Взгляд Ника обжигает, вызывает волну щекочущих мурашек. Мне нестерпимо хочется облизать губы, что я и делаю, а в следующий момент Ник накрывает их нежным, страстным, волнующим поцелуем. Моим первым поцелуем.
Я просыпаюсь в поту и резко вскакиваю на кровати. Этот сон… Он должен быть чем-то светлым и счастливым, но после свадьбы стал моим самым страшным кошмаром. Потому что после ощущения счастья, которое наполняло меня во сне, проснуться в аду казалось еще одним наказанием.
Сползаю с кровати и, как можно тише ступая босыми ногами по мраморному полу, выхожу в гостиную, чтобы налить воды из графина. Но стоит мне сделать шаг за дверь, как меня заставляет вздрогнуть низкий бархатный голос, отдающийся приятной вибрацией в груди.
— Тоже не спится?
Глава 14. Кто Ник и кто я
Ник стоит спиной ко мне у окна. На фоне светлого от лунного света ночного неба четко видны широкие рельефные плечи: на Нике нет рубашки. Сердце начинает стучать громче и сильнее.
Я собираюсь зайти обратно в комнату, но он окликает меня:
— Ты же что-то хотела? — Ник не поворачивается, продолжая смотреть в окно. — Так сделай это.
Я замираю, не в силах решить, что же мне сделать: вернуться и дождаться, когда он уйдет, или все же выпить воды. Во рту сухо, мне даже сглотнуть тяжело, но…
— Тиолла, — Ник, наконец, поворачивается. — Ты хочешь, чтобы я приказал?
Я опускаю глаза в пол и, стараясь не наткнуться в темноте ни на что из мебели, прохожу к столику. Ощущаю на себе внимательный, изучающий взгляд. Под этим взглядом дрожащими руками наливаю воду, с тихим звоном слегка задевая графином край стакана.
— Налей мне тоже, — говорит Ник.
Я наполняю второй стакан и понимаю, что мне придется подойти к дракону, чтобы отдать его.
В голове проносятся тысячи мыслей. Но одна, самая главная, не дает мне покоя.
Ночь, уединенное место, Ник без рубашки и я в тонкой сорочке. Находиться нам рядом возмутительно неприлично, особенно если учесть, что я замужем.
Ник может приказать мне что угодно — он сам говорил, что я работаю на него именно на этих условиях. Но пока что, несмотря на все свои намеки и угрозы, ни разу не потребовал от меня чего-то непозволительного.
Но будет ли так и дальше?
Эта мысль делит меня на две части: одну, которая боится, что что-то может произойти, что окончательно сломает меня, и другую, которая хочет, чтобы ей дали надежду.
Под все тем же взглядом горящих голубых глаз обхожу столик и приближаюсь к Нику. Кажется, что я чувствую жар его тела еще за несколько шагов. Чем я ближе к нему, тем сильнее. Ощущаю себя мотыльком, который летит на свет: знаю, что там опасно, но хочу согреться в лучах.
Ник не торопит и не двигается с места, только наблюдает за мной. Я протягиваю стакан, а когда Ник берет его, наши руки на несколько мгновений соприкасаются. Это вспышкой и толпой мурашек отзывается в моем теле. Казалось, я уже не могу испытывать ничего подобного. Особенно к мужчине.
Возможно, к любому другому мужчине, а не к этому… Неужели сквозь всю боль я все еще…
Я быстро убираю руку и радуюсь, что сейчас ночь, и не видно, что я краснею, как совсем юная девушка. Уговариваю себя не смотреть на него, потому что то и дело ловлю себя на том, что рассматриваю его идеальное тело: развитые грудные мышцы и четко прорисованные кубики пресса с дорожкой темных волос, уходящих в спальные штаны.
Я так могу сгореть со стыда.
Но Ник все равно не сводит с меня взгляда, чего-то ждет. А я просто проваливаюсь в бездонную голубизну его глаз.
— Ты хотела пить, — с легкой ухмылкой напоминает Ник. — Пей.
Я смотрю на него, как загипнотизированная, и боюсь разорвать наш зрительный контакт. Прохладная вода кажется безумно вкусной, я не могу справиться с искушением, жадно льну к стакану и делаю несколько глубоких глотков.
Рука чуть подрагивает, и одна маленькая капелька попадает мимо. Она стекает медленно с губы на подбородок, и, когда я хочу уже вытереть ее, Ник останавливает мою руку.
Его внимание концентрируется на этой капельке. Он неотрывно следит за ее траекторией. Указательным пальцем Ник приподнимает мой подбородок, а большим стирает каплю, потом касается моей нижней губы, слегка надавливая.
Дыхание сбивается, в груди все сжимается, запуская волну трепета по всему телу. Взгляд Ника обжигает губы, заставляя их пульсировать, а меня желать то, что для меня совсем запретно.
От волнения кружится голова, и колени вот-вот готовы подогнуться. Закрываю глаза, чтобы успокоиться, не видеть в один момент потемневшие глаза. Но это мне не помогает.
Пальцы Ника очерчивают мое лицо, скользят по скуле, касаются упругой непослушной пряди моих волос, заправляя ее за ухо, спускаются от мочки по шее к ключице… Кажется, вся кожа, где Ник ее коснулся, горит. Все ощущения невыносимо яркие, такие, что я неожиданно для самой себя ахаю, вздрагиваю и роняю стакан.
