– Никому не показывать и не рассказывать, – добавил он сурово, обращаясь к Сьяту. – Когда закончишь, папку сдашь в секретный отдел архива с пометкой «Получать только с личного письменного разрешения главы отдела». И свою фантазию тоже попридержи. В народ это дело уйти не должно. Ни в каком виде.
Рыжий помощник понятливо кивнул. Помимо высокохудожественных отчётов он увлекался и рассказами, сюжеты для которых не мудрствуя лукаво брал прямо из закрытых дел, переделывая лишь имена. А после отправлял в «Вести Семиречья», где печатался под псевдонимом. Рьену как-то попался на глаза один из рассказов, но ругать своих он не любил. Поэтому, взяв газету, подошёл к Сьяту и тихо спросил:
– А если это сейчас читает та семья, которая до сих пор не оправилась от трагедии? Не можешь придумать сюжет сам, бери старые дела – пяти-десятилетней давности. Но не свежие. И добавляй больше деталей от себя. Понял?
Рыжий ужасно смутился и мгновенно внял. И с тех пор следовал начальственному совету во всём.
Мьёл стукнул по подоконнику, привлекая внимание.
– Двести Пятый остров, – провозгласил он и разбил склянку.
Над столом сгустилось чёрное облако, из которого постепенно выступили детали – заброшенный дом с заколоченными окнами, неухоженные колючие кусты вокруг, низкие ветви деревьев над остатками крыши, клочья обычного тумана повсюду. Никаких следов деятельности «видящие» артефакты не отмечали.
– Дальше, – кивнул Рьен.
Колдун помахал рукой, и картинка развеялась, как дым на ветру.
– Восемьдесят Шестой, – Мьёл разбил следующую склянку.
Изъязвлённый временем, но всё ещё величественный трёхэтажный особняк, окружённый древними елями, угрюмо глянул на людей чёрными провалами окон.
– Пусто, – быстро изучил «мышеловку» Рьен. – Дальше.
А когда двадцать три «ловушки» закончились, он признал неизбежное:
– В лодку. По очереди к тем пяти островам, где сдохли артефакты. Заодно и обновим.
– А если и там пусто? – Мьёл уже быстро подметал пол, убирая осколки склянок.
– Копнём в другом месте, – Рьен пожал плечами. – Долго, что ли, разведать, кто в знаковые дни на сутки арендовал лодку?
– А если у него своя? – колдун вернул веник в угол, отряхнул руки и застегнул куртку.
– На границе Семиречья отмечаться так и так надо. Тем более своим, чтобы пошлину не платить. Много ли, думаешь, найдётся тех, кто по первым-последним лунным дням в Мелкодонье наведывался? Дорога-то из Семиречья туда одна. И там-то отмечаться не нужно. И очень, кстати говоря, зря наши соседи никак не установят пропускную систему. Хотя бы вот для таких дел.
– А если он всё же не здесь? И вообще после каждого убийства в разных городах прятался и из разных мест всегда в Мелкодонье приезжал? – не унимался Мьёл. – Мало, что ли, бесхозных островов вне городских границ? Поставил землебитку, навёз туда жратвы и сиди луну. А как время, так приехал, днём закупился, ночью убил – и ищи ветра в поле.
Приезжий сыскник задумчиво крякнул, Сьят схватил чистый лист, чтобы записать идею, а Рьен улыбнулся.
– Я очень надеюсь, Мьёл, что ты против закона не пойдёшь никогда, – заметил он весело. – Тебя с твоей фантазией нам точно не поймать. А пока давай исходить вот из чего: преступник не в курсе, что мы знаем о южных обычаях колдовства, помощниках, знаках и казнях. Он почти год водит за нос опытных сыскников Мелкодонья и безнаказанно убивает, то есть уверен в себе и своём деле. И такие дикие меры предосторожности не соблюдает.
Первые три «капкана» предсказуемо пустовали, а вот в четвёртом их ждали – правда, не тот, кого ждали сами сыскники, за исключением, пожалуй, Рьена. На покосившейся скамейке у грубо сколоченного причала сидела одинокая фигурка в песочного цвета плаще.
– Нет, ну никуда без неё, а… – раздражённо пробормотал Мьёл, гася ветер.
Лодка закачалась в полушаге от причала, и матушка Шанэ встала, подобрала полы плаща и смело ступила на старые доски.
– Мы опоздали, – заявила она сходу. – Они здесь были и ушли совсем недавно. Почуяли ваши артефакты. Мои помощники, кстати, их тоже сразу нашли.
Рьен встал и протянул руку, помогая матушке перебраться в лодку.
– И где же они? – уточнил он. – Артефакты? И беглецы?
Оказавшись в лодке, матушка Шанэ обернулась. Вечерело, и призрак одинокого кособокого дома, запорошенного листвой, таял в густом тумане. Да, чуть-чуть опоздали… Чудья всё верно сказала – и всё-таки помогла.
В голубую воду реки Говорливой с громким плеском свалилось… нечто. Мьёл вытянул шею, но ничего не увидел. Пока матушка Шанэ не бросила в реку свой шейный платок. Тёмная ткань повисла в воздухе и замерла. Колдун невольно сглотнул. Опять эти её фокусы…
– Артефакты ваши – под порогом, на крыше, в очаге, слева от причала, на заднем дворе, – спокойно перечислила матушка, усевшись на лавку под навесом. – Грубо сработаны, волшбу в доме за сотню шагов чуешь. Хорошо, помощники у нашего убийцы новые, слабенькие. Не сразу учуяли. Он даже успел тут недолго пожить. А убегал торопливо и кое-что обронил, – и она вытащила из нагрудного кармана записку. – Возьми, сынок.
