«Времен минувших небылицы».
Лада
Посв. E. S.
Я живу один в хоромах
Из сквозного хрусталя
И любуюсь из черемух
На луга и на поля.
На двери моей – подковки,
На воротах – петушки,
Золотые гребешки,
Масляны головки.
А в бору да за рекой
Скачет, пляшет леший
И мохнатою рукой
Чешет, старый, плеши.
Ах! Не знать вам всем, не надо,
Что ко мне приходит Лада
По росе, без башмачков,
С горстью полной светлячков!
Не печалюсь, что на зоре
Лада в светлых жемчугах
Уплывает в сине-море
На плывучих лебедях:
Знаю, знаю: в полуночи,
Петухи кричать не станут –
В терем ласково заглянут
Лады радостные очи.
Царевна-Несмеяна
Посв. E. S.
Глянь, Царевна-Несмеяна
Из серебряных палат,
Не царевич чужестранный
Я – простой солдат.
Что мне, что твои палаты
Ясным жемчугом убраты:
Видно в царском терему
Скучно сердцу твоему.
В утро светлое, на зоре
Выйди в поле, на росу
И в серебряное море
Окуни свою косу.
На лугу я тешить стану,
Королевну-Несмеяну,
Грубой, славной прибауткой,
А не княжескою шуткой…
Пусть кишмя-кишит народ
Возле княжеских ворот,
Пусть помучатся князья,
Рассмешу Царевну я!
Улыбнешься, засмеешься,
Смехом-хохотом зальешься…
А в награду мне весной
Станешь милою женой.
То-то будет пир горой!
Посмеемся мы с тобой!
Сказка о лешем и поповой дочке
Лапоть вяжет на проталинке
И свистит, как мальчик маленький;
Сам дороден, волос сед,
Весь взъерошен – чертов дед.
На руках мохнатых – плеши;
Всяк боится – конный, пеший –
Лишь засвищет старый леший.
Ласков он лишь с малым зверем,
С птичкой, птахою лесной,
Их зовет он в гости в терем
Расписной.
А в избушке – в терему
Славно, весело ему:
Там сидит попова дочка,
Гребнем чешет волоса,
В жемчугах ее сорочка,
Брови – будто паруса.
Раз забрел я к ним в избу,
Проклинал тогда судьбу:
Еле от нее ушел,
Еле вышел в чистый дол.
…Ну, а с той поры грущу,
Терем золотой ищу.
Больно девка хороша:
Голос – словно звон в часовне,
Стосковалася душа
По красавице поповне.
Верлиока
Вышел с поля Верлиока,
Одноглазый и высокой,
Об одной большой ноге
В деревянном сапоге;
Длинный нос висит крючком,
Борода торчит клочком,
На затылке пук щетины,
Ус один – да в пол аршина.
Хворостиной подпирается,
Страшной рожей ухмыляется,
Нежится в осеннем холоде,
Жрет малину, травы, желуди,
Коли голубь спит на желобе,
Лопает с охотой голубя.
Чуть кого завидит в ночь,
Не стерпеть ему, невмочь,
Чтоб бока не поломать:
Хочет дружбу показать.
Треплет старого и малого
И тихоню и удалого,
Всех-то должен перетрогать,
Всем пролить на брови деготь.
Забияка, дрянь, шутник,
Верлиока, черт, старик.
Только как-то лег на мох,
Призадумался не весел,
Руки-крюки на бок свесил –
Да со злобы и подох.
Я его-то не видал,
Ну, а дед мой – тот встречал
Хоть не сам, а так – слыхал,
Как он барина задрал.
Весенняя
Али девушке неможется?
Пригорюнилась в хоромах
И печалится, тревожится
И рыдает в вешних дремах.
Что-то грустно в сердце девичьем,
В сад не кинет Млада взгляда.
Иль за мной – твоим царевичем –
Стосковалась люба Млада?
Выйди в садик в день лазоревый,
Слышишь в вишне песню птичью?
Ветерочек! Раззадоривай,
Расплетай косу девичью!
Заблестит, как розан, взор ее,
Сад улыбчив золотой,
А из сада – по задвориям –
Недалече в терем мой.
Приоткрыта в сад ограда,
Распахнул я двери в сени.
Ты не знаешь разве, Млада,
Что я жду тебя, весенний?
…Бабочку ль золотокрылую
Внес в хоромы ветерок?
Или сердце деву милую
В мой хрустальный теремок?