Он с громким звоном разбивается о мрамор, разбрызгивая в стороны капли воды и осколки. Вместе со стаканом разбивается момент, в который я почти забыла, кто Ник и кто я. Дракон и его помощница. Хозяин и его почти бесправная рабыня.
Присаживаюсь и начинаю собирать с пола стекло. Один из осколков беру неудачно, и он вонзается в мою ладонь.
— Ай, — вскрикиваю я от неожиданности.
— Прекрати, — раздается бархатный, завораживающий голос.
Я поднимаю голову. Ник хмуро смотрит на меня. Он одним щелчком пальца собирает все осколки с пола и из моих рук, а потом превращает их в пепел.
— Покажи руку, — приказывает мужчина.
Я сжимаю кулак и отворачиваюсь к окну.
— Все в порядке, господин Сайланд, — говорю я. — Это мелкий порез, завтра уже все будет хорошо. А если нет… Схожу к лекарю.
Ник встает за моей спиной и берет руку за запястье, заставляя повернуть и разжать. Его дыхание щекочет мою шею, а я боюсь пошевелиться, съедаемая противоречивыми чувствами. Ник проводит по свежему порезу большим пальцем. Мне должно быть больно, но я чувствую только приятное, теплое покалывание.
Он снова залечил мою рану.
— Не очень хочу, чтобы я не смог что-то поручить своей помощнице, потому что у нее порезана ладонь, — объясняет Николас, а потом делает шаг назад.
Мне тут же становится прохладно, я поеживаюсь и обхватываю себя руками. На меня ложится тяжелый белый камзол, а ладони Ника чуть дольше задерживаются на моих плечах.
Слышу тихое отдаляющееся шлепанье босых ног, которое внезапно затихает.
— Твой муж прислал письмо, — говорит Ник и скрывается за дверью.
Глава 15. Письмо
Сердце подпрыгивает, словно я с горки вниз лечу. В ушах стучит, а пальцы немеют от страха. В голове вспышками мысли сменяют друг друга.
Гардариан? Прислал письмо? Неужели он уже знает, что я здесь? Откуда? Лорд Орланд уже сообщил?
Куча вопросов, ни на один из которых нет ответа. Я резко оборачиваюсь, желая успеть задать Нику хоть один, но дверь закрывается раньше, чем я успеваю даже рот открыть.
О, боги! И что меня теперь ждет? Невольно кутаюсь в накинутый на плечи камзол. Он пока не пахнет Ником: свежестью и чистотой, но не им. Возвращаю камзол на диванчик и ухожу в комнату.
Стоит ли говорить, что ни о каком хорошем и спокойном сне и речи не шло? Я то укрываюсь, то откидываю одеяло, то взбиваю подушку, то убираю ее прочь, переворачиваюсь с бока на бок и с ужасом жду, что же будет утром.
Засыпаю только на рассвете, когда первые лучи солнца окрашивают противоположную стену в розовый цвет.
— Тиолла, ты меня слушаешь? — окликает меня Ник. — Что я последнее сказал?
Я выныриваю из своих мыслей и понимаю, что даже не представляю, что он мне сейчас говорил. Бессонная ночь и постоянная, просто разъедающая меня тревога не способствуют внимательности.
Поэтому теперь, подняв взгляд, я вижу очень раздраженного дракона, который вот-вот взорвется. А ведь от него зависит не только моя жизнь, но и, что самое важное, жизнь моего ребенка.
Закусываю губу и, проигнорировав вопрос Ника, спрашиваю:
— Он уже знает, что я здесь?
Пальцы сами сминают юбку, даже несмотря на то, что я стараюсь их разжать. Лицо дракона каменеет, глаза из голубых становятся темно-синими, как глубокое неспокойное море, а руки сжимаются в кулаки так, что белеют костяшки.
— Ты забываешься, — говорит Ник ледяным, промораживающим до самых костей голосом. — Я задаю вопросы, а ты отвечаешь. Или уже жалеешь, что сбежала? Ждешь, что муж скорее заберет тебя домой?
— Нет, господин Сайланд, — отвечаю я, опустив взгляд. — Прошу прощения, я очень плохо спала. Повторите, пожалуйста, ваше задание.
Почему-то мне кажется, что после этих слов он злится еще больше.
— Смотри на меня, — приказывает Николас, нависая надо мной. — Мне нужны копии всех сводных листов от купцов всех пяти гильдий за последние полгода. Чернила в шкафу, перья там же. Отчеты на нижней полке.
Я заставляю себя посмотреть Нику в лицо. В очередной раз чувствую, как сердце будто пронзает маленькими иголочками, потому что я ищу и не нахожу в Нике той мягкости и нежности, которые давали мне надежду на счастливое будущее два года назад.
Дракон будто ищет в моем взгляде что-то, а не найдя, разочарованно хмыкает. Что? Что он там хотел найти? Покорность? Так ее воспитывали во мне два года кулаками и… другими методами. Она просто въелась в меня, выжгла все остальное, кроме страха.
По крайней мере, я так думала до сегодняшней ночи.
— Жду тебя на обеде, — кидает Ник перед тем, как выйти из кабинета.
Он хлопка двери я слегка вздрагиваю и зажмуриваюсь. Мне нельзя злить его. Я должна остаться тут, в замке Ника, потому что в любом другом случае Риан окажется в серьезной опасности.
Даже если первое обращение пройдет гладко, Гардариан тут же поймет, что это не его сын. И тогда все усилия окажутся бесполезны. Более того, под угрозой будет лекарь, который согласился не говорить моему мужу, что срок беременности несколько больше, чем можно было ожидать.