Сложил руки на груди и откинулся на мягкую, диванную подушку.
— Ты апеллируешь фактами двадцатилетней давности. Видимо, они просрочились, как…
— Ваш отец сказал ровно то же самое, когда я подслушала его разговор с этой Лолой.
Парни снова застывают, а я мягко улыбаюсь и по очереди киваю им.
— Да. Я пошла в его офис, чтобы с ним поговорить, и застала эту сцену. Она пыталась его соблазнить. Даже не так. Плясала перед ним с голыми сиськами, в одних вульгарных чулках и страшных трусиках, но он твердо отрезал.
Егор открывает рот, чтобы (спорю на что угодно)снова вставить свои пять копеек, но я его перебиваю.
— И он сказал, что между ними ничего не было. Она не отрицала. Заявила, что уважает его за решение подождать до развода, но «теперь их ничего не останавливает».
— А он? — с надеждой спрашивает Тим.
Я тихо усмехаюсь.
— А он сказал, что в его жизни всегда была и будет только Полина.
Гостиная погружается в тишину. Я знаю, что этого ничтожно мало, чтобы заставить парней сменить гнев на милость, но считаю, что правильно поступаю.
Улыбаюсь…
— Полине так повезло с мужчиной, мальчики…Ян — очень хороший муж. Да, он мало говорит, и меня это всегда раздражало. Когда я была молодой, то мне казалось, что если ты любишь — должен кричать о своих чувствах! И только с возрастом я поняла, что нет ничего лучше, чем действия. Ян всегда действовал. Он так оберегал вашу маму, если бы вы только могли это видеть…Да вы и видели, спорю на что угодно. Он всегда был рядом с ней, и она была счастлива каждое мгновение, я точно знаю! Каждое мгновение рядом с ним — были особенными для нее. А главное…он всегда брал самое сложное на себя. Проблемы, заботы — это зона его ответственности, а Полю он от всего этого берег. И как он смотрит на нее…вы же это тоже видели. Знаю, что видели. Невозможно не увидеть, когда рядом с ними находишься…А она? Вы же заметили, как она расцвела…счастливая, озорная…
Делаю короткую паузу, пока на глазах появляются слезы…я опускаю их на свои руки и тихо шмыгаю носом.
— Да, ваш папа сильно облажался. Он обидел вашу маму и причинил ей боль, а еще вы…Он так нечестно поступил с вами, но…ребят, каждый имеет право на ошибку. Вы должны это понять наконец: не бывает идеальных людей. Все мы лажаем. В какой-то момент нашей жизни каждый допускает ошибки, но, поверьте…я знаю, что такое настоящая, мужская жестокость, и Ян не такой. Он просто запутался, а…
— Вит… — тихо зовет меня Егор, а Тим подсаживается ближе и аккуратно касается моих рук.
— Вит, ну ты чего?
Я мотаю головой и смахиваю слезы, а потом смотрю на них и провожу ладонями по щекам.
— Такие вы замечательные. У них получилось воспитать вас хорошими мальчиками, и совсем скоро вы станете лучшими мужчинами. Оба. Ян — хороший отец. Когда у вас появятся свои дети, я думаю, что вы поймете это. Он так сильно вас любит…знаете, когда вы были совсем малышами, он сшил для вас переноску, чтобы таскать на груди, а Полину разгрузить.И для него это не было наказанием! Он с таким удовольствием проводил с вами время, учил вас ходить, потом говорить, потом учил вас быть мужчинами, и у него так замечательно получилось. Я знаю, что вы не простите его сразу, но…просто поверьте мне, ваш отец — идиот, но не предатель. Потому что я знаю, что такое предательство…и могу отличить его от чего-то совершенно другого…
Егор не выдерживает первым. Он тянется и обнимает меня, а я издаю смешок, но обнимаю его в ответ. Потом Тима, который подключается к нашей кучке почти сразу.
— Простите меня…не могу поверить, что моя глупость чуть не стоила вам настоящей семьи и такого замечательного детства. Вы на него злитесь, и правильно! Он заслужил. Но не вычеркивайте его из своей жизни и дайте шанс…Когда вы увидите Полю, все поймете. По ее глазам поймете…она так счастлива. Конечно, вы можете поставить ей ультиматум или провернуть какую-нибудь хрень, как это сделала я, но…просто знайте, что если вы будете против, он отступит. Он не заставит ее делать такой сложный выбор. И на вас давить не будет. Он будет терпеливо ждать, когда вы будете готовы. Так и со мной было…Ян ведь сразу понял, что это была я…
— Правда?
Киваю пару раз и издаю еще один смешок.
— Я была так себе конспиратором.
— Мама никогда об этом не говорила…
— Потому что она не знала, — шепчу я, — Ян взял и это на себя, а когда я его спросила почему? Он пожал плечами и ответил, что это бы расстроило Полю, а он переживет.
Парни отстраняются, а я снова им улыбаюсь и киваю.
— У вас замечательные родители, просто они оба запутались. Во взрослом мире, особенно когда отношения длятся так долго, кризис — это неизбежность, но когда вы их увидите…вы все поймете. Думаю, если бы я верила, что у каждого человека есть одна пара на всю жизнь — это были бы Полина и Ян.
В этот момент входная дверь открывается, и я слышу тихое хихиканье своей сестрички.
— Тихо-тихо-тихо…Ян, господи! Тихо! Не разбуди Виту!
— Она знает, где ты пропадаешь, — улыбается он.
