«Шершавость» генеральной репетиции «Пиковой дамы» досадным опозданием Фигнера не ограничилась. Нервность и некоторая суетливость Фигнера на сцене заставила всю зрительную залу пережить тревожную минуту. В сцене на гауптвахте, при чудном исполнении хора на панихидный мотив «Молитву пролию ко господу», в момент появления призрака Графини Н. Н. Фигнер, при изображении ужаса Германа, двигаясь за столом, нечаянно скинул с него подсвечник с горящей свечой. Подсвечник покатился по полу и, как нарочно, остановился с пламенем под краем занавеса заднего плана декорации. Свеча продолжала гореть, и, конечно, внимание публики, привлеченное звуком падения подсвечника, сосредоточилось на пламени свечи и на завесе, которая уже начала дымиться. Учитель сцены О. О. Палечек, стоявший в первой кулисе, тотчас же побежал за завесу, из-под которой вскоре показалась рука, убравшая подсвечник со сцены. Все с облегчением вздохнули.
За исключением двух описанных неприятностей, вся репетиция была триумфом и композитора, и исполнителей, и постановки. В монтировке пьесы особенно понравились костюмы и аксессуары «пасторали». Особенный эффект произвела декорация спальни Графини, работы талантливого художника К. Иванова. Многие не хотели верить, что она вся написана на одном плане. Декорация изображала комнату Графини с альковом, освещенным висячим фонарем; в алькове за ширмами постель Графини. Ходили нарочно за кулисы, чтобы убедиться в том, что на сцене, кроме кресла Графини, нет никаких предметов, а все – и альков, и кровать, и ширмы, и прочая мебель – написано на одной завесе, с транспарантом фонаря и падающего от него света на кровать и на другие предметы.
Первое представление «Пиковой дамы» состоялось 7 декабря 1890 года и прошло блистательно, без сучка и без задоринки. Хотя в сообщении Кондратьева от этого числа до некоторой степени повторяются сведения, уже приведенные выше, и само донесение страдает преувеличениями и излишним подкуриванием фимиама директору – все-таки привожу выписки из него из-за бытовой характерности:
«Спектакль № 60, сбор 4136 р. 90 коп. Сегодня, 7 декабря, состоялось первое представление оперы Чайковского „Пиковая дама". Генеральная репетиция 5 декабря и первое представление 7-го – было назначено Вашим превосходительством еще в прошлом сезоне, все это состоялось по назначению.
В высшей степени интересно знать историю, как написана эта опера. В прошлом году в это время ставили балет «Спящая красавица» Чайковского. О «Пиковой даме» не было еще и помину. На репетициях балета начались разговоры о том, чтобы Чайковский к нынешнему сезону написал оперу. Вашему превосходительству пришла мысль поручить написать оперу на сюжет „Пиковой дамы". Весь план либретто (Это не совсем верно; наброски либретто, как я уже упомянул, были готовы у М. И. Чайковского.) и весь ход действия Вами были указаны Модесту Ильичу Чайковскому – брату композитора. За дело принялись горячо. Петра Ильича стали уговаривать поторопиться написать оперу к весне, и он, после громадного успеха его балета, уезжая в Италию, повез с собой Уже готовый первый акт либретто. Писал он оперу с такой быстротой, что в апреле уже им был прислан полный клавираусцуг оперы к Юргенсону для печатания. Летом были разосланы партии артистам, а в августе месяце хоры выучили начерно оперу. При дружных усилиях артистов и всей администрации, нам удалось исполнить желание Вашего превосходительства и мы приготовили оперу к 1 декабря.
Много разных инцидентов тормозили вначале работу: Чайковский мечтал писать роль Лизы – Мравиной, а написал ее чисто для Медеи. Со Славиной пришлось вести войну, чтобы заставить ее понять и заинтересовать партией Графини; много и других, более мелких, затруднений являлось, но все пришли к благополучному окончанию. Бесспорно, «Пиковая дама» как своим появлением, так и своим успехом всецело обязана тому интересу, с каким Вы отнеслись к ее созданию, и тем трудам, которые Вы, не жалея себя, положили для ее осуществления. Поистине можно сказать, что опера эта, как либретто, как музыка, как постановка, заключает в себе такую массу красоты, оригинальности вкуса и разнообразия, что ей с уверенностью можно предсказать громадный успех и то, что она долго будет сиять на репертуаре русской оперы и сделает громадные сборы. Уже одно разнообразие картин либретто дало возможность Чайковскому внести много разнообразия и в музыкальную часть оперы. У него вышло очень тонко подражание музыке Моцарта и другим современным тому веку композиторам, подражание, которое порой очень хорошо рисует музыкальный вкус того времени. Особенно хорошо это проведено в пасторали, в партиях Прилепы, Миловзора и Златогора, в дуэте Лизы с Полиной, в песенке Полины, в песне Графини и в куплетах Мельникова в игорном доме. Очень оригинальна оркестровка спальни Графини, и потрясающее впечатление производит сцена в казарме. Превосходна по музыке и по исполнению ария на Канавке Лизы – Медеи, но нельзя не заметить, что, при всей красоте ее музыки, она не носит характера музыки Лизы, подходя скорей к Ярославне, Катерине в «Грозе» и т. п. характерам. Роль Германа написана так, что не будь Фигнера, то немыслимо бы было давать успешно эту оперу. Вплоть до самой последней репетиции, по инициативе Вашего превосходительства, делались различные усовершенствования к постановке: так, во вторник 4 декабря показывал Каменский придуманное им явление Графини с маской и освещением электричеством изнутри – кажется, это будет очень хорошо.
