— После статей в газетах приходили люди, у которых пропали дочери, сестры, жены… Ее никто не опознал. Констебли с фотографией девушки обошли все злачные места Уайтчепела, опросили завсегдатаев — но и те ничего не сказали.
— Злачные места? — прищурился Холмс. — А почему вы решили, Хопкинс, что эта молодая особа отличалась легким поведением? Пусть покажут ее одежду и исподнее.
Служитель морга принес узелок, развернул, встряхнул. Шерлок Холмс минуту разглядывал окровавленное тряпье, потом кивнул:
— Как я и думал. Это платье бедной, но благонравной девушки. Взгляните: глухой воротничок, застежка под горло, никаких попыток оживить серый наряд. Проститутки, даже самые дешевые, всегда пытаются украсить свои лохмотья. А белье, корсет? Они не предназначены для того, чтобы наскоро освобождаться от них в подворотне. Нет, джентльмены, это порядочная девушка.
— Но Потрошитель всегда имел дело только с продажными женщинами, — растерянно произнес Хопкинс.
— Значит, у него поменялись вкусы, — Шерлок Холмс приподнял руку покойницы. — Джентльмены, обратите внимание на характерный коричневый цвет ногтей и кончиков пальцев. Такое бывает при работе с фосфором. Жертва трудилась на спичечной фабрике, там и следует искать. Раз не нашлось близких, скорее всего, девушка была приезжей. Где живут одинокие фабричные работницы? Опросите владельцев дешевых пансионов. А теперь поедемте, я хочу осмотреть место преступления.
Темный переулок на Томас-стрит, казалось, полнился зловещими тенями. Здесь было сыро и промозгло, несмотря на сентябрьское тепло.
— Тут она лежала, — Хопкинс указал на мостовую, с которой кто-то уже смыл кровь.
Шерлок Холмс двинулся вдоль стены дома, внимательно глядя под ноги и помахивая руками, словно разгонял дым. Мы пробыли в переулке час. За это время мой друг исследовал землю, тротуары, траву и стены домов.
— Странно, — наконец сказал он, — но я не нашел ни одной улики.
— Может быть, потому что их нет? — заметил я.
Холмс наградил меня задумчивым взглядом:
— В таком случае, Джек Потрошитель очень поумнел за шесть лет…
Больше искать здесь было нечего, и мы отправились на Бейкер-стрит. Остаток дня провели каждый за своими делами.
Меня не покидало ощущение тревоги. Из мыслей не шло изуродованное лицо покойницы, я ощущал себя разбитым и счел за благо лечь пораньше. Но этой ночью мне не суждено было выспаться.
Едва я задремал, раздался тихий скрип. Вздрогнув, я открыл глаза, зажег лампу и увидел, как дверца шкафа медленно распахивается. Охваченный странным оцепенением, я не мог даже пошевелиться, наблюдая за существом, которое неуклюже выползало из шкафа. Хотел закричать, но не сумел — горло стянуло судорогой.
Это была девушка, убитая на Томас-стрит. Голая, скрюченная трупным окоченением, пошатываясь и придерживая почти отрезанную голову, она двинулась ко мне. Из глазниц падали на ковер извивающиеся черви.
Я вздрогнул, наконец закричал… и проснулся, ощутив невероятное облегчение оттого, что призрак был лишь сном.
Ответом мне был вопль:
— Что вам угодно, леди?!
Узнав голос Шерлока Холмса, я вскочил, схватил с прикроватного столика револьвер и ринулся в комнату друга. Тот стоял, прижавшись спиной к стене, выставив перед собой клюшку для гольфа.
— Что происходит, Холмс? Вы с кем тут?
Он словно очнулся:
— Так, не обращайте внимания, Уотсон. Дурной сон.
Я согласно кивнул, пожелал спокойной ночи и вышел, стараясь не задумываться, почему Холмс спал в костюме и стоя у стены.
Остаток ночи я дремал вполглаза, то и дело просыпаясь от жутких видений. Утром ощущал себя еще более уставшим, чем вчера, а душу томили тяжкие предчувствия.
После завтрака Холмс сразу удалился в свою комнату. Я отправился по делам, а вечером, вернувшись, зашел к нему, чтобы выпить по стаканчику. Мой друг сидел за столом, разложив перед собой несколько фотокарточек и листов бумаги.
— Нет, Уотсон, как хотите, но это не подражатель, — сказал он. — В обоих случаях убийства совершил человек, в совершенстве знавший анатомию. И шесть лет назад, и сейчас он особым образом раскладывал внутренности жертв и что-то из них забирал с собой. И тогда, и теперь это был левша. Кстати, о последнем факте полиция умолчала, в газетах ничего не писали — подражатель не мог об этом знать. Это Потрошитель собственной персоной… В полицейских документах нашлось предположительное описание преступника. Всех жертв перед смертью видели с высоким, подтянутым, военной выправки мужчиной в простом костюме и охотничьей шляпе. У него были черные волосы и черные усы.
— Как думаете, Холмс, зачем он вырезает внутренности? Мне кажется, его действия лишены смысла…
— Смысл есть, Уотсон. Но он понятен только убийце. Если я разгадаю его, преступление будет раскрыто.
Шерлок Холмс нахохлился в кресле, всем своим видом напоминая носатую худую птицу, и принялся раскуривать трубку. Мне не терпелось узнать, к каким выводам он придет, но тут явился мой помощник, молодой врач Захария Стоун.