Утренняя
В сердце девьем, в сердце девьем
Ласки, что росы студеной
По серебряным деревьям,
В мураве зеленой.
Словно солнце, обронила
Свет и золото с ресниц.
Подошла она, взманила
В поле из теплиц,
Я из сада за ограду,
Пой, весенняя свирель!
Поцелует в губы Ладу,
Ладу ласковую Лель.
Ах! По утренней росе
Лада в девичьей красе,
Словно пава, проплывает;
В длинной, золотой косе
Незабудка расцветает.
Пой же, пой, моя свирель!
Возле Лады Ладин Лель!
Печаль красной девицы
Красна девица в хоромах
Плачется: букашки,
Золотые пташки
С яблони с черемух,
Краснобрюхие жуки,
Мошки, мухи, пауки
С бриллиантовой каймой!
Собирайтесь в терем мой!
Вам не знать печали девичей
Не узнать ее вам иначе:
Моего Бову-царевича
Обратила в Змей-Горыныча
Злая бабушка-Яга,
Деревянная нога.
Как спасти его? – скажите,
Научите, помогите!
Как вернуть его домой
В золоченый терем мой?
Не страшусь дороги дальней,
Грустно мне в опочивальне!
Без царевича – одной
Мрачен терем расписной!
Горько плачет Королевна,
Красна девица – Царевна
И за нею птахи в ряд
Плачут, стонут и грустят.
Бес
Посв. Василию Князеву
Я средь леса встретил беса
В золоченых сапогах.
Свищет, что есть сил, повеса,
Папиросочка в зубах.
Краской вымазаны губы.
Ноги – палки, хвост – дуга,
В ржавчине старинной зубы.
Посеребрены рога.
«Я служил солдатом в войске,
Сам собой не дорожу:
Снимут голову – геройски
Я другую привяжу!»
От него собачий запах,
Гнусен беса едкий смех,
На больших косматых лапах
Две перчатки без прорех.
На гармонике играет.
Нервно ногу трет ногой
И фальшиво подпевает
И любуется собой.
Что же, друг! Давай попляшем!
Раз-два-три! Живей, живей!
Иль в кругу бесовском вашем
Вы чуждаетесь людей?
Полно, бес! И я такой же
Проходимец и бедняк!
Погоди! Куда? Постой же!
– Бес умчался в березняк.
Осень
Дряхлый старец по тропинке
На заре забрел в туман.
В серебристые росинки
Убрался его кафтан.
Из-за пазухи намокшей
Листья красные достал
И по зелени поблекшей
Золотое наметал.
И дары его – игрушки –
Заблистали над травой.
Может старец шел с пирушки
Да и обронил, хмельной?
Видно, есть в его хоромах
Много золотой зари,
Что в пространствах незнакомых
Он теряет янтари!
И бредет он, пьян и весел,
Дальше, в поле и в луга.
Глянь: и там уж он развесил
Серебро и жемчуга.
Полдень
С. М. АЛЬТШУЛЕР
ПОСВЯЩАЕТСЯ.
«Холит земные всходы
В полдень светлая тень».
Успокоение
О чем грустишь, моя красавица,
Покинув терема весной?
Пусть перед Господом прославится
Благословенный жребий твой!
Невеста! О, расправь печальную,
Легкоочерченную бровь,
Укрась чело фатой венчальною
И Божью благость славословь.
О, верь мне, золотая пленница,
Что в весну прозвучит свирель
И сладкой радостью пропенится
До дна в душе осенний хмель.
Молитвенная песнь возносится
До кротких и святых высот
И небом в дар тебе приносится
Могучий сокола полет.
Он близко… Здесь… Летает около…
Венчай свое чело в цветы
И в крылья огненного сокола
Укрой дрожащие персты.
Невестой тихой и покорною
Приветствуй светлую любовь
И пред иконой чудотворною
Господню благость славословь!
Пахарь
Пахарь! С песнею глухою
В нежном золоте весны
Режешь острою сохою
Сырость свежей целины.
Все равно тебе, какую
Пашню раздробит соха.
По земле идешь, ликуя,
С ясным взором жениха.
И, своей рукою черной
Обнажив земную грудь,
Ты в нее кидаешь зерна,
Дальше устремляя путь.
Снова поле, – снова нива,
Развернется пред тобой,
Снова, пахарь, терпеливо
Ты пройдешь над целиной.
За тобою огневая
Рожь покроет серый ком,
Ты ж, уста приоткрывая,
Господу поёшь псалом.
