– Да, важная, – ответил он.
Папа был так озабочен тем, чтобы успеть на свою встречу, что даже не заметил сарказма в моём голосе.
– Я сейчас позвоню Маргарет и скажу ей, что мы не приедем.
– Ты можешь ехать, – сказала я. – Поезжай. Не хочу, чтобы ты из-за меня пропускал обход. А то ещё лицензию не получишь.
– Но я никак не смогу успеть и туда, и на мою встречу.
– Ты намекаешь, что это из-за меня ты опоздал на черепаший обход?
– Нет, нет. Но… да. – Он выглядел растерянным. – В смысле да, из-за нашего разговора я пропустил обход, но нет, это не то, что я пытаюсь тебе сказать. Ты знаешь, что я бы пошёл, если бы ты не отказалась. – Он снова посмотрел на часы. – Я позвоню Маргарет. И у нас с тобой останется время позавтракать, и мы поговорим обо всём этом. – Он шагнул к двери, потом обернулся и сказал: – Я не буду ей говорить, почему ты не идёшь.
– Нет, ты скажи. Мне плевать. Она же и так обо мне всё знает. Скажи ей! И завтракать я не буду. Я не голодна. – Я отвернулась и зарылась лицом в подушку.
Через пару часов зазвонил телефон. Я не стала поднимать трубку, ответил автоответчик. Это была Маргарет, она сказала, что, если я ей перезвоню, она за мной заедет. Я не перезвонила. Я повела Джинджер на прогулку вокруг поля для гольфа, которое примыкает к жизнерадостному комплексу. Когда мы вернулись, я увидела на автоответчике ещё одно сообщение. Я прослушала его. Это был дедушка Иззи, он просил меня позвонить. Я стёрла сообщение. Я немного посидела у бассейна и почитала, потом поднялась в квартиру поесть, потому что было время ланча, и тогда наконец съела хлопья, которые папа оставил на столе мне на завтрак. Пока я ела, он позвонил. Я снова не взяла трубку.
После еды я опять повела Джинджер на прогулку, а потом позвонила в авиакомпанию узнать, сколько будет стоить поменять билет, чтобы улететь домой пораньше. Тридцать пять долларов. Я посмотрела по телевизору три ток-шоу. Одно было про девушек, чьи мамы заигрывают с их парнями. Это было жалкое зрелище. Второе было про длинноволосых мужчин, говоривших, что они потеряли работу из-за того, что отказались стричься. Это тоже было жалкое зрелище. Третье было о людях с пирсингом на странных частях тела. У одной девочки было серебряное кольцо в пупке, у другой – серёжка-гвоздик с бриллиантом на кончике языка. Одна показывала пупок, другая – язык. Это было омерзительное зрелище. Телефон звонил ещё дважды. Первый раз это опять был папа, и в его голосе звучала тревога от того, что я не отвечаю. Второй раз это опять была Маргарет, она надеялась, что мы всё же приедем, потому что в ещё одном гнезде вот-вот вылупятся черепашата.
Я стёрла оба сообщения на автоответчике.
Не отвечать на звонки, но слышать, что говорят на том конце провода, – это было немного похоже на шпионство. Мне это нравилось.
Папа вошёл в квартиру с таким же измученным и нервным видом, как тогда, когда встречал меня в аэропорту.
– Где ты была?! Я звонил каждые двадцать минут.
– Я заметила.
Когда он спросил, почему я не отвечала на звонки, я сказала, что не думала, что это важно.
– Завтра я беру выходной, – сообщил он.
– И что ты собираешься делать? – спросила я. – Нависать?
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего.
Ничего – это свинский ответ, но иногда не работает ничего, кроме «ничего».
– Я подумал, может, поедем в «Мир Диснея»? Тебе ведь там нравилось.
– А как же Джинджер? – спросила я.
– Хм, сейчас посмотрю, какие есть гостиницы для собак…
И тут зазвонил телефон. Папа поднял трубку. По тону его голоса я поняла, что это звонит дедушка Иззи и спрашивает, собирается ли папа на вечерний черепаший обход. Повесив трубку, папа спросил меня, хочу ли я пригласить Итана с нами в «Мир Диснея». Я ушам своим не верила. Неужели он действительно меня об этом спросил? Я просто молча уставилась на него.
– Ну, – пробормотал папа, – ему вроде так понравился «Призрак оперы», и я подумал, что ему понравится и…
Я продолжала молча смотреть. Папа прокашлялся.
– Если тебе не по душе идея позвать Итана, может, пригласишь кого-нибудь из старых друзей?
Он буквально умолял меня кого-то пригласить. Без черепах мой отец просто не представлял, что со мной делать.
Хотя «Мир Диснея» всего в двух часах езды от его дома, папа решил, что веселее будет остановиться на ночь в одном из диснеевских тематических отелей. Он позвонил, заказал нам номер, и мы разошлись по комнатам паковать сумки.
В тот вечер на побережье налетел северо-восточный ветер. Тридцать пять миль в час, порывы до пятидесяти. Прибрежные области затопило, а это означало, что шоссе, лежащие в низинах, съезды с них и многие боковые дороги будут перекрыты. А это, в свою очередь, означало, что на федеральных автострадах тянучка превратится в полноценную пробку. Прежде чем отправиться спать, папа предложил выезжать не в самую рань, а, наоборот, попозже, когда закончится утренний час пик.
Телефонный звонок раздался в полночь. Папа приоткрыл мою дверь и велел тоже поднять трубку. Звонил дедушка Иззи.
