Действительно, как?..
Дело 5: Окно в осень
«Странное происшествие потрясло сегодня Семиречье. Ровно в 5:55 утра пятеро совершенно разных людей выбросились из окон своих спален. К счастью, все остались живы и были быстро доставлены в ближайшие больницы с переломами и ушибами разной степени тяжести. Имена мы по этическим соображениям не публикуем (хотя, конечно, вы уже знаете, кто эти несчастные, всё Семиречье говорит о них с шести утра), а глубоко шокированные родственники от комментариев отказались. А от слуг мы узнали лишь одно, но невероятное: часы в спальнях в момент прыжка остановились и замерли навсегда.
Пять человек! Одновременно! Ровно в 5:55!..
Мы будем следить за развитием событий».
– Что скажешь? – Рьен отложил «Вести Семиречья» и посмотрел на своего первого помощника.
Светало. Часы на столе отвратительно бодро тикали, показывая без четверти восемь. А сыскники узнали обо всём недавно. Буквально полчаса назад Рьена разбудил дежурный и возбуждённо затараторил о вероятном групповом смертоубийстве. Рьен ничего не понял, но быстро собрался и помчался в ведомство. По привычке прихватил разносимую колдовским ветром газету, а когда увидел заметку на первой полосе, немедленно вызвал Мьёла.
– Да я не больше вас знаю, – фыркнул колдун. – Вы разбудили и велели быть. Я тут.
– Я не том спрашиваю, Мьёл, – терпеливо улыбнулся Рьен. – Понятно, что ты ничего не знаешь. И ещё не до конца проснулся. Я спросил, что ты думаешь об этой заметке.
Колдун попятился от начальственного стола, плюхнулся в кресло и нахально ответил:
– А вы?
– Если бы я был колдуном, то тебя бы не спрашивал, – Рьен снова взял газету. – Как пресса узнала раньше нас, понятно, – кто-то из «Вестей» живёт рядом с одним из этих несостоявшихся самоубийц. Но цифры, Мьёл! Пять человек! Пять пятьдесят пять утра! Одновременно! Это же явное воздействие.
– Вы на ритуал, что ли, намекаете? – разом проснулся помощник.
– Ну а на что ещё это похоже? А если не ритуал, то проба сил… неизвестно для чего.
– А если пресса… присочинила? – осторожно заметил Мьёл. – Для красоты?
– Исключено, – качнул головой Рьен. – У владельца газеты, мастера Тьюда, с этим строго. Приукрасить можно, а вот врать своим читателям нельзя. Хочется сочинять – пожалуйста, есть раздел «Литературные страницы». На остальных – только факты.
В оконное стекло мелко и сонно застучал дождь. Мьёл зевнул, сердито протёр глаза и мрачно признал:
– Тогда не знаю. Никаких таких ритуалов у нас нет. В современном колдовстве точно, – и выпрямился: – Так я к наставнику?..
– Погоди, – Рьен откинулся на спинку стула. – А помнишь, пару лет назад наши из отдела общих правонарушений ловили одного ненормального? Который вообразил себя колдуном, метался по улицам и орал, что как только семь звёзд – красная, оранжевая, жёлтая, зелёная, голубая, синяя и фиолетовая – выстроятся в одном порядке, причём именно в таком, на ночном небе появится звёздная радуга, по ней спустятся старые боги, и хана нашему грешному мирозданию?
– Помню, как же, – ухмыльнулся Мьёл. – Хотите знать, связано ли что-нибудь в нашем колдовстве с небесными светилами? Нет, не связано. А тогда, как вы помните, красное полнолуние было, а я читал, что в это время у всех ненормальных обострения. В этом смысле луна и звёзды как-то на нас влияют. Ну и речники и моряки в недоразвитые времена по созвездиям путь искали. Другой силы, мастер, в них нету. Но я спрошу. Так мне куда?
– К наставнику обязательно. А после – дома. Помнишь особняк Ру? Может быть, в старых домах проснулось древнее колдовство. Их надо изучить. И пострадавших навестить – проверить на следы воздействия. А после – общества. Те же книгочеи любят собираться в одном месте в одно время, чтобы обсудить новые романы. Надо узнать, не состояли ли наши пострадавшие в одном обществе. Или не имели ли каких-нибудь совместных дел. Куда? Сядь. Я ещё прошение не написал. Сначала надо главного убедить, что это преступление, и получить допуск, не то тебя ни в один дом не пустят. Да и имён, фамилий и адресов у нас пока нет.
В дверь тихо, вежливо, но веско постучали. Во времена постройки здания Сыскного ведомства тогдашний глава отдела убийств, устав от бесконечных просителей и прочих родственников пострадавших, затребовал себе такой кабинет, куда не будет ходу посторонним. И с тех пор сюда можно было попасть либо с улицы (но об этой двери мало кто знал), либо через кабинет Мьёла (а он и его заклятья строго следили, чтобы начальство не беспокоили почём зря). Стучали из кабинета. Заклятья пропустили.
– Главный… – колдун подскочил, придвинул кресло ближе к начальственному столу и бросился к двери.
Рьен тоже встревоженно встал.
Мастер Шьюлс был очень стар, сухощав, лыс, усат и крайне рассеян. К счастью для подчинённых, он честно принимал свой возраст, в дела не вмешивался и работать никому не мешал. Последние лет пять он служил скорее символом Сыскного ведомства, а на работу приходил, чтобы подремать в удобном кресле, попить чайку да подписать нужные бумаги. И должно было случиться нечто очень серьёзное, чтобы он самолично прихромал в кабинет главы отдела убийств.