Душа возлюбленной
An. S
В моей благословенной доле
Одной тобой путеводим,
Завоевательница воли,
Я много именем, твоим
Означил чистых вдохновений
Следов мечтательных страстей.
Как звуки ангельских молений,
Мысль о всеблагости твоей.
Под лаской твоего тумана
Пусть прогремит весна моя,
Спасительные ураганы
В долине светлой бытия!
Пусть победительная сила
Годов угрюмых и седых
Не омрачит ни взор твой милый,
Ни песен радостных моих!
Пусть перед взорами твоими
Яснеет кротость синевы!
Твое серебряное имя
Крылам кочующей молвы,
Язвительным устам злословья
Не передам я никогда,
Но солнце пред моей любовью
Едва заметная звезда.
Пусть мимолетное страданье
Слетит с девичьего чела,
Как пар горячего дыханья
Слетает с чистого стекла.
Страсть
Я в сумраке беззвездной ночи
Доволен ласковой судьбой.
Мои благословляю очи,
Любующиеся тобой.
Моя старинная подруга,
Хранительница от обид!
Твоя девическая вьюга
На крыльях огненных летит.
В твои серебряные звоны
Прозрачных, солнечных имен
Душой больной и изумленной
Я неизменчиво влюблен.
Ликуй, наследница красавиц!
Тебя я радостно пою!
Ты пляской пламенных плясавиц
Околдовала ночь мою,
Заворожила. Ныне, пленный,
Я погружаюсь в твой туман.
Ты перевязью драгоценной
Удерживаешь кровь из ран.
И я, прикованный к постели,
Изнеможенный и в огне,
Считаю дерзкие недели
В твоей кипящей глубине.
В непрерванной грозою неге
Молюсь: Господь! Благослови,
Чтоб страсти буйные побеги
Не иссушили куст любви,
Чтоб эти черные вуали
Слегка опущенных ресниц
Моей не обманули дали,
Моих не спутали зарниц!
Лампада
Кто б ни был ты – когда дорогой
Во мраке тягостных ночей
Ты странствуешь душою строгой
Взор женских, вкрадчивых очей
В пути неизмененном светит
И в шуме жизни городской
И рану каждую приметит
И усмехнется над тоской.
Как свет луны на туче темной,
Любовь красавицы блеснет;
Но миг прошел – и око томной
К другому облаку прильнет.
О, взоры беглые! Зарницы
Над трепетом моих могил!
Вы – радости мгновенной птицы
Я вас изменчиво любил.
…Года прошли. Я от веселья
Ушел к покою темноты
И, очистительная келья,
Страдальца приютила ты,
Мой ранопоседевший локон
Сквозь глухозапертую дверь,
Сквозь переплеты низких окон
Луна не озарит теперь.
Одна оставлена отрада
Проникновенной тишиной:
Мерцай, смиренная лампада
Призывом кротким надо мной.
В порывах горьких вдохновений
Веду в лучах твоей красы
Я добровольных заточений
Уединенные часы.
Читаю вещие страницы.
К векам задумчивость клоня
И проклинаю вас, зарницы
Испепелившие меня.
Лесной Королевич
Посв. E. S.
Мой желанный! Мой любый! Весной
Объявись, Королевич Лесной!
Убежала тропинкою жуткою
За околицу, в бор – и одна.
Голубой, золотой незабудкою
Убираю я косу спьяна.
Мой жених! Королевич Лесной!
Промелькни за певучей сосной!
Мое сердце, как поле разрытое:
В нем весеннее семя огня.
Мой любимый! Ты здесь – за ракитою –
Устремляешь свой взор на меня.
На плечах твоих радостный шелк.
Под тобою – твой конь: серый волк.
Милый мой! Я тебя не прогневаю,
Мое сердце лучей горячей.
Я хочу быть твоей королевою,
Молодой королевой твоей!
На деревне пастух приумолк…
Что ж не скачет, не мчится твой волк?
Взор мой меркнет печальный и девственный,
Станет меньше звездою одной.
Мой желанный! Мой статный! Торжественный!
Мой любимый, весенний, родной!
К грустной девушке звездной весной
Не пришел Королевич Лесной.
Смиренье
Сегодня мрачный, суетливый,
Всему до странного чужой,
Я пробирался торопливо
Полузаросшею межой.
И, вторя каждому движенью,
К движенью каждому чутка,
За мной спешила дерзкой тенью
Моя жена – моя тоска.
