— А вам-то что с этого? — спросил Конвей.
— А я должна буду сделать фоторепортаж об этом эпохальном событии. Вы разве забыли — я журналистка. Пусть и не лучшая, но… Мои фотографии будут опубликованы во всех газетах мира. Это же сенсация, господа! Паровые воздушные и морские корабли доставят эти фотографии во все страны, на все континенты, паровые типографские станки распечатают их во всех городах мира. Все узнают, что технология, технический прогресс — уязвимы. И все порабощенные народы восстанут. Ведь уже были случаи… В Америке, во Флориде, в Сибири… Но вы так и не поняли…
— Отчего же? — холодно осведомился Егоров. — Мы прекрасно поняли, что происходит в туземных племенах. И мы уже приняли меры, уж извините. Племенам свойственно воевать друг с другом. Раньше они это делали копьями и ножами, теперь — и магией. Они и уничтожат друг друга, как это ни печально звучит. Люди остаются людьми.
— В Штатах никогда бы белые не победили краснокожих, — подхватил Конвей, — если бы они сами не помогали бледнолицым. А с помощью магии или сдирая друг с друга скальпы — меня это не волнует. Я прибыл сюда, чтобы присутствовать при очень наглядном эксперименте. Так британцы обещали моему правительству.
— Какой эксперимент? — быстро спросила Алиса.
— Уж я не знаю, — подмигнул Конвей. — Англичане умеют хранить секреты. Сказали только, что это будет связано с новыми техническими изобретениями. Вы слышали, что, наконец, созданы бомбы из перенасыщенной термогеном нефти? Бочка в сто галлонов этой жидкости испепеляет все в радиусе ста ярдов.
— А магия одной женщины способна ослепить тысячу воинов одновременно! — выкрикнула Алиса. — Ирландия всегда славилась своими колдунами и ведьмами… И вот теперь она сможет освободиться. Обрести свободу! А ради этого можно и умереть.
— И убить, — сказал Уилкокс.
— Британцы стали виновниками смерти миллионов моих соплеменников! На фоне тех рек крови, что вы пролили в Ирландии, лужа крови в рубке «Борея» ничтожно мала… Начинается новая эра…
— И вы уверены, что магия сделает этот мир справедливым и чистым? — тихо спросил Дежон.
— Да!
— Отчего такая уверенность? Магией будут владеть лишь некоторые, правда? И разве это не сделает их сильнее остальных? И не появится соблазн взять себе то, что понравилось? Отобрать. А непокорного убить. Какая разница, чем убивать? Вы заколдовали беднягу Макги, но ведь могли просто его соблазнить, или купить, или запугать… Так ведь? А вы знаете, что во Франции уже почти год совершаются преступления, связанные с колдовством и магией? Что людей приносят в жертву те, кто считает себя наследником друидов? Они не стремятся захватить власть и свергнуть клоуна из Елисейского дворца. Они хотят хорошо жрать, пить, получать то, что им понравилось…
— Это ложь!
— Это правда! — Дежон усмехнулся. — Можете взглянуть на мою грудь. Я бы и сам показал, но не могу пошевелиться, благодаря вам. Под рубашкой у меня знаки, магические знаки… Один друид нанес их мне ритуальным золотым серпом, и если бы не вмешался один мой друг…
Алиса зажмурилась, склянка в ее руке дрогнула, и все, кто это видел, с ужасом подумали, что вот сейчас она выпадет из руки, ударится об пол, тонкое стекло хрустнет, и адская вспышка превратит салон в преисподнюю. «Борей», конечно, выживет, но им от этого легче не будет.
Мисс Стенли снова справилась со своими чувствами.
— Вы не сможете меня ни разозлить, ни отговорить, — сказала Алиса. — Даже если я захочу — не смогу отговорить идангома. Мы с ними не союзники, у нас только общие враги. Мне позволят уйти…
— Как вы выберетесь с корабля?
— Это не ваша забота. Вы лучше подумайте, что будет со всеми вами, когда армия черных ворвется сюда…
— Может, у них и не получится вызвать бурю, — Конвей закрыл глаза и вздохнул. — Представляете, какой позор. Перед всей армией…
— Через неделю все закончится так или иначе! — почти выкрикнула Алиса.
— За неделю много чего может произойти, — сказал Уилкокс. — Нас может найти «Нот»…
— Посреди буша? Там, где вас никогда не станут искать? И я вовсе не уверена, что «Нот» до сих пор еще существует как военный корабль, а не куча оплавленных обломков. У меня был выбор, на какой корабль сесть, я выбрала «Борей», а «Нот»… Люди очень легко поддаются магии, джентльмены. Вы не сможете позвать на помощь…
— Разве?
Странный это был разговор. Парализованный офицер, лежащий на полу лицом вниз и не имеющий возможности даже посмотреть в лицо своему противнику, и девушка… ведьма, обладающая магической силой, на лице которой вдруг появилась тень неуверенности.
— Знаете, чем магия отличается от технологии? — спросил Уилкокс. — Не знаете? Я вам скажу. Магия… Колдуны, ведьмы и волшебники будут вспоминать старые фокусы. Будут восстанавливать старые манускрипты, заклинания, рецепты… А технология будет изобретать новое. Каждый день — новое. И что показательно: и магию, и технологию можно использовать и во зло, и для добра, но всегда — слышите? — всегда используют их для убийства. В качестве оружия. Так вот, самое сложное в войне с туземцами — так было всегда — даже когда еще не состоялся День Преображения — самое трудное было согнать войско дикарей в одну кучу, подставить их под удар рыцарской конницы, орудий с канонерских лодок, пулеметов и картечниц… До тех пор, пока туземцы просто нападают на мелкие группки и поселки европейцев, они неуязвимы, но как только в приступе гордыни они соберутся вместе…
— В большое стадо, — быстро вставил Конвей.
