— Куда мне сесть?
Это было уже слишком, и Роджер Дейд рывком выпрямился в кресле.
— Да бога ради! — пронзительно крикнул он. — Ты не у дантиста в кабинете, черт тебя подери.
И выбежал из комнаты, хлопнув дверью.
— Садись сюда, Софи, — сказала миссис Брюс, — а я сяду вот на этот стул.
Вексфорд заметил, что девочка успела переодеться. Тогда под курткой на ней были брюки, слегка великоватые, и свитер совсем не по возрасту. Сейчас до него дошло, что это, наверное, были вещи Матильды Кэрриш. Она просто не взяла с собой ничего, ушла, как говорится, в чем была. Сейчас на ней были ее собственные джинсы и футболка — одежда совсем не подходящая для такого холодного вечера, особенно в плохо отапливаемом доме. Но Софи, кажется, не чувствовала холода. Она уставилась на него, любой смутится под таким взглядом.
— Софи, ты, наверное, понимаешь, я хочу поговорить с тобой о том, что произошло здесь в субботу, 26 ноября.
— Конечно, понимаю.
— Ты готова отвечать на мои вопросы?
Она кивнула.
— Мне нечего скрывать. Я все вам расскажу.
— Отлично. Ты хорошо помнишь те выходные?
— Конечно, помню.
— Джоанна Трой приехала сюда, чтобы присмотреть за тобой и твоим братом. Она приехала в пятницу, так? Скажи, правильно ли я полагаю, что это было около пяти?
Девочка кивнула.
— Чем вы занимались в тот вечер?
— Я делала уроки, — ответила она. — Пошла в свою спальню и там занималась. Мой отец вечно заставляет меня заниматься. Я как собака того русского. Шесть часов — я принимаюсь за уроки. — Она фыркнула. — Мать позвонила из Парижа. С ней говорил Джайлз. Он был внизу вместе с Джоанной, думаю, они смотрели телевизор. Джоанна приготовила нам ужин. Это была запеченная фасоль. Запеченная фасоль, гренки и бекон, — девочка скорчила рожу. — Полный отстой.
— То есть «отвратительно», сэр, — перевела Карен.
Софи с изумлением посмотрела на него, словно он один не понимал языка, на котором говорит весь мир.
— Бекон тоже был отстойный, мягкий. А потом мы смотрели какую-то лажу по телевизору. В десять вечера Джоанна сказала нам ложиться спать. Я не стала с ней спорить, Джайлз тоже.
Карен вставила:
— Софи, а тебе нравилась Джоанна?
Она ответила так, словно была втрое старше своих лет:
— А это имеет отношение к делу?
— Нам просто хотелось бы знать.
— Хорошо. Знаете, я не такая, как мой отец. То есть не обращаюсь с людьми плохо и не грублю на каждом шагу. В основном веду себя вежливо. Нет, Джоанна не нравилась ни мне, ни Джайлзу. Поначалу она нравилась Джайлзу, но потом он стал к ней относиться по-другому. Но какое это имело значение, нам же все равно приходилось терпеть ее здесь.
— А что произошло на следующий день? — спросил Вексфорд.
— Мы встали. Позавтракали. Тогда уже не было дождя. Джоанна хотела поехать в Асду — вы знаете, это там, по окружной дороге, — и мы поехали с ней. Кого прикалывают такие выходные? Она купила много разной еды и вина, хотя в доме всего было полно. Мы пообедали в кафе «Три Города» на Хай-стрит, и она сообщила, что к ужину ждет друга, поэтому она столько всего и накупила.
Вексфорд выпрямился.
— Друга? Какого друга?
— Мужчину.
Или она слишком хорошо лжет, или все чистая правда. И это значит, что он был прав. Она, не отрываясь, смотрела на него, а потом отделила прядь своих длинных каштановых волос и стала накручивать ее на палец.
— Мы вернулись домой, и Джайлз куда-то вышел. Куда — не спрашивайте, я не знаю.
— Когда он вернулся?
— Не знаю. Я была наверху, делала еще одно домашнее задание, от репетитора. Когда я спустилась вниз, Джайлз уже был здесь, а Джоанна готовила ужин. Мы с ним просто решили оттянуться, он смотрел телевизор, а я полазила в Интернете. Может, тогда было уже шесть часов. Вас, наверное, это интересует?
Карен кивнула:
— Именно это нас и интересует. «Оттянуться» — значит «расслабиться», сэр.
— Судя по тому, чем она накормила нас, ее ужин, наверное, был блевотиной, — сказала Софи. — Авокадо и грейпфрут в каком-то соусе, вонючая рыба — ненавижу рыбу — и еще были какие-то фруктовые тартинки со сливками.
— Ее друг пришел?
Софи медленно кивнула.
— Около полшестого. Она называла его Питером.
Очень распространенное имя. Прежде чем делать выводы, надо послушать, что она еще скажет.
— Около полшестого, — повторила она.
— А его фамилию не знаешь?
— Нет, фамилию она не назвала. Сказала, просто Питер.
— Вечернюю газету уже доставили к тому времени? — спросил Вексфорд.
Он мог бы спросить Серну, однако ему хотелось посмотреть, что ответит Софи.
— Не помню. Знаю, что ее приносили. Думаю, та девочка, которая ходит в нашу школу. Газета была мокрая, нам пришлось сушить ее на батарее. Никак не могу понять, почему там пишут одно дерьмо.
Дорин Брюс дернулась, но не стала ее останавливать.
