. Мое меня всегда ждать будет.
Да и "принц" у меня тоже уже есть. Ведь, ну правда…нужен ли мне кто-то другой, кроме Яна? Нет, не нужен. По крайней мере, на данный момент, да и на ближайшие пару лет точно. Надеюсь, не на всю жизнь…Я, как Лара, не смогу — сдохну точно, когда он выведет свою псину из тени. А если даже и не ее, то новую пассию...Нет, не буду об этом думать. Больно...Просто надеюсь, что в тот момент, когда у моего бывшего мужа случится "новая любовь", мне уже будет плевать. А еще лучше, чтобы у меня тоже был другой человек и другое «вместе навсегда».
«Это судьба»
Полина
Я одновременно люблю и не люблю аэропорты.
Мне нравится идея уехать куда-нибудь, нравится получать новые, яркие впечатления, но я ненавижу прощаться. Мне всегда становится дико грустно, аж до дрожи! Поэтому когда я улетала от Яна к родителям, если мы по каким-то причинам должны были разлучиться (в основном из-за его работы), я всегда просила его остаться дома и не провожать нас. Не знаю, наверно, было больно отпускать его руку, и я никогда не могла просто развернуться и уйти…постоянно оборачивалась…
Но сейчас ситуация совершенно иная, конечно.
Во-первых, никакого Яна не было и близко, а во-вторых, мы отправляли нашу подругу в новую жизнь! А что может быть прекрасней новой жизни после длительного застоя и концентрации на своей боли?
Лара очень тяжело переживала предательство Димы. Со мной другая история была изначально. Если честно, так до конца мне и не удалось погрузиться в это состоянии. Сначала было похоже, будто мне вкололи убойную порцию успокоительного, ну, или по башке ударили пыльным мешком. Ян всю нашу жизнь был другим мужчиной, поэтому наверно, и реакция такая.
Я не верила.
Когда он сказал, когда он объявил о разводе, когда смотрел на меня с холодной, тихой яростью. Я не знаю…может быть, будь в его взгляде хотя бы толика вины, все было бы иначе? Или застукай я его на горячем, как Лара застукала Диму?…
Бр-р-р-р…
Я не хочу об этом даже думать. Помню, как Лара приехала к нам на третий день, после того, что ей приготовил «любящий супруг» на их годовщину, я отчетливо увидела в ней этот отпечаток боли, от которого по нутру поползло что-то холодное и противное. Думаю, такой отпечаток ничем не перекроешь. Возможно, никогда не переживешь. Есть раны, которые со временем проходят. Есть те, о которых ты впоследствии вообще можешь забыть, но…это не такая ситуация. Когда ты видишь своими глазами измену…это остается с тобой навсегда, уродуя душу. Насилуя твое сердце. Убивая твою любовь. И самое мерзкое в том, что эта любовь все равно не умирает по щелчку пальцев. Да, наверно, это самое мерзкое…Ты носишь в своей души отголоски вашего общего счастья, вашей жизни, пока они медленно травят тебя, как самый изощренный яд.
Вот это состояние я знаю.
Мне даже поцелуя Яна и этой суки дался сложно. Не могу себе представить, чтобы со мной было, увидь я их «акт любви» своими глазами, но даже этот поцелуй отравил меня мощным разрыдом тока по внутренностям, отголоски которого я чувствую до сих пор. А продолжение...что ж, я видела его. Конечно же видела...просто не в реальности, а в своих кошмарах. Вспоминать страшно состояние, в котором я подорвалась с постели. Больно было так, будто тебе кости разом раздавило, а Лара…
Украдкой бросаю на нее взгляд и понять не могу. Откуда в тебе столько силы? Я бы не справилась. Клянусь, я бы не смогла… Мне хочется думать, что я тоже сильная, раз так…кхм, относительно легко смогла пережить наше расставание с Титовым, и даже лучше! Сбросила оковы, которые душили меня столько лет. Кажется, даже вернула часть себя. Я понимаю, что уже никогда не стану прежней, беззаботной девчушкой, но у меня нет сожалений, равно как и иллюзий. Иногда прошлое должно оставаться в прошлом, и хочу ли я на самом деле видеть себя прежнюю? Женщину, которая пила молоко из пакета, могла смачно выругаться на людях или устроить какой-нибудь концерт на публике? Нет, не хочу. Она была чрезмерно импульсивна и эмоциональна. Она была ребенком, а я хочу быть взрослой, цельной личностью. Женщиной, которая сама решает, что ей делать и когда. Кого пускать к себе, а кого нет. Та малышка не смогла бы так, а та, кто я есть сейчас — может. Тамара Георгиевна дала мне не только превосходное образование и манеры, она подарила мне броню и силу, за что я всегда буду благодарна ей, пусть ра