Хелена Руби Браунинг пробормотала себе под нос неприличное гномское словцо и уехала в Мэлчетту. Да-да, на ту самую Новую Землю, некогда открытую капитаном Дэвидом Мэлчеттом. У олбарийского протектората там все еще хватало проблем с соаннскими соседями, троаннскими авантюристами и арсалийскими воротилами, не понимающими, что новая земля — это не апельсин, который можно выжать в свой бокал и выбросить. На олбарийском фронтире требовались хорошие стрелки, и если очаровательная юная красавица заявляет, что она не хочет замуж, а хочет стрелять… дайте девушке винтовку! Леди, вот там находятся ростовые мишени, если вы изволите прижать ваше прелестное плечико… не мешать? Как вам будет угодно, леди… что-о?! Не может быть! С одной руки… из этой раздолбанной… и такой тяжелой винтовки… леди… нет, прошу прощения — рядовой Браунинг!
Сержантом она стала очень быстро. А вскоре по всему фронтиру гуляла слава о необыкновенно метком и чрезвычайно отважном стрелке лейтенанте Браунинг. Враги прозвали ее Фарханой, именем фаласской богини мщения, не знающей ни промаха, ни пощады. Арсалийцы оценили ее голову в миллион — даже если учесть, что арсалийская коломба из скверного серебра с сильной добавкой сурьмы стоила едва ли не дешевле олбарийского медяка, сумма все равно выходила впечатляющая. Капитанское звание Хелена получила за три дня до тяжелой контузии. Вражеский снаряд разорвался совсем рядом. Она чудом выжила, но военную службу ей пришлось оставить: после контузии у нее иногда мутилось в глазах, предметы теряли свои очертания. О карьере снайпера пришлось забыть. Другая бы на ее месте удалилась на покой, почивать на лаврах и сверкать медалями на собраниях ветеранов, но она была не другой, она была Хелена Браунинг. Поэтому, вернувшись в Лоумпиан, она пошла работать в полицию. Женщины в полиции тогда еще были внове, а очаровательная гномка к тому же хотела быть не машинисткой, а оперативным работником. Суперинтендант Морган не без смущения вспоминал, как он повел милую барышню в полицейскую анатомичку, чтобы выбить столь радикальные идеи из этой прелестной головки раз и навсегда. Хелена Браунинг некоторое время внимательно наблюдала за вскрытием, не проявляя ожидаемого ужаса, а потом сказала врачу: «Не там ищете, доктор Кольт. Переверните тело. Ему вогнали заточку в затылок. Я на фронтире такое видела». По правде говоря, если кто в тот раз и напугался, то не молодая гномка, а суперинтендант Морган. Такая очаровательная барышня и вдруг — заточка… фронтир… Но вскоре он привык и уже через три месяца поднимал тост за новобрачных Сэмюэла и Хелены Кольт. Хелена Кольт оказалась отличным оперативником. Начав в полиции с лейтенантского звания, она поднялась по служебной лестнице быстрей, чем иные взбираются по обычной. И спустя совсем недолгое время суперинтендант с удивлением поздравил ее со званием полковника.
Полковник Хелена Кольт помнила всех своих учениц. Это долг наставника.
— Малышку Мелли похитили? — тихо и страшно переспросила она.
И тотчас сэру Дональду и леди Эвелин стало легче дышать. Полковник Кольт и впрямь внушала страх, но этот страх относился не к ним, не к их похищенной дочери. Бояться теперь следовало похитителю.
— Вы знали ее, Хелена? — негромко поинтересовался суперинтендант.
Старинный карабин фронтира незримо и жутко качнулся в руках полковника, и ответное «да» прозвучало как пуля в лоб.
— Полковник, осмелюсь напомнить, мы обязаны действовать в рамках законности, — быстро добавил суперинтендант, думая, что назначать на это дело именно полковника Кольт, возможно, не самая лучшая его идея — но кто же мог знать?
— Если от того мерзавца, что посмел похитить мою ученицу, что-нибудь останется, я так и быть отдам это закону!
«Черт бы побрал этих гномов с их традициями наставничества! — подумал суперинтендант. — И ведь ничего теперь уже не сделать! Не снимать же ее с этого задания! Снимай, не снимай, она все равно будет искать свою ученицу, только тогда у нее окажутся окончательно развязаны руки. Нет уж, пусть чувствует, что закон ее хоть в какой-то степени обязывает. Может, и в самом деле притащит хоть что-нибудь, хоть кусочек того идиота, который на свою беду перешел ей дорогу!»
«И я смогу ее хоть как-то прикрыть. Не отдавать же закону лучшего оперативника!»
— Так. К делу, — промолвила тем временем полковник Кольт. Ее ярость улеглась внезапно и полностью. Она стала собранной, четкой и холодной, как сталь изобретенного ею револьвера. — Сэр Дональд, леди Эвелин, кто, когда и где в последний раз видел вашу дочь?
— Мы не знаем… — откликнулся Дональд Бринкер. — Она не вернулась вовремя из колледжа… а потом пришел посыльный и принес… вот это…
В его руке плясала записка.
«Послание от похитителя! Так вот почему они сразу заговорили о похищении, а не просто об исчезновении!»
— Дешевая бумага. От руки. Печатными буквами. Что там такое? — пробормотала полковник Кольт. — Позвольте-ка!
Она молниеносно выхватила записку из рук Бринкера.
