якие мелочи, связанные со здоровьем.
— Она могла не заметить, что у нее слетела коронка?
— Вряд ли, — так же значительно проговорила Катрина. — Хотя, конечно, сразу могла и не заметить. Ну, до тех пор, пока не провела бы языком по зубам и не почувствовала во рту какую-то неровность.
— Мы еще зайдем к вам после обеда, — сказал Вексфорд, — нам нужно больше информации о ваших детях — их вкусах, увлечениях, друзьях. И, пожалуйста, расскажите все, что знаете о мисс Трой.
— Вы когда-нибудь слышали выражение «больше дела — меньше слов»? — желчно спросил Дейд, и его голос был особенно неприятным и резким.
— Мы и действуем, мистер Дейд. — Вексфорд постарался побороть закипавшее в нем раздражение. — Мы бросили все свои силы на поиск ваших детей.
Эта казенная терминология ему самому была не по душе, но он же полицейский. Да, он знал, от таких слов тревога лишь усиливается. Но чего этот человек ждал? Что они с Верденом, горя желанием помочь, собственноручно перероют Всю землю на заднем дворе или истыкают палками всю затопленную местность?
— Вы наверняка и сами понимаете: лучший способ найти ваших детей и мисс Трой — это понять, что их большего всего интересует и куда бы они скорее всего пошли.
В том, как Дейд пожал плечами, не было ничего от растерянности, одно лишь презрение.
— Меня в любом случае здесь не будет. Вам придется иметь дело с ней.
Вексфорд и Бёрден поднялись. Арчболд и Линн уже ушли. Он хотел еще что-то сказать Катрине, но та ушла в себя так глубоко, что, казалось, в комнате находится не она сама, а только ее тело — внешняя оболочка женщины с широко раскрытыми, ничего не видящими глазами. Ее неожиданное перевоплощение в разумное существо длилось совсем недолго.
Неизбежный допрос жильцов Линдхерстского проезда дал не много. Все, кого ни спрашивали о прошлых выходных, отвечали, что тогда шел дождь — проливной, непрекращающийся дождь. Вода-то сама по себе прозрачная, но вот дождь, когда льет так сильно, создает серую стену, и сквозь нее уже ничего не различишь, она — как плотная движущаяся и беспокойная завеса. Но и это еще не все. Человек, живущий в нашем климате, воспринимает природу совсем иначе, нежели те, кто обитает в сухих странах, ведь он не любит дождь, он не то что его не благословляет — он отворачивается от него. Именно так и поступили соседи Дейдов, когда в субботу днем начался ливень. И чем сильнее он был, тем глубже в дом они забирались, предварительно задернув занавески. Да, еще было шумно. А потом дождь вообще полил с невероятной силой, отдаваясь в ушах приглушенным ревом, который перекрыл все остальные звуки. Поэтому ни Фаулеры, жившие на той же стороне улицы, ни даже ближайшие соседи Дейдов Холлоуэи ничего не видели и ничего не слышали. Только лязг почтового ящика, когда к шести часам привезли газету «Кингсмаркэмский курьер», причем и те и другие предположили, что ее, как обычно, доставили и в «Антрим». Соседей, живущих на другой стороне, в первом доме, кстати, почти в Кингстонском проезде, в выходные не было.
Однако Рита Фаулер заметила, как в субботу днем Джайлз выходил из дома до того, как начался дождь:
— Точного времени я не помню. Мы пообедали и убрали со стола. Муж смотрел регби по телевизору. Дождя тогда еще не было.
Линн Фэнкорт напомнила ей, что дождь начался около четырех, но та точно помнила, что видела Джайлза раньше. К четырем уже начинает темнеть, а когда она его заметила, было совсем светло. Может, в половине третьего? Или в три? Джайлз был один. Нет, она не видела, как он возвращается. Да она и из дома-то выходила, только чтобы подобрать вечернюю газету с порога.
— А вы не видели в выходные темно-синюю машину у дома Дейдов?
Видела-видела, уж память-то у нее хорошая.
— Я видела, как она — няня детей — подъехала на этой машине, это было в пятницу вечером. И вот что я вам еще скажу, машина была здесь, когда Джайлз выходил из дома.
Была ли машина здесь, когда она выходила за газетой? Этого она не заметила — шел такой дождь. А утром? И на этот вопрос она не могла ответить, а вот в воскресенье днем машины точно не было.
Если кто и проник в дом, чтобы похитить Джоанну Трой, Джайлза и Софи или обманом выманить их, судя по всему, это могло произойти только после того, как начался дождь. Или они могли сами уехать в субботу вечером, хотя время для этого было совсем неподходящее. Проливной дождь загнал всех в дома, и люди выходили на улицу только в случае крайней необходимости. Когда Вексфорд все хорошенько обдумал, предположение, что дети могли утонуть, стало казаться ему все более невероятным, но в этот момент вошел Вайн и протянул ему поднос с чем-то мокрым и грязным.
— Что это?
— Футболка, сэр. Какая-то женщина нашла ее в воде у себя на заднем дворе и принесла сюда. На ней написано имя, видите? Потому она ее и принесла.
Вексфорд развернул футболку и на дюйм-два приподнял ее над грязной жижей, в которой она лежала. Футболка была голубая. Вексфорд уже видел такую, только побольше и красного цвета, — в шкафу Джайлза Дейда. На этой была фотография девочки, а под фотографией имя — «Софи».