Захария был замечательно рыжеволос и столь же замечательно деятелен. Вот и сейчас, едва вбежав, он торопливо проговорил:
— Доктор Уотсон, срочный вызов к мистеру Майлзу. Обострение катара.
Я быстро собрался и вышел.
Вернулся под утро, уставший и раздраженный: сказывались бессонные ночи, хотелось отдохнуть. Я отправился спать. Но едва голова коснулась подушки, скрипнула дверца шкафа, из него вышел призрак и двинулся ко мне, протягивая бледные руки. Это была уже другая девушка — невысокая, хрупкая, в светлом платье, разрезанном на животе, из которого тянулась лента кишок.
Покойница почти добралась до кровати, тут из темноты вдруг вынырнула рука с ножом и полоснула ее по шее, поверх старой раны. Свежая, дымящаяся кровь брызнула мне в лицо, залила глаза. Я захрипел, пытаясь сбросить наваждение… Раздался грохот.
— Уотсон, вставайте же! — вдруг сказал труп знакомым голосом.
Я вздрогнул, проснулся, зажег лампу и посмотрел на часы: пять утра. В дверь стучали.
— Еще одно убийство в Ист-Энде, — громко говорил Шерлок Холмс. — Жду вас в кебе, Уотсон.
На этот раз преступление произошло на Бернер-стрит. Маленькая изящная девушка лежала прямо под окнами жилого дома. У нее было перерезано горло, брюшина грубо вспорота вместе с платьем, внутренности разложены на груди. Вокруг тела расплылась большая лужа крови, в которой мокла простенькая шляпка.
— Что скажете, мистер Холмс? — Стэнли Хопкинс, приподняв фонарь, мрачно разглядывал изуродованный труп. — Мистер Холмс!
Мой друг замер, глядя поверх наших голов на крышу дома. Лишь после третьего оклика он вздрогнул и перевел взгляд на девушку.
— Не она… Что ж, джентльмены… Я полагаю, следует опросить жителей, не пропадала ли у кого-нибудь горничная или кухарка.
— Вы думаете?..
— Обратите внимание на прическу — даже сейчас видно: волосы были убраны волосок к волоску, туго стянуты в узел. Руки обветрены, на пальцах порезы. А вот здесь, смотрите, след от ожога. Явно девушка много мыла, стирала и готовила. Скорее всего, она была прислугой в семье со средним достатком.
— Кстати, насчет первой вы оказались правы, мистер Холмс, — заметил Стэнли Хопкинс. — На фабрике ее опознали по фотографии. Энн Смит, восемнадцати лет. Девушка родом из Эссекса, в Лондоне близких у нее нет.
— Раз девушки порядочные, надо искать ухажера, — кивнул Шерлок Холмс.
Удивившись такому парадоксу, Хопкинс вопросительно уставился на сыщика.
— Элементарно. Он убивает поздно вечером или глубокой ночью, — пояснил мой друг. — С проститутками все понятно: легкая добыча, достаточно купить их услуги либо караулить в подворотне, когда они возвращаются от клиента. А как благонравные девушки оказались на улице в такое опасное время? Что могло их заставить покинуть дом? Только любовь, джентльмены.
— То есть теперь Джек Потрошитель…
— Не загоняет, а подманивает добычу. Наверняка он знакомится с будущими жертвами, некоторое время общается с ними, втирается в доверие и только потом убивает.
— Что-то, мистер Холмс, мне все меньше верится в возвращение Потрошителя, — поморщился Стэнли Хопкинс. — Судите сами: этот преступник не пишет в полицию писем, не оставляет следов, к тому же охотится не на проституток.
— Мне тоже кажется, это подражатель, — кивнул я.
— Нет, джентльмены, это он — Джек Потрошитель, кто бы ни скрывался под грозным именем. Просто теперь он учел прошлые ошибки. А возможно, у него изменилась цель.
— Цель? Но какая может быть цель у безумца?
— Безумная, — улыбнулся Шерлок Холмс. — У всякого преступника есть цель. Преступления, совершаемые сумасшедшими, тем и сложны — нормальному человеку трудно просчитать их логику. Но она обязательно имеется. Чтобы понять безумца, надо мыслить как безумец.
Осмотр места преступления ничего не дал, как и в прошлый раз. Несчастную увезли в морг. Там я внимательно осмотрел труп и заключил: убийца забрал печень.
Было уже десять утра, я опаздывал в приемную, когда за нами снова прислали констебля: в темном переулке на Бакс-роу нашли еще одну жертву.
Красивая темноволосая девушка сидела в углу, прислонившись к стене дома. Платье и шляпка ее были в порядке, живот на этот раз не вскрыт.
— Умерла от удара ножом в сердце, — сказал доктор Лльюэллин, указывая на нож, торчавший из груди несчастной.
— А наш Джек торопится, — заметил Шерлок Холмс. — Два убийства за одну ночь.
— Может быть, это преступление не имеет отношения к Потрошителю? — усомнился Стэнли Хопкинс. — Горло не перерезано, живот не вспорот…
По его распоряжению два констебля подняли труп, чтобы переложить на тележку. Голова девушки откинулась назад, шляпка упала на землю. Один из полицейских со сдавленным всхлипом отскочил прочь. Тут же второй бросил покойницу и отбежал подальше, борясь с тошнотой.
— На этот раз ему понадобился мозг, — кивнул Шерлок Холмс, разглядывая труп.
Вместе со шляпкой упала и верхушка черепа, на которой была выбрита аккуратная тонзура. Внутри головы зияла пустота.