— Может, и справится, друг мой. Но, как знать, вдруг француз (если это, конечно, француз) уже ушел в море или уйдет в ближайшие часы. Пока инспектор Грегсон получит разрешение от суперинтенданта на работу в месте, которое относится к юрисдикции речной полиции, пока съездит в Уоппинг, чтобы договориться о сотрудничестве с их управлением, пока те выделят сержанта с парой констеблей, след, как говорят охотники, может простыть. Думаю, старина Грегсон не обидится, если мы окажем ему небольшую услугу и найдем если не самого убийцу, то хотя бы что-нибудь, позволяющее установить его личность.
— Но для этого придется обойти десятки портовых таверн! — Ватсон прикрыл рукой нос. От берега Темзы, где как раз разгружались рыболовные шхуны, ветер нес запах, способный остановить наступление вражеской армии.
— Полагаю, совсем не так много, мой дорогой друг, — Холмс невозмутимо покачал головой. — Скорее всего, доктор права не стал бы ужинать в совсем уж гнусной дыре. То есть, искать следует паб, в который не стыдно было бы зайти джентльмену. При этом он находится поблизости от проезжего тракта. Вероятно, повозки с пивными бочками стоят здесь каждое утро, ожидая вердикта карантинного врача порта, и убийца, скорее всего, об этом знал. Как знал и то, куда поедут возницы. И еще, Ватсон, у нас есть очень важная зацепка.
— Какая же?
— Песок! Я не сомневаюсь, что он был взят из пожарного ящика. Где еще в такую пору можно найти сухой песок? И если я прав, там должен остаться след. Пусть не столь отчетливый, как в случае с мокрым песком, но все же достаточный, чтобы указать, что мы движемся в верном направлении.
— Но ведь убийце ничего не стоило спрятать этот след. Всего лишь разровнять…
— Да, мой друг, вы абсолютно правы. Но, как мне представляется, преступник вовсе не собирался убивать господина Рихтера. Должно быть, он хотел его ограбить, но удар оказался чересчур сильным и метким.
— Но ведь этот негодяй так и не ограбил свою жертву!
— Я уверен в обратном, Ватсон. Он взял столько, что просто не стал возиться с жалкой горсткой шилингов.
— Почему вы так решили?
— Скажите, как по-вашему, друг мой, что могло заставить почтенного доктора права отправиться в лондонские доки на ночь глядя?
— Должно быть, здесь у него была назначена какая-то встреча.
— Я тоже так думаю. Ужин был рассчитан на двоих. Более того, поскольку граф Турнин любезно сообщил нам, что господин Рихтер имел непосредственное отношение к банде налетчиков, грабивших банки, то очень может быть, что «бельгиец» приходил сюда получить свою долю награбленного.
— Да, я как-то не подумал об этом. Но почему вечером?
— Это очевидно, Ватсон. Потому что утром и днем человек, передававший деньги, занят. Причем настолько, что у него нет времени отлучиться со своего места даже на пять минут.
— Вы это говорите, как будто знаете, что это за человек.
— Я подозреваю, мой друг. Видите ли, во вчерашнем «Times», была заметка о том, что после ходовых испытаний в Британию из России прибыл эскадренный миноносец «Светлейший», построенный на Ярмутской верфи. Испытания выявили конструктивные недоработки паровой машины. Таким образом, резонно предположить, что деньги в Англию были доставлены именно этим кораблем и господин Рихтер встречался с кем-нибудь из членов экипажа. Возможно, с одним из младших офицеров — их личные вещи досматривают менее тщательно, нежели вещи простых матросов.
Вывеска паба «Винджамер» изгибалась раздутым парусом, некогда белым, но посеревшим от лондонской копоти. На застекленных дверях красовалось изображение барков, идущих круто к ветру на всех парусах. Пожарный щит с баграми, ведрами и ящиком песка виднелся чуть в стороне от входа под аркой, ведущей на задний двор трактира.
— Не правда ли, место, удобное для засады? — Холмс повернулся к доктору. — Над входом фонарь, но вряд ли от него много света, — детектив поднял крышку ящика. — А вот и след. Полюбуйтесь, друг мой, кто-то явно загребал песок рукой. Вот, даже нитка осталась, — Шерлок покрутил в пальцах короткую черную нить. — Хлопок.
Хозяин паба, краснолицый здоровяк, почтительно склонив голову при виде посетителей, по виду добропорядочных джентльменов, любезно проворковал:
— Одно мгновение, господа, сейчас вас обслужат, — и тут же, без малейшей паузы, рявкнул: — Билли, убрать четвертый столик!
— Вы, должно быть, в прошлом боцман? — осведомился Холмс.
— Да, но как вы догадались, сэр?
— У вас обветренное лицо, характерная манера отдавать указания, и кроме того, перед тем, как позвать слугу, вы сжали кулак перед грудью так, будто надеялись обнаружить там боцманскую дудку.
— Угадали, сэр, — хозяин паба расплылся в улыбке, — Майкл Прэджел к вашим услугам. В прошлом старший боцман на барке «Викинг». Желаете виски, джин?
— Пожалуй, джин, — Холмс вопросительно поглядел на друга. Тот утвердительно кивнул. — Два джина.
— Желаете отобедать? У меня есть маринованный кальмар по-шанхайски. Пальчики оближете!
— Может быть, позже. Я бы хотел задать несколько вопросов.
Во взгляде хозяина мелькнула настороженность.
— Джентльмены из полиции?