Глава 5
Разлившаяся река дошла даже сюда. Женщина, нашедшая футболку, печально рассказала, что когда они с приятелем хотели купить дом по соседству, едва не отказались от этой идеи: слишком он был далеко от реки Кингсбрук.
— Как оказалось, не так уж и далеко.
Но гораздо дальше, чем дом Вексфорда. Дом стоял в низине, и хотя дождь, не прекращаясь, лил с девяти утра, затопило только около трети сада; вода принесла обрезки пластиковых бутылок с осевшим в них илом, пакет с ручками, банку из-под кока-колы, сломанные ветки, опавшие листья, использованные презервативы, зубную щетку…
— И эту футболку.
— Вы здесь ее нашли?
— Да, прямо здесь. Среди всего этого. Я увидела на ней имя, и это меня испугало.
Вексфорд отправился домой. Он еще должен был встретиться с Верденом и перекусить, но прежде хотел увидеть новую дамбу. Сегодня можно было бы никуда и не выходить, никто бы не стал этого делать без крайней нужды. У каждой стены в два фута высотой были сложены мешки в четыре ряда, но пенящаяся вода еще не покрыла даже первого.
— Кэл был так добр, — сказала Дора.
— Да, конечно.
— Даже пригласил меня на ланч.
— Что? Тебя одну? А где Сильвия?
— Пошла на работу. У нее сегодня выходной, но она вызвалась поработать на горячей линии в «Убежище». Там кто-то из женщин заболел.
Вексфорд промолчал. До него вдруг дошло, что мужчина не станет приглашать на ланч мать своей подружки, если не имеет очень серьезных намерений в отношении этой подружки и если не хочет, чтобы ее мать стала его тещей или кем-то вроде того. Но он-то сам что имеет против? Кэллум Чепмен — довольно хорошая партия. Он был женат, но его жена умерла. Детей у них не было. Если на то пошло, то и работа у него довольно приличная: актуарий в страховом агентстве. У него своя квартира в Стоуэртоне. Ему уже сорок. Сильвия говорит, он нравится ее детям. И он очень помог им в этом деле с наводнением, когда вызвался переносить мешки.
«Он скучен, — сказал себе Вексфорд, когда под дождем вел машину вниз по холму, направляясь на встречу с Верденом в „Луноцвет“, новый ресторан, отпускающий обеды на вынос. — Невыносимо скучен и мрачен». Но так ли это важно? Не Вексфорду ведь с ним жить, каждое утро лицезреть его симпатичную физиономию на подушке рядом с собой — мысль о подобной перспективе позабавила его — и всякий раз, когда говорится что-то смешное, натыкаться на его ничего не выражающий взгляд. Но минутку, минутку, а может, последнее и есть достоинство, раз Сильвия завязала с ним серьезные отношения… Насколько он соответствует этому Новому Типу мужчин? Ведь современная женщина предпочитает такого, кто безропотно занимается хозяйством, следит за детьми, сам гладит свои рубашки, и ей нет никакого дела, скучен он, как смерть, или нет. Точно так же раньше мужчины отдавали предпочтение, а многие и до сих пор отдают, хорошеньким пустоголовым женщинам, поглощенным только домашними заботами. Да, люди не очень-то разборчивы в своих предпочтениях.
Бёрден уже сидел за одним из двенадцати столов «Луноцвета». Этот ресторан, открытый с год назад Марком Лингом и его братом Питом, славился по всему району своими китайскими обедами. Он был популярен не только среди местных жителей, сюда приезжали издалека, и в этом имелась немалая заслуга старшего официанта (старшим он назвал себя сам) Раффи Джонсона, племянника Лингов. По мнению Вексфорда, молодой, черноволосый и симпатичный Раффи был самым обходительным подавальщиком в среднем Суссексе. Никто не мог так, как Раффи, грациозным движением руки расстелить на коленях клиента салфетку, быстро принести заказ и, конечно, никто с таким тщанием не следил за тем, чтобы красный или пурпурный анемон, стоящий на столе в граненой вазе, не мешал сидящим смотреть друг на друга и не оказался между блюдом с курицей в лимонном соусе и блюдом с кальмарами в соусе из черных бобов. Сейчас Раффи наливал Бёрдену стакан воды с газом. Он поставил бутылку на стол, улыбнулся и отодвинул для Вексфорда стул.
— Доброе утро, мистер Вексфорд. Как поживаете? Уверен, вы тоже не переносите этот дождь.
Если в жизни и бывают счастливые истории… Вексфорду вспомнилось, каким был Раффи несколько лет назад — неисправимым семнадцатилетним бездельником, никчемным мальчишкой; все, что в нем было хорошего, — преданная любовь к матери, и даже его тетка Монум Линг называла парня «безнадежным случаем», говоря, что ему до конца дней не светит найти работу. Но его мать Они как-то выиграла в лотерею, и большая часть денег пошла на обучение Раффи. Для начала он поработал в отеле в Лондоне, потом в Швейцарии и Иордании, а сейчас стал партнером своих дядей и тети в этом вполне процветающем предприятии.
— Когда настроение на нуле, я поднимаю его мыслями о Раффи, — сказал Вексфорд.
— Да. Мне тоже стоит попробовать. Знаешь, иногда оно у всех бывает на нуле. Я собираюсь заказать драконьи яйца и лапшу «цвет вишни».