В 1941 году он женился на старой знакомой Гиммлера, мюнхенской эстрадной певице Каролине Диль. Гиммлер сначала не давал разрешения на свадьбу, поскольку невесте исполнилось 48 лет, а жених был на 16 лет моложе. Считалось, что женщина в этом возрасте не в состоянии рожать детей. Но оказалось, что Каролину природа одарила биологическим чудом. В течение одного года она подарила Зигмунду двух шустрых мальчуганов. Гиммлеру ничего не оставалось, как дать свое благословение на брак.
Прыткая и плодовитая пара быстро вошла в узкий круг знакомых рейхсфюрера СС и много раз по приглашению ужинала в доме Гиммлера. Однако вскоре мыльный пузырь надувательства лопнул. Когда Каролина «забеременела» в третий раз, у ее супруга появилось подозрение. Почему ни один ребенок не похож на него? В конце концов, карточный домик лжи давно перезревшей девы рухнул. Она призналась, что вместе с двоюродной сестрой занималась симуляцией беременности. Переодевшись и скрывая лица под вуалями, они рыскали по Мюнхену, выспрашивали, подкупали акушерок, уговаривали молодых матерей, оставшихся без крыши над головой после бомбежек. А одного ребенка им удалось украсть из детдома. Пользуясь красной краской, Каролина умудрилась сфабриковать неожиданно наступившие роды третьего ребенка прямо в квартире. Ее супруг был, очевидно, слишком занят своими экспериментами на людях, чтобы найти время для разоблачения авантюристки. Супружеская пара оказалась в тюрьме, а перед самым концом войны они оба были расстреляны по личному приказу Гиммлера.
Пример Каролины Диль убедительно показывает, к каким последствиям могла привести навязчивая идея Гиммлера об обязательности достижения наивысшего уровня деторождаемости в стране.
Когда Керстен в разговоре с Гиммлером заметил, что знает много супружеских пар, которые не имеют детей, но счастливы, тог ответил: «Меня не интересует, счастливы муж и жена Мюллеры или нет. Главное, что важно, — это благо народа».
Нация, богатая детьми, есть залог осуществления чудовищных планов режима. Только с помощью повышения уровня деторождаемости в Германии можно было покрыть громадные людские потери в войне и одновременно удовлетворить спрос на будущих землевладельцев-воителей, которым нужно будет заселить громадные территории на Востоке. Гиммлеру для этой цели все средства были хороши. Он использовал любой удобный случай, чтобы напомнить каждому эсэсовцу о его долге в зачатии детей, будь то в браке или вне его. Он приказал жестоко преследовать гомосексуалистов, потому что они потеряны для «укрепления народного тела». В домах отдыха и санаториях его союза «Источник жизни» он дал возможность незамужним женщинам, которые соответствовали «расовым» критериям, рожать внебрачных детей, не опасаясь публичной огласки. Целью этих приютов была, конечно, не служба по организации массовых половых соитий и деторождения, как часто после войны, похотливо прищелкивая языком, злословили немцы за кружкой пива.
Истории о бравых быках-производителях в мундирах СС, которые помогали юным немкам рожать детей для «фюрера», основаны на скудной фантазии. Основная цель этих санаториев заключалась в том, чтобы как можно больше предотвратить абортов и способствовать рождению нежелательных детей. Здоровых детей, рожденных в приютах «Источника жизни», и тех, от кого отказались матери, усыновляли бездетные семьи СС или все заботы о них брала на себя организация СС. До 1945 года в приютах СС «Источник жизни» свет увидели 12 000 новорожденных. И только в связи с драматическим ростом людских потерь после Сталинграда верховный детопроизводитель империи увлекся идеей организованного зачатия и рождения детей. Вместе с Мартином Борманом, в такой же степени заинтересованным лицом, он взвешивал возможности, которые могли бы помочь женщинам, овдовевшим или безуспешно пытающимся найти мужа, испытать радости материнства. Он также разделял соображения Бормана о введении многоженства для «достойных» мужчин.
При этом Гиммлер, конечно, думал и о собственном положении. В 1942 году его любовница и бывшая секретарша Хедвиг Потхаст (с ласковым прозвищем «Зайка») родила ему внебрачного сына, которого на крестинах назвали Хелге. В 1944 году родилась дочь по имени Нанета.
Внебрачная связь шефа СС держалась в строгой тайне от общественности Третьей империи. И только узкий круг высшего руководства нацистов был в курсе того, что Гиммлер свои редкие свободные от службы часы уже давно проводил охотнее в новой семье, чем с Маргой и «куколкой». Видимо, здесь была действительно большая любовь, хотя не очень просто соотнести такое высокое чувство с личностью главного убийцы века.
Неподалеку от резиденции Гитлера Бергхоф он обустроил для «Зайки» и новых своих отпрысков шикарный дом, и его вторая семья очень гармонично вписалась в коричневую свиту.
Гиммлер собирался даже официально развестись, но Марга отказалась от развода, прежде всего из-за «куколки» Гудрун.