Рьен быстро развернул и пробежал глазами по косым строчкам.
– Четыре ошибки, – заметил он, свернув записку. – Мальчишка писал?
– Один другому, – кивнула матушка. – Договаривались о встрече перед побегом. По такому следу я не смогу найти живого, а вот мёртвого – легко, – и она указала на свой шейный платок. – Следуйте за ним. И хорошо, сынок, – осторожный улыбчивый взгляд в сторону Мьёла, – если ты спрячешь нас в тумане. Хочу закончить с этим делом до полуночи.
Колдун тихо фыркнул, но наполнил парус попутным ветром и согнал к бортам туман, поднял его стенами, оставляя крошечный просвет, чтобы видеть целеустремлённо плывущий против течения Говорливой клочок шерстяной ткани.
– Зачем он записку-то, простите, взял? – застенчиво спросил Тьёш, сев рядом с матушкой. – Убивец?
– Двое из моих тоже просили оставить что-нибудь при себе, – пояснила она. – Вещизм свойственен многим мёртвым. Им кажется, что знакомое материальное делает их чуть ближе к потерянной жизни. И колдун обязан исполнить это первое и последнее требование духа, иначе и заклятье подчинения плохо ляжет, и дух буйным будет, непослушным. А если помощник передаётся по наследству, новый хозяин обязан забрать и сберечь его вещи.
– А сколько у вас помощников? – Рьен, стоя на носу лодки, обернулся. – Хотя бы примерно? И насколько они… старые?
Матушка Шанэ накинула на голову капюшон, прячась от сырого ветра, и тихо ответила:
– Примерно шестеро, сынок. Две ищейки, два разведчика и два охранника. И они очень древние – от бабки в наследство достались. И они все… колдуны. Нагрешившие так, что ещё моей правнучке служить будут.
Рьен чуть было не спросил «а не примерно сколько?», но вовремя прикусил язык. Негоже лезь в чужие тайны, особенно в те, в которых он всё равно не разберётся. Главное, что за те тридцать лет, что матушка жила в Семиречье, от её помощников ни хлопот, ни забот, ни убийств.
– То есть, – кашлянул он, – количество помощников при колдуне может быть любое?
– Любое, – и матушка Шанэ проницательно посмотрела на Рьена. – А если ты таким образом пытаешься узнать, что я буду делать с чужими помощниками… – и, вздохнув, она понизила голос: – Вариантов много. Разных. И отпустить могу попробовать, и путь до Призрачного причала указать, и в семью пристроить. Я одного боюсь, сынок: если колдун упрётся, то помогать будет некому. Но очень надеюсь, что он недостаточно опытен, чтобы натравить помощников. На меня. Или на тебя.
– Пленных, значит, не берём? – с нервным смешком вставил с кормы Мьёл.
– В мире нет ничего ценнее живой души, – ещё тише отозвалась матушка. – И если колдун не успел полностью закабалить помощников… – она поморщилась, поёжилась: – Да без толку гадать. Найдём. Оглядимся. И всё прояснится. Но я попрошу вас вперёд меня не лезть. Вы моего помощника-то не видите, хотя он материален. Про ту несчастную семёрку и говорить нечего.
– А если их, простите, больше? – прошептал мастер Тьёл. – И другие есть – старые?..
Матушка Шанэ недобро усмехнулась в ответ:
– Ему же хуже.
– Ему, да? – задумчиво повторил Рьен. – Значит, вы узнали не только то, где, но и о том, кто?
– Я встречала много путешественников, сынок, очень много, – грустно улыбнулась она. – И когда жила на Юге, и когда обосновалась здесь. Женщин среди них не было.
– Восемьдесят Шестой остров?.. – прошипел Мьёл и сердито глянул на матушку Шанэ. – Но здесь же работают наши артефакты!.. Мы были на этом острове совсем недавно, обыскали дом и обновили всё следящее! Издеваетесь?!
Однако сквозь ночь и туман с одинокого нежилого островка сияла цепочка тусклых огней.
– Вот именно что обыскали вы дом, – хладнокровно возразила матушка, встав. – Да ещё и тогда, когда он был пуст. Вы отплыли – преступник причалил. А артефакты он либо нарочно не портит, боясь тревоги, либо его помощники слишком слабы, чтобы почуять их сразу.
– Какое коварство… В следующий раз посадим Сьята наблюдать за «капканами» беспрерывно, – пробормотал Рьен, безуспешно всматриваясь в туман. – Мьёл, чтобы завтра же сел думать, как объединить наблюдение за всеми объектами в одной склянке. Одна склянка – и все объекты в одном же ряду, понял? И минимум час беспроблемного наблюдения за всеми сразу. И над маскировкой артефактов, кстати, поработать не помешает.
Колдун почесал затылок, попереливал из ладони в ладонь чёрную воду и хмыкнул: капля за каплей даёт поток?..
– Уже придумал, – проворчал он и сжал кулаки. – А что… – и запнулся.
Матушка Шанэ вынула из кармана плаща небольшой с виду мешочек и щедро швырнула песок за борт, что-то быстро пробормотав. В тумане сверкнули колкие звёзды, в реке булькнуло, а над лодкой хлопнули незримые крылья. И матушка, резко вскинув руки и ухватившись за нечто невидимое, взлетела над лодкой и разом пропала в тумане.