Полина цыкает.
— Ничего она не знает!
Я закатываю глаза. Ага, как же. Видимо, быть хреновыми конспираторами — у нас чисто семейное…
— Поэтому тихо! И вообще. Надо было отправить тебя обратно…
— Или остаться там.
— И что я ей скажу?
Они снова хихикают, как школьники, а потом мы слышим, как дверь закрывается, и они начинают целоваться.
Боже…
Я морщусь слегка, снова закатываю глаза, а потом усмехаюсь и смотрю на мальчишек.
— Идите.
Не знаю, что вышло из моей речи, но надеюсь, что я смогла как-то помочь…
«Пупсика понесло»
Егор
Мент родился!
Так говорит наш друг Ванька, когда в компании повисает тишина. Притом любая. Абсолютно любая. Я имею в виду...ну, скажем, из-за неловкости, когда к нам вторгаются нежелательные лица типа Светки — бывшей Тима. Ох, эта драма.
Слегка касаюсь вилки и закатываю глаза.
Они начали встречаться в десятом классе, но я ему сразу сказал, что это не баба. Это блядь. Ее надо держать от себя подальше, но, видимо, у некоторых мужиков раз или два в жизни случается заскок на блядях. По крайней мере, я надеюсь, что мой брат больше не свяжется с такой, как эта сучка. Она крутила роман с еще одним парнем. Он был старше, они познакомились в клубе. Это все вводные, но больше и не нужно, если ты видишь, как твоя девушка делает кому-то минет на парковке за кинотеатром.
Гадость.
Нет, я на такую никогда в жизни не поведусь — клянусь! У наших девчонок в башках непонятно что намешено, и разбираться с этим у меня желания нет. Мне восемнадцать, а я уже бесконечно устал от всего этого дерьма, да и нужно ли это сейчас? Впереди долгожданная жизнь-моей-мечты, а все эти треволнения…да нахрен они вообще нужны! Нет. Никаких отношений, как минимум до окончания университета, и никакой свадьбы до тридцати, когда я уже смогу полностью контролировать себя и свои чувства. Когда буду все контролировать! Чтобы не получилось…как сейчас. У Тима со Светкой или…у родителей.
Взглядом касаюсь их, но сразу отвожу в сторону.
Я злюсь просто дико! И да, мне понравилось то, что сказала Вита, которая сейчас успешно делает вид, будто не говорила ничего. Только меняет ли это что-то? Нихрена это не меняет! Я все еще злюсь...
Мы сидим в нашей новой кухне, а внутри растет протест: он не имеет права быть здесь! Не имеет! После того, что сделал…
Не было у них ничего. А то как же, блядь! Она была рядом? Была. Она его касалась? Касалась. И он, сука, гондон! Позволил ей подойти и открыть дверь своей машины, а потом запустить свои мерзкие клешни себе в волосы!
Перед глазами проносится алое зарево.
Я всегда считал отца идеальным. Не то что остальные. У моих друзей почти все родители в разводе, а если нет, то муж по-любому гуляет на стороне. Жена это терпит. Я не очень понимаю такой истории, поэтому в тот вечер, когда застал Тима, выкрикивающем оскорбления, я собирался все ей рассказать. Ехал до дома на такси после того, как увидел все, что творил мой дорогой папаша за ее спиной, и прикидывал, как скажу правду. Я прикидывал и до этого. Долго просидел на футбольном поле, где пинал мячи, пока дыхания хватало.
Я был так зол!…я был так разочарован. А еще мне было дико страшно, потому что все с раннего детства говорили мне, что я безумно похож на отца. Когда-то это вызывало гордость, но теперь мне было страшно. Я не хочу быть предателем! Нет! Я не похож на него, и я так никогда не поступлю со своей будущей женой! Поэтому я женюсь только после тридцать. Поэтому я заведу отношения только после окончания меда. Поэтому я не стану бросаться в омут с головой! Поэтому! Поэтому! Поэтому! Чтобы не облажаться, потому что мужики — слабые, и я это знаю. Не просто так на такую щекотливую тему столько возни, и я не собираюсь поддерживать ее! Не собираюсь!
Поэтому я на него непохож! Сука, я не ты!
Поднимаю глаза и сверлю ими своего отца. Он смотрит на меня в ответ спокойно и как будто с абсолютной готовностью принять всю мою ярость! Но пошел ты! Пошел к своей твари со своим притворным благочестием!
Черт, как хочется ударить его в морду…как хочется…как хочется взять и ударить эту падлу за то, что он сделал! За все! И за то, что мне стыдно, что я на него похож! И за то, что после его кульбитов я с девушкой расстался! Я Алену…наверно, любил? Наверно…я пока не знаю, что это такое, но башню от нее мне сорвало дико.
Нет контроля.
Не хочется ничего, кроме как видеть ее улыбку.
Не думается ни о чем, кроме ее шепота на ухо.
Но…нет, я не могу. Не могу! Я к этому не готов, и я ее оставил. Все. Из-за. Тебя!
Ты был для меня примером для подражания, а стал примером «как не надо…». И я так злюсь!
Марево становится ярче…
Я резко вскакиваю. За мной сразу вскакивает Тим и кладет руку на плечо. Мама тоже поднимается, но не так резво. Она напугана, я вижу по ее огромным глазам. Обнимает живот. И так хочется схватить ее за плечи и встряхнуть: мама, господи! Ну, очнись! Что он такого тебе натрепал, раз ты обо всем забыла?! Очнись!!!