— Миссис Хадсон непревзойденная женщина, это верно. Ее кухня выше всяких похвал. Но ваши мысли, Ватсон, определенно заняты не тем, чем следует! Разве сердце ваше не стучит учащенно в предвкушении дела, которое нас ожидает?
Ватсон прислушался к себе. Нет, ничего не стучало.
Он улыбнулся, глядя как по мере приближения к поместью волнение все сильнее охватывает его обычно хладнокровного друга. Однако когда карета въехала во двор и, сделав широкий круг, остановилась, Холмс вновь стал самим собой: спокойным, выдержанным, бесстрастным детективом.
Лучшим детективом Англии.
Телеграмму Лестрейда они успели обсудить по дороге.
— На первый взгляд дело кажется несложным, — говорил Шерлок, рассматривая однообразный, но приятный пейзаж за окном. — Однако вы же знаете инспектора, Ватсон. Он способен ничего не найти даже там, где на карте нарисован крестик и подписано «рыть здесь».
— Но речь точно об убийстве?
— Вне всяких сомнений. Бедная женщина была задушена подушкой во сне.
— Сама миссис Кроули?
— Да, владелица поместья. Кроме нее, как следует из телеграммы, в доме постоянно проживают ее младший брат Роджер, ваш коллега доктор Челли, компаньонка и двое слуг, пожилая семейная пара. Не замечаете ничего особенного?
Карета сильно накренилась на повороте, жалобно скрипнули рессоры.
— Особенного? Пожалуй, нет.
— А как же доктор, неотлучно находящийся при хозяйке поместья? Миссис Кроули либо была серьезно больна, либо относилась к тому типу женщин, которые получают удовольствие от смакования несуществующих болячек.
Ватсон привстал:
— Кажется, подъезжаем!
Из окна галереи на карету, запряженную серой парой, смотрели двое: хмурый узкогубый человечек, сильно сутулящийся и имеющий привычку держать руки в карманах, и высокий голубоглазый юноша с ярким румянцем во всю щеку. Первый был уже хорошо известный читателю инспектор Лестрейд, второй — не столь хорошо, но тоже известный Том Атчесон, констебль.
— …взял с собой, поскольку не хочу расширять круг посвященных, — буркнул Лестрейд, заканчивая разговор, — и рассчитываю на ваше молчание. Ясно?
— Так точно, инспектор!
— Скоро подъедет детектив Моррисон. С ним можно быть совершенно откровенным. Он введен в курс дела.
Скривив губы, Лестрейд наблюдал, как из кареты выбирается долговязый джентльмен, а за ним следует второй, коренастый и пониже ростом.
— Добро пожаловать в Кроули, иммигрант! — Лестрейд обнажил в недоброй улыбке мелкие зубы.
В глубине коридора послышались тихие шаги. Атчесон обернулся и увидел седовласого, но подтянутого и все еще красивого джентльмена в щегольском жилете. Тот спустился по лестнице, не заметив их. Констебль уже знал, что это врач покойной, Сайрус Челли.
— Так как же вы собираетесь загнать Холмса в ловушку, сэр? — спросил он, понизив голос.
Лестрейд дождался, пока прославленный сыщик и его компаньон скроются в доме, и двинулся прочь от окна. Констебль последовал за ним. Они зашли в библиотеку, но инспектор не открывал рта до тех пор, пока не осмотрел всю комнату, заглянув даже за шторы. Лишь убедившись, что кроме них здесь никого нет, он опустился в кресло.
— Убитая — Маргарет Кроули, вдова, шестидесяти трех лет. Страдала от неизлечимого заболевания желудка. Да сядьте же, Атчесон — когда вы торчите как столб, то действуете мне на нервы!
Констебль придвинул стул и сел на самый краешек.
— Убил ее младший брат, Роджер Харт, — невозмутимо добавил Лестрейд, и Атчесон изумленно воззрился на него.
— Как вы узнали, сэр?
Инспектор усмехнулся.
— Это не составило труда: мистер Харт сознался сам. По его словам, он не мог больше наблюдать, как мучается его сестра. Боли действительно были очень сильны, и морфий последнее время помогал все меньше.
— То есть это было убийство из милосердия! — Атчесон озадаченно потер переносицу.
— Из милосердия или нет, а все же оно остается преступлением, — сердито бросил Лестрейд. — И это правильно! Не переношу новомодные веяния. Нынче публика кидается искать оправдания любому, кто должен болтаться на виселице. Лишь Господь Всемогущий имел право судить, настала ли пора Маргарет Кроули покинуть этот мир. Поступку Роджера Харта нет оправдания.
Констебль Атчесон промолчал.
— Слуги показали, что мистер Харт действительно был очень близок с сестрой, — слегка успокоившись, продолжал инспектор, — и тяжело переживал ее болезнь. Она сама умоляла его избавить ее от мучений.
— Этому можно верить, сэр?
— Несомненно: доктор Челли заявил, что пациентка просила об этом и его. Он отказался. А Роджер Харт оказался слабее духом.
Лестрейд вдруг подскочил как укушенный, бесшумно подкрался к двери и выглянул наружу. Увиденное успокоило его: он вернулся и продолжил рассказ.