— О нет, но скоро в вашу тихую гавань может нагрянуть детектив-инспектор Грегсон с дюжиной констеблей, которые способны перевернуть «Винджамер», как говорится, «оверкиль». Так что, поверьте, я лишь хочу помочь вам избежать лишних хлопот.
— У меня все бумаги в порядке, ничем таким я не торгую.
— Не стоит волноваться, мистер Прэджел. Просто ответьте мне на несколько вопросов, и, даю вам слово джентльмена, гроза пройдет мимо.
— Если смогу, — буркнул хозяин бара.
— Скажите, любезный, вчера, ближе к вечеру, здесь ужинал невысокий крепыш, прилично одетый, с залысинами.
— Да, да, можете дальше не говорить. Был такой. Глаза с прищуром, по-нашему говорит хорошо, но с легким акцентом. Был. Долго сидел, ждал русского мичмана.
— Мичмана? — переспросил доктор Ватсон, — вы уверены?
— Уж поверьте мне. В Иокогаме мы насмотрелись на русских моряков — стояли борт о борт с русским клипером «Наездник».
— Вы были правы, Холмс, — Ватсон пригубил джин, — действительно офицер.
— Так вот, — продолжил старый боцман, — этот русский принес тому, с залысинами, саквояж. Такой потертый. Я еще удивился, офицер с саквояжем, знаете ли, выглядит довольно нелепо. Потом они немного поговорили, мичман доел свой ужин, выпил бренди и ушел. Хорошее бренди, отборное, темное, урожая тысяча восемьсот шестьдесят пятого года, по восемь шиллингов два пенса за бутылку…
— Может, вы слышали, о чем они говорили?
— Нет. Да они вообще мало говорили, к тому же не по-английски. Потом этот, с залысинами, еще немного посидел, допил пиво, ну и тоже потом ушел.
— Было ли в его поведении что-нибудь необычное?
— Да, он достал из саквояжа купюру в пятьдесят фунтов и хотел ею расплатиться. Но я уже отправил деньги в банк, и вечерней выручки не хватило на сдачу. Да и откуда? Целых пятьдесят фунтов! Я когда боцманом служил, столько за полгода получал! А моя кухарка и в год столько не видит!
— И что же ваш посетитель?
— Ну, попрепирались мы немного: он говорил, что еще, мол, кэб брать, а уж с кэбменом и вовсе такой банкнотой не рассчитаться. Но под конец как миленький достал пять фунтов.
— А затем сунул купюру в саквояж и вышел, — продолжил Холмс.
— Все так и было! Сэр, вы меня в чем-то подозреваете?
— Ни в малейшей степени, добрейший мистер Прэджел. И последний вопрос. У вас тут вчера в то же время, что и эти двое, сидел высокий моряк, возможно француз?
— А, этот… — скривился хозяин паба. — Андре Мениль с «Аризоны». Он и впрямь француз, но уж десять лет плавает на североамериканских кораблях.
— Вы его давно знаете?
— Да кто его тут не знает? Силач, каких мало, но и выпивоха не приведи господь. Вчера он и впрямь тут сидел, потом еще до этого, с залысинами, ушел, потом вернулся, часа этак через три, отдал мне долг. Я ему почти месяц в долг наливал. Да ему в каждом пабе в долг наливают. Лишь бы не буянил. А так он всегда отдает, как деньги получает. Вчера сказал, что нынче выходит в море, и ему, значит, выплатили фрахтовые.
— Замечательно, а скажите, мистер Прэджел, вы не знаете, куда он направился, быть может, назвал судно?
— Так это, он там, спит.
— Где спит?
Хозяин кивнул за стойку:
— У меня там, за баром, пара комнат для клиентов. Если кто чересчур крепко погуляет… Андре после того, как вернулся, так набрался, не то что трап — где корма, где нос не различил бы.
Холмс вздохнул с невыразимым чувством удовлетворения и одновременно печали:
— Все сходится. Доктор, будьте любезны, сообщите ближайшему констеблю, что мы ждем мистера Грегсона с тремя-четырьмя крепкими парнями в пабе «Винджамер».
Граф Турнин с любезным поклоном принял у миссис Хадсон чашку чаю.
— Скажите, правда ли ваша царица Александра предпочитает чай с молоком? — поинтересовался Холмс, выпуская дым из трубки. — Меня бы это не удивило, ведь ее величество росла при дворе нашей славной королевы Виктории.
— Говорят, ее императорское величество предпочитает черный или зеленый чай.
— Как хотите, решительно не понимаю, зеленый чай со штруделем…
— Не имел чести быть приглашенным к трапезе государя. По рангу мне подобает во дворце лишь стол второго разряда, и то лишь в часы дежурства. Насколько мне известно, к чаю традиционно подаются булочки с шафраном. Этот обычай был заведен еще при Екатерине Великой. Однако к чему все эти расспросы?
— Ну что вы, просто беседа за чаем. Надеюсь, граф, вы удовлетворены результатами расследования?
— Да, вполне, — помощник военного агента развел руками. — Глупейшая смерть.
— Полностью с вами согласен. Совсем недавно заходил инспектор Грегсон. Его ищейки действительно нашли саквояж там, где его припрятал бедняга Мениль. Представляете, там было двадцать пачек пятидесятифунтовых банкнот. Сто тысяч фунтов — огромные деньги! Грегсон сказал, что Скотланд-Ярд примет их, а затем передаст вашему посольству. Вам желательно зайти, не откладывая, в Департамент уголовных расследований, — Холмс пристально глянул на гостя.