В то время как он втайне взвешивал противоположные интересы своих собственных ребятишек, его подручные из СС приступили в оккупированных областях к широкомасштабной охоте на детей. В первую очередь детей хватали в приютах и домах сирот, а также в детсадах, на школьных дворах и детских игровых площадках. Добычей эсэсовцев в первую очередь становились светловолосые, синеглазые девочки и мальчики. Они подвергались обмерам согласно правилам «Расового управления СС», их взвешивали и по чертам лица и телосложению определяли в соответствующую графу расовой градации. Дети, которых зачисляли в «пригодные для германизации», эшелонами отправлялись в Германию. На совещании командного состава СС и полиции 16 сентября 1942 года Гиммлер в заключительном слове подытожил:
«Всех во всем мире, у кого хорошая кровь, германская кровь, мы должны собрать воедино». А, выступая перед группенфюрерами, он в другой раз заявил: «Вся хорошая кровь в этом мире, вся германская кровь, которая не на нашей, немецкой стороне, может когда-нибудь обернуться для нас погибелью. Именно поэтому каждый германец с отличной кровью, которого мы привезем в Германию и превратим в преданного ей воина, должен стать нашим воином, а на другой стороне одним таким будет меньше. Я действительно решил со всего белого света собирать, отбирать силой и красть германскую кровь там, где это только возможно».
Именно эта атавистическая программа стала одной из отвратительнейших сторон войны. Количество детей, выкраденных агентами Гиммлера, предположительно исчислялось сотнями тысяч. Их родителей, как правило, даже не ставили в известность. Только из польского региона Замость было насильно вывезено в Германию 30 тысяч детей и, по меньшей мере, 20 тысяч из Украины и Белоруссии. В Германии этим детям выдавались сфабрикованные документы, а немецкие семьи, верные режиму, их усыновляли. Некоторые из детей так никогда и не узнали о своей судьбе в малолетстве. Ныне они, давно ставшие взрослыми, живут в Германии, носят исконно немецкие имена и фамилии и даже не подозревают, что когда-то стали жертвами расового бреда Гиммлера. У большинства наблюдателей, как в Германии, так и за рубежом, рейхсфюрер СС считался с 1943 года вторым после Гитлера непререкаемым авторитетом национал-социалистического режима. И не случайность то, что его взлет пришелся как раз на тот период, когда фортуна войны окончательно отвернулась от Германии.
На каждое поражение на фронтах войны режим реагировал нарастающей жестокостью, что входило в компетенцию Гиммлера. Но проигранные сражения были выгодны его карьере. С 1943 года он контролировал не только все органы террора и полицейского аппарата внутри страны, но и командовал постоянно растущими войсками СС, а порой и соединениями вермахта. К тому же после ликвидации секретной службы вермахта под руководством непроницаемого адмирала Канариса, он принял на себя полномочия разведки и контрразведки.
В руках Гиммлера сосредоточилась прямо-таки пугающая власть, но он ею не воспользовался. При встречах с Гитлером, он по-прежнему вел себя как преданный вассал. И, как утверждал Керстен, диктатор одним жестом руки мог сразу «отмести» любое неугодное ему мнение шефа СС. Неизвестно ни одного самого ординарного вопроса, в котором Гиммлер отстоял бы свое личное мнение. Иногда Гитлер сознательно наказывал своего «верного Генриха» оскорбительными словами, зная, что тот слишком близко принимал их к сердцу. В 1942 году Борман в письме жене сообщал о «глубоко оскорбительных» выпадах Гитлера против Гиммлера, «которые стали, видимо, уже привычными».
Рейхсфюрер СС загнал себя в тупик. Он никогда не уставал заклинать свою Черную империю на беспредельную преданность фюреру, и в результате сам оказался в плену этих заклинаний. Гитлер мог положиться на него и именно потому доверил ему так много власти. Бунт Гиммлера против хозяина был абсолютно иллюзорен, ибо рейхсфюреру не хватало того, что наряду с террором являлось вторым важным столпом режима, — поддержки масс. Герингу аплодировали, Геббельсу на трибуне — тоже, но никогда — Гиммлеру.
Когда рейхсфюрер СС проезжал по улицам города, на обочинах дорог не стояли группы людей, восклицавших приветственное «Хайль!». Его приезд, как правило, вызывал испуг и почтительные взгляды немцев.
Гиммлер никогда не смог бы стать фюрером страны, в лучшем случае — полицейским диктатором. К тому же знакомство с его служебной деятельностью показывает, насколько «шаткими» до самого конца оставались его позиции в дебрях высоких инстанций национал-социализма. Даже второстепенные проблемы мнимо всемогущий шеф СС вынужден был согласовывать до мелочей с партийными боссами, вермахтом и министерствами, прежде чем представить документ по их решению на подпись Гитлеру.
Так, темой для длительной волокиты явилась поставка вооружения в войска СС, которой Гиммлер порой занимался целыми днями лично и не всегда успешно. Отдельные действия, которые он предпринимал помимо воли Гитлера, совершались в глубокой тайне. Создавалось впечатление, будто Гиммлер еще раньше, в минуты прозрения, отдавал себе ясный отчет в бесперспективности продолжения войны. С 1943 года он неоднократно предпринимал попытки выйти на западные державы с одной-единственной целью: договориться с ними о продолжении войны на