Черт, эти трясущиеся руки перед глазами! Невежливо, конечно, вот так выхватывать что бы то ни было у благородного лорда, но только приступа головной боли и расфокусировки зрения ей сейчас не хватало! Нет, не сейчас. Соберись, девочка. Твоей ученице нужна помощь!
«Когда я сорву восхитительный цветок невиности с этого очаровательного создания, возможно, вы захотите выкупить у меня жизнь вашей дочери. О сумме и месте я вам сообщу дополнительно…»
— Мы бросились в колледж, но там сказали, что она не пришла на очередной урок, — промолвила леди Бринкер. — Эх… если бы я только позволила ей брать в школу револьвер!
— Моя ученица и без револьвера должна быть кое на что способна! — пробормотала себе под нос госпожа полковник. — Интересно, почему печатными буквами? Он боится, что его почерк будет узнан? Слово «невинность» через одно «н», тоже интересно…
— Госпожа Хелена… — умоляюще выдохнула леди Бринкер.
— Эвелин, ваш револьвер с вами? — откликнулась полковник Кольт.
— Да. А что?
— Заряжен?
— Да.
— Прекрасно! Я беру вас на охоту за этим собирателем цветов! И если промахнетесь хоть раз, на мое следующее занятие можете не приходить!
— Промахнусь? Никогда! — яростно выдохнула леди Эвелин.
— Но, госпожа Кольт… — попытался вмешаться сэр Бринкер.
— Будете прикрывать нас с тыла! — отрубила полковник. — Господин суперинтендант, выделите нам полицейскую группу!
«Стоит только чем-то вывести ее из себя, и фронтир из нее так и лезет», — подумал сэр Майкл Морган, когда за полковником Кольт и ее спутниками закрылась дверь.
— Черт, не успела я девчонку всему обучить! — бормотала полковник Кольт, стремительным шагом пересекая внутренний двор женского колледжа.
«Ее Королевского Величества приготовительная школа олбарийского университета. Колледж святой Джейн», — значилось над широким входом. Именно отсюда исчезла девочка.
Все имеющиеся в наличии преподаватели были немедленно опрошены шустрыми констеблями. Скорости им добавлял тот факт, что они трудятся под управлением самой Леди-Полковник. Это вам не лейтенант какой. Вон пара лейтенантов у нее под началом бегает!
Полковника Кольт знала вся лоумпианская полиция. Знали, что лени и промедления она не потерпит. А уж когда стало известно, что похищенная — ученица госпожи полковника, констебли забегали еще быстрее!
— Исчез преподаватель литературы Генри Аткинс! — наконец сообщил один из констеблей.
— Ага! Теперь мы знаем имя этого мерзавца! — воскликнул молоденький лейтенант.
— Я и раньше знала его имя. Хороший поэт. Ищите его, он может оказаться свидетелем, — спокойно кивнула полковник Кольт.
— Свидетелем? Не похитителем? — удивился лейтенант.
— Это не значит, что его не нужно искать, лейтенант!
— Но, госпожа полковник, почему вы так уверены, что это не он? — вопросил сэр Дональд Бринкер.
— Потому что я читала его стихи. И более чем уверена, что он предпочел бы отрубить себе руку по самое плечо, нежели написать что-то вроде «сорву восхитительный цветок невинности». Кроме того, в записке грамматическая ошибка. И почерк…
— Почерк? Она же написана печатными…
— Я помню. Почерк остается почерком, каким бы шрифтом вы ни пользовались. Наш эксперт по графологии говорит, что почерк — это и есть личность. Культурный человек или гном, часто пользующийся пером, даже если постарается, никогда не сможет так написать.
— То есть, вы хотите сказать, что записку писал человек низкого звания?
— Ни в коем разе. В этом случае в почерке, словно в зеркале, отразился бы род его занятий. Нет. Письмо написано богатым, не слишком образованным самодуром, имеющим наглость и глупость похищать моих учениц!
— Здравствуйте, госпожа полковник! Здравствуйте, сэр Дональд и леди Эвелин! — к ним быстро шла одна из учениц колледжа. — Выходит так, что я последней видела Мелоди.
— Здравствуй, Мелани, — откликнулась леди Эвелин. — Где, когда?
— Мы гуляли во дворе после занятий, она зачем-то отошла в сторону, и тут к ней подошел какой-то пожилой господин… и она ушла с ним!
— Как он выглядел? — спросила госпожа полковник.
— Ну… высокий такой… старый очень… ему точно за пятьдесят. Бакенбарды у него такие… и усы… солидный весь такой. Я подумала, он какой-то ее родственник! А еще пенсне он носит. И трость у него такая… красивая… с львиной головой… в цилиндре.
— Трость в цилиндре? — слегка ошеломленно поинтересовалась леди Эвелин.
— Нет. Старик, — ответила девочка. — Старик в цилиндре. И трость у него. С львиной головой.
— В цилиндре? Днем? — изумилась полковник Кольт.
— Мой отец подходит под это описание, — вздохнул сэр Дональд. — У него есть такая трость, а цилиндр он способен носить в любое время суток.
Словно для того, чтоб подтвердить эту информацию, обладатель цилиндра и трости появился в воротах школы.
— Да вот же он! — ахнула Мелани, указывая на старика.
— Не может быть, — пробормотал сэр Дональд. — Он же никогда не навещал Мелоди… он был против, когда мы отдали ее сюда! И вообще он должен находиться у себя в поместье.