— Ну, для нас вечность начнется через десять минут, — напомнил Дежон. — А как-то даже не страшно. Там, внизу, как мне кажется, все выглядит… и происходит гораздо страшнее…
Бомбы продолжали рваться, «Борей» раскачивался и рыскал из стороны в сторону.
— Трудно ей будет не сорваться с лестницы, — сказал Егоров.
— Ни на секунду не огорчился бы… — заявил Конвей. — Умирать из-за малолетней стервы… Из-за ведьмы…
— А она будет умирать за свои идеалы, — сказал Егоров. — За свою родину.
— Сорвется, — уверенно, слишком уверенно, сказал Конвей. — При такой качке точно сорвется.
— Я боюсь, что при такой качке и тряске может промахнуться Ян Ретиф, — Уилкокс кашлянул. — Тут столько пыли, я устрою стюарту выволочку… если Ретиф не промахнется…
— Вы все предусмотрели?
— Мы с капитаном… покойным капитаном решили, что старик со своим «громобоем» будет неплохо смотреться на верхней обзорной площадке. До лестницы оттуда — ярдов пятьдесят. Но Алиса будет видна Ретифу только две секунды. Он знает, что никто из своих там не полезет… Он успеет выстрелить, я уверен. И попадет…
— Бедная девочка, — сказал Дежон. — Какие у нее были шансы против целой Империи? Никаких…
Взрывы за окном прекратились, были слышны только отдаленные пулеметные очереди.
— Похоже, выстрел Ретифа мы услышим, — Егоров закрыл глаза.
— А если он промажет?
— Мы будем ждать второго выстрела… Или взрыва термогена. Еще пара минут…
Они больше не произнесли ни слова. Егоров сидел с закрытыми глазами, Конвей, скосив глаза, пытался рассмотреть — шевелится ли у него кончик носа, Дежон что-то беззвучно насвистывал.
— Скорей бы… — не выдержал Уилкокс. — Если старик промахнется — все закончится через несколько секунд после его выстрела. Она выйдет прямо на крышу хранилища… Выстрел, она делает еще три шага и роняет склянку. Три секунды…
— Да что вы все болтаете? — сварливым тоном осведомился Конвей. — Покоя нет от этих болтунов…
Грянул «Гнев Господень».
— И раз… — сказал Дежон. — И два… И три…
МИНИСТРУ ТРЕБУЕТСЯ ВОРЭлеонора Раткевич
Доктор Роджер Мортимер никогда не завтракал в анатомичке. Крошкам от сэндвичей нечего делать на прозекторском столе.
Завтракал доктор Роджер в своем кабинете. Если не забывал позаботиться о пропитании загодя. На сей раз он не то чтобы забыл, а не успел — вчерашний вечер в больнице Чаринг-Кросс выдался нелегкий, ночь оказалась и того тяжелее, а под утро пришлось делать срочное вскрытие. И лишь сейчас, направляясь в свой кабинет, Мортимер со вздохом вспомнил, что подкрепиться после ночного дежурства ему нечем.
Однако он ошибался. В кабинете его дожидался недурной завтрак: сэндвичи с холодным мясом, сконы и крепчайший кофе. К пище телесной прилагался утренний выпуск «Таймс» в качестве пищи духовной. Словом, все, как и полагается занятому по горло английскому доктору — за исключением разве что кофе. Но к нему Мортимер пристрастился еще во время крестовых походов и не видел никаких причин отказываться от своих привычек.
А еще доктора ожидал тот, кто и принес ему всю эту благодать.
В кресле для посетителей сидел частный сыщик Патрик Шенахан. Взгляд его из-под чуть отяжелевших от недосыпания век был тверд и ясен, одет Патрик был с обычной аккуратностью, и по его виду совершенно невозможно было сказать, то ли он поднялся в такую несусветную рань, то ли не ложился и вовсе.
— Шенахан, вы просто мой спаситель, — умиротворенно произнес Мортимер, прикончив чашку кофе в три гигантских глотка, и опустился в кресло. — Давно меня ждете?
— Примерно с половины четвертого, — отозвался Патрик.
Значит, не ложился.
— У вас что-то стряслось? — подался вперед Мортимер.
— У меня — нет, — ответил Патрик. — Но я хотел бы спросить… доктор, а у нас в правительстве вампиры есть?
— Шенахан, — мягко укорил его вампир больницы Чаринг-Кросс доктор Мортимер, — в нашей среде не принято вторгаться в частную жизнь и разглашать личные тайны.
Патрик протестующе покачал головой.
— Мортимер, я же не спрашиваю — кто. Но мне нужно понять, чего мне ждать от нового клиента. Кто ему меня рекомендовал. Почему и зачем он выбрал именно меня.
— Все так серьезно? — приподнял брови Мортимер.
— Пока трудно сказать. Полагаю, да. И именно поэтому я… скажем, так — удивлен. Моему клиенту и знать-то неоткуда, что где-то в прекрасном городе Лондоне обитает некий частный сыщик Патрик Шенахан. Да еще и ирландец… я на его месте нипочем бы себе этого дела не поручил. Вообще бы никакого не поручил.
Давая понять, что его клиент связан с правительством, Патрик никоим образом не нарушал секретность. Он и прежде советовался с Роджером в критических ситуациях — и на этот раз заранее выговорил себе право обратиться к личному консультанту. На всякий случай. У вампиров были свои источники информации, а Патрик всегда считал, что в его работе лишних сведений не бывает.
— Но ведь выбрал же он меня с какой-то стати! Откуда только он обо мне вообще услышал? Я ведь не знаменитость, в конце концов.