От начала до конца опера имела громадный успех, за всякую из картин вызывали автора и исполнителей.
После первого акта Чайковскому поднесли серебряный венок. После второго – огромную лавровую лиру. Повторяли дуэт Медеи и Долиной, требовали повторения, но не были повторены арии Медеи, Яковлева, куплеты Мельникова, дуэт Ольгиной и Фриде. Славина потрясающим образом провела сцену в спальне и смерть Графини.
Исполнители были: Медея – Лиза, Ольгина – Прилепа, Славина – Графиня, Долина – Полина, Пильц – Гувернантка, Юносова – горничная Маша, Фигнер – Герман, Васильев 2-й – Чекалинский, Кондараки – Чаплицкий, Мельников – граф Томский, Яковлев – князь Елецкий, Фрей – Сурин, Соболев – Нарумов, Климов 2-й – Златогор, Ефимов – Распорядитель, воспитанник Легат – Командир [Фриде – Миловзор].
Интермедия поставлена Мариусом Петипа; после интермедии его с исполнителями вызывали много раз.
Конечно, Чайковский, как талантливый композитор, хорошо исполнил возложенное на него Вами поручение, но не будь так хорошо, талантливо предложена эта канва для оперы, не будь опера так обдуманно, талантливо и с тонким вкусом и царской роскошью обставлена, не могла бы она иметь того колоссального успеха, каким был успех вчерашнего, первого ее представления.
Опера началась ровно в 8 и окончилась в 11 ч. 50 м. Очень много траты времени на постановку зала (люстры) и игорного дома. Самым слабым оказался последний акт, как я и предсказывал Вашему превосходительству в то время, как еще репетиции не начинались. Самое большое впечатление оставили Графиня, Герман и изумительная группа пасторали.
Так много вообще красот музыки, обстановки, постановки, чудного сочетания цветов костюмов, что зрители, я полагаю, от этой массы впечатлений уходят из театра с хаосом в голове и уяснят себе все эти прелести тогда, когда прослушают оперу не один раз».
После второго представления «Пиковой дамы», исполненного в понедельник 10 декабря в абонемент, Кондратьев доносил:
«На пятнадцатое представление первого абонемента дана «Пиковая дама». Абонементы, боявшиеся уронить свое достоинство (а более всего по своему невежеству опасавшиеся прийти от чего-либо в восторг не к месту), весь первый акт держали себя страшно сдержанно. Потом они разогрелись, шумели, аплодировали, но все же лучших мест не поняли и не оценили. Повторить заставили дуэт Медеи и Долиной и аплодировали за арию Долиной, требовали повторения дуэттино пасторали, Мельникова песенки и хора игроков, но не настолько настоятельно, чтобы Направник их повторил. Фарфоровые группы хотя аплодировали, но не настолько, насколько они заслуживают. После второго акта и по окончании оперы вызывали шумно».
Пожав лавры в Петербурге, Чайковский отправился в Киев, где 19 декабря 1890 года также состоялось первое представление «Пиковой дамы». Очень заинтересованный успехом этой оперы в провинции, я взял с Петра Ильича обещание сообщить мне свои впечатления по поводу киевской постановки его оперы. Он исполнил обещание и прислал мне следующее подробное письмо:
«24 декабря 1890 г. Каменка, Киевск. губ.
Дорогой Владимир Петрович! Согласно данному обещанию, принимаюсь за перо, чтобы рассказать Вам, как была обставлена «Пиковая дама» в Киеве. Первое представление состоялось 19 декабря, но я принужден был вследствие усиленной просьбы артистов дождаться второго, и лишь вчера приехал в деревню к сестре, и, наконец, имею требуемый для письма досуг. В Киеве я был так поглощен репетициями, всякого рода приглашениями на обеды и вечера, что ни о чтении, ни о писании и думать нельзя было. Очень меня все это утомило, и до сих пор еще не совсем в себя пришел, а потому простите, если письмо будет не особенно обстоятельно.
Приехал я в Киев вечером одиннадцатого, а двенадцатого утром уже был на репетиции. Прежде всего меня поразили крошечные размеры сцены, а также сравнительно со столичным театром бедность, мизерность, теснота всей обстановки. Но зато на этой же репетиции я вынес отрадное впечатление от усердия, ревности, общего одушевления всего артистического состава, а также от примерного во всем порядка и от распорядительности главного двигателя дела, Прянишникова. Все партии были уже прекрасно разучены; в сценическом отношении Прянишников уже успел со всеми артистами отдельно и совместно с хором и фигурантами поставить оперу вполне. О некоторых подробностях сцены он недоумевал, как их поставить, и ждал моего приезда, чтобы узнать, как они поставлены в Петербурге. По возможности он поступал согласно с моими указаниями. На этой первой репетиции я исправил некоторые темпы, взятые дирижером Прибиком, и со следующего дня в тече