Но все вокруг с благоговеньем,
С такою кроткой простотой
Впивала с набожным смиреньем
Луч солнца с выси золотой,
Что я – больной, что я – мятежный,
С жестоким профилем лица,
Смирился пред красою нежной
Природы, славившей Творца.
И к ней припал. И всезабвенья
Просил мой молчаливый взгляд.
Так молит у сестры прощенья
Ушедший в молодости брат.
Песнь камней
Мы простерты в злой кручине
На песчаных берегах.
Помним радость на вершине,
Пир огнистый в облаках.
Помним ясный, летний вечер
И паденья грозный час.
Ах! Зачем жестокий глетчер
Вниз увлек с собою нас?
Всхлипам волн уныло вторя,
Помним гибельный полет,
Дни счастливые, без горя,
Снег нетронутых высот!
Между наших серых скважин
Жалко приютились сны
И морской песок увлажен
Поцелуями волны.
Далеко благое пламя
Горней, золотой реки,
Но близ нас, блестя крылами,
Золотятся светлячки.
Обожание
An E. S.
Уже давно я – в сновиденьи,
В младенчестве, из темноты,
В каком-то радостном смущеньи
Угадывал твои черты.
Но, вместе с буйными годами.
Мятель и страстная гроза
Закрыли злобными снегами
Твои священные глаза.
И долго, долго в бездорожьи,
Томясь предчувствьем вешних рек,
Твердил, проникнут буйной дрожью,
Я имя сладкое навек.
Был подан знак – и из пустыни
Пришел я, бледный и больной,
К твоей задумчивой святыне.
Уста смягчить твоей весной.
Я различаю за вуалью,
Когда ты сходишь на крыльцо,
Чуть заснеженное печалью
Благословенное лицо.
И прячусь робко и смиренно
Я в отдаленном тростнике
И плачу иногда блаженно,
Целуя след твой на песке.
Ты не узнаешь и не надо,
Что я томился близ стези
И – может – лучшая награда
Быть незамеченным вблизи
Следить за пеньем неизменно,
Следить за девичьей рукой
И славословить вдохновенно
Твой ненарушенный покой.
И пусть твое святое имя
Горит нетленной красотой
Над поколениями злыми,
Надь их унылой пустотой.
Мечты о любимой
Посв. E. S.
Мысли, как пчелы жужжащего роя,
В сотах тяжелых – в усталом мозгу.
– Ты, незнакомая, ждешь ты героя
Там, на цветущем своем берегу.
Мысли, как пчелы, слетаются дружно,
С ношею тяжкой влетают, гудят.
– Там, далеко, расцветает твой южный,
Бархатный, пьяный и сладостный взгляд.
Пчелы несут своей цепкою лапой
Нектар душистый и нежащий сок.
– Радость! О, дождь серебристый! Закапай!
Дождь серебристый пролейся в цветок!
Соты наполнены медом до края
И через край проливается мед.
– Ты, моя нежная, ждешь, замирая,
Пчел терпеливых веселый прилет.
Пчелы! Летите к желанной, к махровой,
К той, что цветет на своем берегу!
– Петь еще сладости в чаше суровой,
В чаше глубокой, в тяжелом мозгу!
Современной девушке
Нет! Не пройдешь ты, не спеша,
По темным, вырезным хоромам,
Где по красавце незнакомом
Томилась юная душа!
Нет, ты пришла, чтоб торопливо,
Вся в жемчугах и серебре,
С улыбкой знойной и счастливой
Сгореть на бешеном костре.
О, как сладка твоя беспечность,
И пьяный, страстный, жгучий бред,
И радость вечная, как вечность,
И взор, как легкий бег комет!
Но под грозой неумолимой
Изменчивых земных тревог
Ты тенью еле уловимой
Мелькнула над песком дорог,
Блеснет лучей поток напрасный –
О, смятый бурей мотылек!
Уж на крылах рисунок ясный
Под серебром дождя поблек!
Ты кротко вспоминаешь негу
Былых полетов и цветков
И давит тяжкая телега
Тебя под песни ямщиков.
Комета
Посв. Е. П. Т.
Пришел к реке и малорослый
Кустарник оросил слезой
И расслыхал сквозь полночь весла
И отдаленный голос твой.
Ах! боли пламенные иглы
Пронзили юношеский взор,
Но девственная грусть застигла
И освежила мой простор.
Звезда попрежнему сияла,
Был золотист, как прежде, свет,
Твое блеснуло покрывало,
Как мимолетный бег комет.