— Как только они соберутся, тут уж вступает в дело технология. Пулеметы, «гатлинги», новейшие воздушные корабли, вооруженные бомбами из перенасыщенной термогеном нефти. Вы думали, что мы умеем только крутить наши шестерни? Что нас можно заманить в ловушку и уничтожить, как слона или носорога? А, может, это мы позволили идангома собрать свою армию — всю свою армию — перед наступлением на Юг? Это мы отправили на смерть два корабля Флота Ее Величества для того, чтобы узнать, где именно будет армия идангома? — голос Уилкокса звучал глухо, но в нем звучали победные нотки, нотки гордости. — А что, если все европейские страны два последних года лихорадочно строили воздушные корабли вовсе не для войны друг с другом… не только для нее, а для того, чтобы стереть с лица земли некую армию под предводительством колдунов с Черного континента. Сколько тут черных? Сто тысяч? Больше? Двести? Вы полагаете, кто-нибудь из них сможет уйти от воздушных кораблей, от огня пулеметов, «гатлингов», нефтяных бомб? И даже если кто-то спасется, они простят вашим любимым идангома это избиение? А у остальных народов будет соблазн восставать против Ее Величества Шестеренки и Его Величества Гаечного ключа? Уверяю вас — нет.
— Вы не сможете сообщить о своем местоположении, — неуверенно произнесла Алиса.
— Отчего же? Я ведь говорил вам, что прогресс каждый день создает что-то новое, то, чего маги даже представить себе не могут… Вы видели на вершине правого нагревательного корпуса странное сооружение из металлических полос, такая плетеная Эйфелева башня в миниатюре? Это радио. Еще год назад это была только игрушка для ученых, а сейчас — мощный излучатель электросигналов. «Борей» постоянно поддерживал связь с объединенной эскадрой. И как только мы обнаружили вашу приманку — несчастных людей с «Бродяжки Салли», тут же сообщили об этом. Капсула пневмопочты содержит в себе рапорт о приближении воздушных кораблей. Часть из них прилетела из Мозамбика, остальные — из Германской Юго-Западной Африки. Сотня кораблей. Несколько сотен пулеметов и пушек, тысячи нефтяных бомб. И…
За иллюминатором полыхнуло. Так, словно сработала гигантская, в милю шириной фотографическая вспышка. И еще одна. И еще.
Грохот обрушился на «Борей», волны раскаленного воздуха, порожденные взрывами, неслись во все стороны, бросая корабль, словно на волнах в штормовом море. Взрывы гремели, не прекращаясь, дребезжали стекла в иллюминаторах, один из них, неплотно закрытый, распахнулся, и в салон ворвался запах сгоревшей нефти… стрекот сотен пулеметов, и, кажется, крик… крик, вырвавшийся из сотен тысяч глоток, крик боли и разочарования… превращающийся в предсмертный хрип.
Алиса бросилась к иллюминатору, увидела, как громады воздушных кораблей скользят в небе, недосягаемые для выпущенных снизу стрел, неуязвимые для древней неторопливой магии, и сыпят-сыпят-сыпят вниз, в дым, пламя, в толпы обезумевших от ужаса людей аккуратные бочонки нефтяных бомб.
Алиса закричала, прикусив губу. По подбородку потекла кровь.
— Хорошо, — прошептала Алиса. — Пусть будет так. Пусть будет так…
Не произнеся больше ни слова, она вышла из салона.
— Куда она? — спросил Дежон. — Хочет спастись?
— Не похоже, — сказал Егоров. — Не тот человек. Она фанатик, такие не отступают…
— Значит, она решила уничтожить «Борей», — заключил Конвей. — Вместе с собой. Да и бог с ней, пусть бы погибла, но мы… Нехорошо получается. Где она разобьет склянку, как думаете?
— У хранилища термогена — самое место, — проворчал Уилкокс. — Сколько может продолжаться этот паралич?
— До самой смерти, — сказал Дежон. — Недолго.
— По внутреннему коридору мисс Алиса до хранилища не доберется, там все перекрыто на всякий случай, — сказал Уилкокс. — Полезет по внешней лестнице. В юбке это не очень удобно, так что — не меньше десяти минут.
— Если бы двигались руки — я бы закурил, — Конвей поморщился. — О, я пошевелил носом. Проходит потихоньку.
— Еще несколько часов — и совсем пройдет… — сказал Егоров.
— А я вот думаю про этот чертов День Преображения… — американец сделал паузу. — Как же все так вышло? Магия, технология, кто теперь сверху? И почему это произошло?
— Пришло время, — предположил Дежон.
— Земля вошла в эфирный поток, который принес нам такие изменения, — сказал Уилкокс.
— Или вышла из другого, который тормозил все эти явления, — добавил Егоров. — Не исключено, что с тысячу лет назад… а, может, и больше, маги и колдуны очень удивились, что у них перестали получаться чудеса, магия почти совсем исчезла, а те, кто умеет ковать мечи и топоры, изобретает парус и колесо, теперь строят новый мир, разрушая и пуская в утиль обломки старого… А еще через тысячу лет… или больше… Или это теперь навсегда…