— Ну, не скажите, — посмеиваясь, возразил Мортимер. — В нашей среде вы после дела «Солнца бессонных»[87] пользуетесь большой известностью.
— Вот поэтому я и спросил, есть ли у нас вампиры в правительстве, — невозмутимо отпарировал Патрик. — Должен же был кто-то рекомендовать меня моему клиенту.
Вампир от души рассмеялся.
— Шенахан, дружище, сдаюсь, — ответил он. — Вас действительно посоветовал выбрать один мой давний друг — еще со времен Столетней войны — и только что вы подтвердили справедливость его рекомендации.
— Так вы знали? — уточнил Патрик.
Мортимер покачал головой.
— Без подробностей. Только то, что случилась какая-то неприятность, и нужен надежный человек. И если у меня есть такой на примете, было бы очень неплохо. Да, и тот детектив, который так удачно вычислил лорда Шерингема, был бы как нельзя более кстати. И если я знаю, как его найти… за него ведь можно поручиться? — Мортимер улыбнулся.
Он слегка увлекся и воспроизвел интонацию своего вчерашнего собеседника довольно точно. Если Патрик его встретит, то поймет, что это и есть его неведомый рекомендатель, наверняка: не только умом, но и наблюдательностью природа ирландца не обделила.
— Ясно, — кивнул Шенахан и потянулся за сконом, задев рукавом свернутую «Таймс». Он едва успел подхватить падающую газету и вновь положил ее на стол. Вот только лежала она теперь по-другому. На доктора Мортимера и Патрика взирал с первой страницы портрет человека с тяжелой челюстью и воинственным взглядом.
— Лорд Кройдон… — пробормотал Мортимер. — Ну надо же…
— А вы его знаете? — непритворно удивился Шенахан.
— Разве что в некотором роде, — неопределенно ответил Мортимер. — А в чем дело, Шенахан? Часом, не он ли ваш клиент?
— Разве что в некотором роде, — не остался в долгу Патрик. — Доктор, я вас очень прошу, если вы только знаете о нем хоть что-нибудь, поделитесь со мной. Мне очень нужно знать, что он за человек.
— Бешеный воробей, — без тени колебания произнес Мортимер.
Патрик от изумления поперхнулся сконом и закашлялся.
— Не по внешности, конечно, — по существу, — продолжил доктор. — Бешеный воробей с манией величия. Мнит себя, разумеется, орлом — и ведет себя соответственно. Рано или поздно он окончательно свихнется и попробует поймать и унести в когтях упитанного зайца. Тогда мы увидим нечто незабываемое.
— Но едва ли приятное, — заметил Патрик и приопустил веки, словно бы прямо перед ним разыгрывалось вышеописанное действо, и оно ему очень не нравилось.
С минуту он сидел молча.
— Доктор, — спросил он, так и не поднимая взгляда, — скажите, что вы знаете о так называемом «наследстве королевы»?
— Только то, что публиковалось в газетах, — ответил Мортимер.
— Мистер Шенахан, скажите, что вы знаете о так называемом «наследстве королевы»? — произнес министр внутренних дел мистер Ричи.
— Только то, что публиковалось в газетах, — ответил Шенахан.
Мистер Чарльз Томпсон Ричи[88] обладал, несомненно, запоминающейся внешностью. Выразительный рот под пышными усами, крупный нос неправильной формы, небольшие умные глаза с характерным прищуром и высоко поднятые округлые брови создавали вместе весьма неординарную наружность. Политические карикатуры обычно изощрялись, живописуя профиль министра, и неудивительно: профиль его был словно создан для шаржей, между тем как фас не оставлял никаких сомнений в значительности этого человека. Обликом своим мистер Ричи изрядно напоминал Патрику тигра, да не простого, а такого, который знаком с интегральным исчислением. Шенахан не мог отделаться от ощущения, что вот прямо сейчас этот тигр вглядывается в незримую для него, Патрика, страницу, сплошь исписанную интегралами, вглядывается проницательно и цепко.
Ничего не поделаешь — вот оно, буйное ирландское воображение во всей красе. Уж если расхлесталось, угомону на него не найти.
— Положим, в газетах публиковалось много всякой всячины, — скривился лорд Кройдон.
Если мистер Ричи напоминал тигра, то лорд Рэндалл Кройдон, восьмой барон Фоксгейт, более всего походил на бульдога, причем бульдога очень недовольного. В приемной Шенахана он держался, как балерина в свинарнике — очень прямо, очень надменно, не прикасаясь ни к чему и сохраняя на лице выражение: «как меня угораздило здесь очутиться?».
— Не спорю, — невозмутимо ответил Патрик. — Но по существу в них склонялась на все лады одна-единственная новость: мистер Макферсон завещал свое последнее изобретение лично Ее Величеству. Все остальное — сплошные домыслы и догадки.
Робин Макферсон, прозываемый в научном мире «Вечный Ассистент», представлял собой явление, единственное в своем роде. Талантливый ученый и неутомимый склочник, он за свою долгую жизнь успел не только поработать, но и вдрызг разругаться со всеми ведущими учеными Европы — к слову сказать, не по одному разу. При всем своем таланте он не сделал ни одного крупного открытия — но, похоже, Макферсон к этому и не стремился. Зато в том, чтобы понять, как можно приспособить самую дикую теорию, самое отвлеченное на первый взгляд открытие к практическим нуждам, Вечному Ассистенту не было равных. Изобретения сыпались из него, словно монеты из кошелька пьяницы — и подобно пьянице он, казалось, не понимал их истинной ценности. Едва получив патент на свое очередное создание, он