— Чтобы брат избежал подозрений в убийстве из корысти, миссис Кроули публично вычеркнула его из списка наследников. Они рассчитывали, что, совершив злодеяние, Роджер Харт имитирует ограбление и случайное убийство. Полгода назад в окрестностях орудовала банда некоего Кармайкла, главаря так и не поймали, и Харт с сестрой задумали все списать на него. Маргарет Кроули последнюю неделю ночевала в спальне на первом этаже — там есть окно, не забранное решеткой. Часть украшений Харт унес и спрятал заранее.
— И что же нарушило их замыслы, сэр? — спросил Атчесон.
— Священник, слишком добросовестно относящийся к своим обязанностям. Посреди ночи он возвращался домой после причащения какого-то бедолаги, вздумавшего помереть (в отличие от миссис Кроули, своей смертью!). Проходя мимо поместья, он увидел в освещенном окне, как мужчина душит Маргарет Кроули. Старик в ужасе поднял тревогу, Харта схватили, и он тут же во всем сознался.
Лестрейд откинулся в кресле и торжествующе осведомился:
— Теперь вам ясен мой план?
— Боюсь, сэр, не совсем.
— Ну как же! Нам достоверно известно, кто убийца. А Холмсу — нет.
По лицу молодого констебля было очевидно, что он по-прежнему блуждает в темноте неведения. Тогда Лестрейд решил зайти с другой стороны.
— Вы же сами говорили мне о превосходном обонянии дор-орсейцев. Вспомните, как Холмс буквально роет носом землю, расследуя дело! Как приникает лицом к уликам!
— Вы хотите сказать, сэр, — после недолгих размышлений начал Атчесон, — что все преступления мистер Холмс расследовал с помощью своего феноменального нюха?
Лестрейд всплеснул руками.
— Разумеется! Неужели вас не наводила на подозрения его способность раскрыть любое дело? Ясно как божий день, что это не в человеческих силах! Но мы обернем его способности против него.
Констебль внезапно прозрел.
— Вы хотите подставить Холмсу фальшивого убийцу!
Инспектор одобрительно ухмыльнулся:
— Именно так, Атчесон. Все продумано! Над местом преступления работали двое суток, и теперь все улики до одной ведут к доктору Челли.
Он раскурил сигару и закинул ногу на ногу с самодовольным видом.
— Но… как же настоящий убийца? Как же брат?
— В разговоре с Холмсом он будет все отрицать. — Лестрейд с удовольствием выпустил в воздух кольцо сизого дыма. — Ему обещали заменить повешение заключением, если он убедительно сыграет свою роль.
Констебль Атчесон в волнении поднялся со стула.
— Значит, если Шерлок Холмс — человек, он должен решить, что преступник — доктор Челли, поскольку все свидетельствует об этом. А если он тот, о ком мы думаем…
— …он выдаст нам Роджера Харта, настоящего убийцу.
— Но не может ли он каким-либо хитроумным способом выйти на него, игнорируя подставные улики?
— Исключено! — отрезал Лестрейд. — Ему противостоят лучшие умы Скотланд-Ярда! Ложная история такова: доктор Челли, неразумно ведя свои дела, обеднел и стал нуждаться в деньгах. Он знал, что по завещанию Маргарет Кроули ему достанется приличная сумма.
— Это соответствует истине?
— Да, в завещании он упомянут. На месте преступления все выглядит так, будто Челли задушил пациентку и скрылся. Однако за ним следом пришла его любовница, Молли Пейн, компаньонка покойной. Желая защитить возлюбленного, она уничтожила улики, оставленные им.
— Не слишком ли сложная постановка, сэр?
— Как раз такая, которая подходит для Холмса. Он любит запутанные расследования. У него не должно быть сомнений, что дельце оказалось нам не по зубам.
Атчесон, забыв о субординации, нервно мерил шагами комнату. Дойдя до шкафа с книгами, он остановился и обернулся к инспектору, развалившемуся в кресле:
— Но какие же улики должны навести его на эскулапа? Ведь вы сказали, что его любовница уничтожила следы.
— Не полностью! На шторах, которые доктор якобы задернул перед убийством, остались пятна от лекарственного препарата — одного из тех, с которыми он имеет дело. Средство прочно въелось в его пальцы. Эти пятна, не замеченные Молли Пейн, и должны бы навести нашего гениального сыщика, — при этих словах Лестрейд сморщился, как от зубной боли, — на подозрение, кто убийца. Как видите, состряпано весьма и весьма убедительно! Если Холмс ориентируется на настоящие улики, он не сможет не принести нам на блюдечке доктора Челли.
— И вы убеждены, — медленно проговорил Атчесон, — что мистер Холмс не распознает подтасовки улик…
Лестрейд оскалил зубы в усмешке.
— Он даже не будет пытаться. Его ведет нюх, как охотничьего пса. А вся эта болтовня про дедукцию — просто чушь для отвлечения внимания! Мы подготовили самую убедительную мистификацию в истории, и если Холмс не поверит в нее, значит, он не человек. Тогда Комитет Контроля и Очищения возьмется за него, и все проклятые дор-орсейские боги не помогут этому лживому чужаку.
— Что скажете, Ватсон?
Холмс выпрямился и обвел небольшое помещение проницательным взглядом.
Они стояли в спальне, где была задушена Маргарет Кроули. Светлая и со вкусом обставленная, эта комната, однако, производила гнетущее впечатление. Не только из-за событий, предшествовавших их приезду, но и потому, что в стены ее въелся тяжелый лекарственный запах.