Я знаю, что вернусь обратно
К путеводительной звезде,
Но неужели святотатно
Тобой упиться и в воде
Следить изменчивые светы
Вдруг приближенной высоты
И обольстительной кометы
Передрассветные хвосты?
Пылай, узорная, по небу,
Не исчисляй часы в ночи,
От увлеченного не требуй,
Но исступленно растопчи!
Среди земного недоверья
Я не забуду, как уйдешь,
Склоненные на душу перья
И шлейфа огневую дрожь.
Испепеленный, воскрешенный,
И на звезду глядя мою,
Благословенно гимн влюбленный
Тебе, комета, пропою.
Песнь девушки
Из родников глубин сердечных
Течет ручей любви земной
И в перешопотах беспечных
Беседует он с тишиной
И, серебристою волною
Раскидываясь в ширину,
Мчит полноводною рекою
К морям в далекую страну
И отражая кротко, нежно
Звезду и землю и цветок,
Река целует безмятежно
Прибрежный, вкрадчивый песок.
Но скоро на пути широком,
Без замедленья, четко-строг,
Чернея профилем жестоким,
Ты встанешь, каменный порог.
Моя река чужда измены
И не прервет начальный путь
И сладострастной, ярой пеной
Ударит в каменную грудь.
Ты, разбивавший в бурю челны,
Ты, чуждый скорби и тоски –
Прими же ласковые волны
Изнемогающей реки.
Игра
В карты с колдуном на озере
Я играю в тростниках
И мои грехи, как козыри,
Держит он в сухих руках.
Из небесного преддверия
Смотрит бледное дитя
И потерю за потерею
Я приемлю, не грустя.
Никнет светлого хранителя
Взор у горнего окна.
«Душу ставить не хотите-ли?»
Слышу голос колдуна.
И, к игре мечтой прикованный.
Будто к берегам вода,
Отвечаю, зачарованный:
«Если Вам угодно – да!»
Снова карты в руки схвачены
И таюсь я, не дыша…
Ставка дерзкая утрачена
И проиграна душа.
Крылья темные завеяли,
Озера смущая гладь.
«Господин! Просить посмею ли
Долг ничтожный мне отдать?»
– «Я готов. Пойду покорно я,
Но сперва скажите мне:
Кто, закрыв глаза узорные,
Тихо плакал в вышине?»
– «Это дочь моя, влюбленная
В Вас, смотрела из воды,
Синевою отраженная,
В высь, близь радостной звезды».
Portrait D'Une Demoiselle
Ваш полудетский, робкий шепот,
Слегка означенная грудь –
Им мой старинный, четкий опыт
Невинностью не обмануть!
Когда над юною забавой
Роняете Вы милый смех,
Когда княжною величавой,
Одетой в драгоценный мех,
Зимою, по тропе промятой,
Идете в полуденный час –
Я вижу: венчик синеватый
Лег полукругом ниже глаз.
И знаю, что цветок прекрасный,
Полураскрывшийся цветок.
Уже обвеял пламень страстный
И бешеной струей обжег.
Так на скале вершины горной,
Поднявшей к небесам убор,
Свидетельствует пепел черный,
Что некогда здесь тлел костер.
Портрет дамы
Посв. общим знакомым.
В глазах спешат назойливые тени
Каких-то дел ненужных, как она,
Всегда заботой суетной полна,
Исполненная бесконечной лени.
Ей так далек напев и звук осенний!
Ей так смешна чужая тишина!
Так в заводи случайная волна
В камыш, уставший от глухих волнений,
Нещадно пеной бьет. Старухи месть –
Тупая сталь, припрятанная в лесть.
В чужую весь своей тропой избитой
Она несет бессмертной сплетни яд.
Так в комнаты сквозь двери приоткрытой
Ползет из кухни едко-смрадный чад.
Сирень
Я схожу по узкой лестнице
Шатка ветхая ступень
И в саду, как счастья вестница,
Клонит долу ветвь сирень.
Пронизало златотканое
Солнце твой покой и тишь.
Что ж, сирень благоуханная,
Ты не радостно молчишь?
Не грусти, что тучи чорные
Север дальний облегли
И что молнии узорные
Протянулись до земли.
Я с молитвой робкой падаю
На колени пред Творцом:
Осени, Господь, отрадою
Тихий сад и тихий дом!
Не позволь в сирень лиловую
Буре злой пролить свой яд.
Да пройдет гроза суровая,
Не задев спокойный сад!
Пронеси грозу летучую,
Дай мне сладостно уснуть,
Лик склонив в сирень пахучую,
Как к любовнице на грудь.