– У нас чрезвычайная ситуация, – сказал он умоляющим голосом. – Наших малышей наверняка раскидает ураганом по берегу. Завтра очень рано, до рассвета, надо их собрать. Пока до них не добрались птицы. Мы с Маргарет подумали: хорошо бы вы приехали сейчас, чтобы начать завтра пораньше. Потому что утром вы просто не доедете.
Дедушка говорил так искренне, так взволнованно, так беспокоился о черепахах, был так уверен, что мы откликнемся на его зов о помощи… Всё ясно: папа не сказал ему, что я больше не пойду ни на какие черепашьи обходы. Так что теперь я ждала – интересно, как же папа ему откажет. Но папа делал то, что получалось у него лучше всего: хранил молчание.
Дедушка сказал:
– Надя, детка, ты меня слышишь? Ты тут?
– Я тут, дедушка…
– Ты понимаешь, что случится, если мы их не соберём? Вы ведь приедете?
– У нас с папой были свои планы…
– Какие планы, лапушка? Ты ведь не хочешь, чтобы черепашат разбросало по берегу и они погибли? Это ведь совсем малыши, Надя. Им нужна помощь.
– Мы с папой собирались в «Мир Диснея»…
– Ты хочешь поехать в вымышленный мир мистера Уолта Диснея, в то время как можно наблюдать реальную работу Матери-Природы?
Я не удержалась от улыбки. Дедушка Иззи всегда называет «Мир Диснея» «вымышленным миром мистера Уолта Диснея».
Потом он сказал:
– Надя, нам с Маргарет нужна твоя помощь. И черепашатам тоже. Иногда один вид должен помогать другому выжить. – Это он извинялся за то, что не рассказал мне о вмешательствах Маргарет в нашу жизнь.
Я не знала, что сказать. Но тут наконец заговорил папа:
– Пусть Мать-Природа позаботится о черепашатах. Они сами справятся.
Но я знала, что не справятся. И я сказала:
– Дедушка, я поговорю с папой и потом перезвоню.
Я повесила трубку и вышла в гостиную. На папе была пижама. В полосочку. Никогда ещё не видела, чтобы папа сидел в гостиной в пижаме в полосочку.
Он сказал:
– Надя, не беспокойся о черепашатах.
Я объяснила:
– Понимаешь, когда они разбросаны по берегу, их очень легко заметить. Птицы их съедят.
– Всех не съедят.
– А которых не съедят, те заблудятся.
– Но ведь прилив вернётся и унесёт все водоросли – вместе с черепашками – обратно в океан. – Папа улыбнулся. – Что выносит на берег, то уносит обратно. Это не философское изречение, Надя, это просто факт.
– Они заблудятся в океане.
– Заблудятся? Океан – их родной дом.
– Они заблудятся в океане, – повторила я.
– Надя, как такое может быть?
– Чтобы понять, как такое может быть, нужно хорошо понимать черепах.
– Вряд ли я их хорошо понимаю.
– Вот я и сказала дедушке, что поговорю с тобой.
Папа сидел на диване; в этой своей пижаме в полосочку он выглядел тут как инородное тело. Он кивнул – медленно, вдумчиво, – и я поняла, что он будет слушать внимательно и что я сумею ему всё объяснить.
– Всё начинается, – сказала я, – в тот самый миг, когда черепашата вылупляются и чешут по песку к свету на горизонте. Как только они добираются до воды, ими овладевает плавательный инстинкт. Они ничего не едят – они только плывут и плывут, как безумные, пока не доплывут до Саргассова моря. Там они останавливаются, и тогда-то Мать-Природа выключает механизм «плыви-как-безумный» и включает механизм «ешь-и-расти». И следующие пять-десять лет они торчат в Саргассовом море и питаются мелкими морскими обитателями, которые живут в слое саргассовых водорослей. Сегодня, когда ветер вынес эти водоросли на берег и разбросал, в них наверняка множество черепашек – ещё юных. Они считают эти водоросли своим домом, и вот вместе с этими домами их и выкинуло на берег.
Я сделала паузу и пристально посмотрела на папу, а он пристально посмотрел на меня.
– Ты слушаешь? – спросила я.
Папа кивнул. Тогда я продолжила:
– И вот тут начинается трагическая часть. Даже если прилив действительно смоет их обратно в воду, они не смогут попасть домой, потому что, когда механизм «плыви-как-безумный» отключается – он отключается навсегда. У черепах нет ни аварийного энергоблока, ни предохранителя, который можно было бы экстренно включить. И вот они снова в воде, но на этот раз без механизма, который заставлял их плыть на восток. Вот почему они заблудятся и потеряются. Они проголодаются, у них разыграется аппетит, но они будут находиться не там, где могли бы утолить голод, и не будут знать, как туда попасть, потому что не умеют заново заводить свои внутренние часы. Они не найдут свой дом. Не найдут пищу. Они ослабнут от истощения, и их съедят.
Мой отец ни разу не посмотрел на часы – ни на свои наручные, ни на те, что стояли на столике у дивана. В нём включился механизм «слушай-и-запоминай», и его внутренние часы неустанно тикали. Я изучала своего отца, сидевшего в голубой полосатой пижаме на светло-сером диване. В нашей жизни разыгрался шторм, который поднял папу, закружил и перенёс куда-то в незнакомое место. И меня тоже. Меня тоже подняло, закружило и швырнуло неизвестно куда. Меня тоже выбросило на берег. И кто-то должен был переместить нас в безопасное место.