— Когда мы поели, Джоанна спросила, собирается ли Джайлз в церковь. «В такой дождь», — сказала она. Кажется, он ответил, что да, собирается утром. Она сказала, что по воскресеньям транспорт не ходит, а этот развратник Питер начал дразнить его церковью. Джайлзу это не нравилось, но он вынужден был все выслушивать. «Ты что, собираешься стать викарием, когда вырастешь?» — в общем, нес всякую фигню.
Миссис Брюс снова вздохнула. Наверное, наедине с ней Софи больше следила за своими выражениями.
Вексфорд спросил:
— А как он выглядел, этот Питер?
— Обычный тупица. Не в очень хорошей форме. Старый.
Старый? Что это может значить в устах тринадцатилетней девочки?
— Сколько лет? — почти без надежды спросил он.
— Не знаю. Но не старше моего отца.
Он решил оставить этот вопрос. Зацепиться, чтобы продолжить тему, было не за что, хотя ее ответы и не погасили возникших у него подозрений.
— А Скотт Холлоуэй приходил? — спросил он.
— Скотт? Да, кажется, да. Кто-то звонил в дверь, но мы не открыли.
— Почему?
— Просто не открыли.
Может, в их доме это было в порядке вещей?
— Продолжай.
— Мы поужинали и посмотрели по телику «Лестницу Якоба». Этого парня Якоба окружили и пристрелили. Потом Джоанна и Питер сказали, что они собираются ложиться.
Склонив голову набок, она посмотрела на Вексфорда. То, что он прочитал в ее глазах, поразило его больше, чем если бы она стала выкрикивать непристойности ему в лицо. Ее глаза светились таким огнем знания, столько в них было житейской мудрости старца, словно она уже все повидала на своем веку. Он спрашивал себя, а не разыгралось ли его воображение, правильно ли он истолковывает выражение ее лица, но, взглянув на Карен, понял, что и она думает так же. Просить Софи продолжать не было смысла.
— Они хватали друг друга, целовались взасос, и все такое, сами знаете. Им было плевать, что мы на них смотрим. Он собирался ее трахнуть, это было сразу видно. Она даже не сказала нам идти спать, она вообще забыла про нас. Тогда в дверь и позвонили. — Она посмотрела на инспектора. — Я смотрела на них и не могла оторваться, поэтому не стала подходить к двери. Мы пошли спать, когда они еще только целовались. Было где-то пол-одиннадцатого. Я уснула. Не знаю, когда все случилось, может, около полуночи. Я проснулась от шума, услышала крик, грохот, а потом шаги — кто-то бежал по лестнице. Я встала не сразу. Если честно, я испугалась, мне стало жутко. Я немного подождала, а потом поднялась и пошла по коридору. Джайлз тоже уже вышел из комнаты и стоял там. Ну, знаете, его спальня у самой лестницы. Он просто стоял там и смотрел вниз. А Питер был внизу, он наклонился над Джоанной и ощупывал ее горло, ну, пульс и все такое. Он посмотрел на нас и сказал: «Она мертва».
Примерно на минуту воцарилась полная тишина, которую нарушил телефонный звонок. Он прозвучал дважды, прежде чем в холле кто-то снял трубку. Вексфорд спросил:
— И никто не вызвал «скорую помощь»? Ты сделала это, когда заболела твоя бабушка, а когда женщина упала с лестницы — нет. Почему?
— Я там была не одна, да? — Софи стала агрессивной. — Не я это должна была делать. Я всего лишь ребенок, как часто говорит мой отец. У меня нет никаких прав.
Та же мысль, что и прежде, пришла Вексфорду на ум. Он внутренне содрогнулся.
— Питер попытался поднять ее, но она была слишком тяжелой. Он попросил Джайлза помочь, и они вместе перенесли ее на диван. На полу была кровь, правда, немного. Питер принес какую-то тряпку и вытер ее, попросил меня принести жесткую щетку. О таком всегда просят женщин, не так ли?
Она вдруг превратилась в сорокалетнюю феминистку, голос стал резким. Дорин Брюс побелела, ее руки, лежавшие на подлокотниках кресла, задрожали. Карен спросила, все ли с ней в порядке. Та кивнула — живое воплощение старшего поколения, испытывающего ужас перед молодым.
— Я не собиралась ничего ему приносить, — продолжила Софи. — Это он столкнул ее с лестницы.
— Ты это видела?
— Это и так было ясно. Он спросил, есть ли у нас бренди. Джайлз ему принес, он сразу выпил. Потом сказал, что выпил бы еще, только не стоит, поскольку ему вести машину…
Дверь открылась, и вошел Роджер Дейд. Софи замолчала, дерзко уставившись на него. Он сказал:
— Звонили из больницы. Моя мать умерла. Полчаса назад.
Первой заговорила Дорин:
— О, Роджер, какая печальная новость. Мне так жаль.
Он не обратил на нее никакого внимания и повторил:
— Она умерла полчаса назад. — И вдруг повернулся к дочери и в припадке ярости заорал: — Это все из-за тебя, маленькая дрянь! Она была бы жива, если бы ты не свалилась на ее голову со своими проблемами. Ты родилась лгуньей и ее заставила лгать, настроила ее против самых дорогих и близких…
Вексфорд встал.
— Достаточно, — сказал он. — У вас шок, мистер Дейд. Вы не в себе.
На самом деле он опасался, что тот в себе как никогда, но продолжать не было смысла. Угрожало ли девочке что-нибудь? Нет, он был уверен, что нет. В любом случае, с ней бабушка, которая