– Утра доброго, друзья мои, – мастер Шьюлс проковылял к креслу и с удовольствием сел, вытянув больную ногу и опустив трость. – Я к вам, должен сказать, по делу. Садитесь. И без расшаркиваний. Чай не первый год лямку вместе тянем. Газету читали?
– Я как раз собирался прошение писать, – признался Рьен, сев. – Чтобы завести дело и заняться расследованием. Очень уж на покушение на убийство смахивает.
– А я вас, значит, опередил, – улыбнулся главный и довольно стукнул тростью по полу. – В одном направлении мыслим, а? Это хорошо. Вот вам для начала первые сведения.
На столе перед Рьеном расплылось тёмное пятно, из которого вынырнул листок бумаги, плотно исписанный бисерным, но внятным почерком.
– Первый список – это пострадавшие, – объяснил мастер Шьюлс. – Имена, фамилии, адреса. Второй – адреса больниц. Пробегитесь, Рьен. И обратите внимание на одно имя – Одья Ву.
Мьёл, прикорнувший у окна, вздрогнул и метнул быстрый взгляд на главного.
– У вашей покойной жены была такая же фамилия, – вспомнил Рьен.
– Совершенно верно, – кивнул мастер Шьюлс. – Одья – её младшая сестра. Правда, с тех пор как жены не стало, мы мало общаемся, да и Одью дети к себе забрали, а мне до Двадцать Второго острова плыть уже далеко… Но мы переписываемся. И, скажу я вам, более жизнелюбивого человека я не знал, не знаю и вряд ли встречу. Она радуется каждому дню. Радуется, что проснулась. Что солнце светит. Что дождь льёт. Что суставы почти не болят и можно гулять. Что кости ноют и можно с внуками посидеть. Понимаете? Одья во всём искала и находила хорошее. Она не могла выброситься из окна сама. Это против её природы.
– Мы обсуждали воздействие, – осторожно заметил Рьен.
– Больничные колдуны ничего не обнаружили, – поджал губы главный. – Мой помощник десять минут назад тоже отписал, что нет ничего. Или туманы смыли, или в чём-то другом дело. Ищите. Найдите того, кто это сделал. Кровь из носу. Пишите прошение.
Пока Рьен составлял документ, Мьёл тоже что-то написал и кому-то отправил, а потом быстро набросал на клочке бумаги список дел.
– Сначала – больницы, – заметил его нетерпение начальник. – Две проверки хорошо, а три – лучше. К родственникам потерпевших вместе пойдём. Закончишь с больницами – жди у дома Одьи Ву. Наставнику написал?
Колдун кивнул.
– Я схожу к матушке Шанэ, – продолжал Рьен, – и к Иххо. У нас в колдовство звёзд и прочих цифр не верят, а на Юге или островах всё может быть иначе. Заодно пусть Иххо пороется в нашем архиве. Сьят, поди, спит? Разбуди его и отправь в Главный городской архив – надо узнать историю домов, чтобы понять, беспокоить Колдовское ведомство из-за древних заклятий или нет. Меня смущают остановившиеся одновременно часы. Объясни Сьяту обстановку – он сообразительный парень, поймёт.
Когда все документы были подписаны, а Мьёл получил допуск в необходимые места и для себя, и для Сьята, главный встал, тяжело опираясь на трость, и повторил:
– Найдите его. Или её. С вопросами или сведениями заходите в любое время. Буду у себя. Удачи, друзья мои.
И ухромал вслед за колдуном.
А Рьен снова, в десятый раз за утро, посмотрел на газетную статью.
«Пять человек! Одновременно! Ровно в 5:55!..»
Или это единичный случай… или через четыре дня может случиться четыре человека в 4:44. И есть во всём этом некая, поглоти её Тягучая, странная и страшная система.
– Ну и дела… – пробормотала матушка Шанэ, отложив газету.
– Ага! – поддакнула служанка, поправляя салфетки.
Этим утром в чайной было пусто, и матушка, погасив «призрачную» свечу, завтракала, а служанка Ийрэ заканчивала подготовку столов в зале-прихожей.
– А ты случайно не знаешь имена этих несчастных? – матушка, конечно, думала о своём – о том, что не сегодня завтра её навестят. Уж больно странно всё выглядело, а в странности она не верила, лишь в недостаток знаний и сведений. – И точно ли все выжили?
– За именами и адресами – это к Ладэ, – бойко ответила служанка, поправляя теперь уже скатерть. – У неё любовь с каким-то журналистом из «Вестей». Поди, он всё ей растрепал.
– Узнай-ка.
Ийрэ кивнула и убежала, а матушка хмуро посмотрела в окно, забрызганное мелким дождём. Нет, в странности она не верила, как и в подобные «случайные» совпадения. Интересно, сыскники за это дело возьмутся? Наверняка. Там тоже в «случайности» не особо верят.
Так, а в потайном коридоре есть бумага, перо и чернила. И даже старая карта – с тех времён, когда матушка ещё только-только изучала Семиречье.
Служанка вернулась быстро и с ворохом новостей.
– Двадцать Девятый остров, третий дом, старый кожевник Цьёх, – затараторила Ийрэ, – выбросился со второго этажа. Двадцать Второй остров, пятнадцатый дом – Одья, пожилая женщина, урождённая Ву, жила у детей, выбросилась с первого этажа…