– Но где же ты, девочка моя? – вздыхал он, стоя в пустой комнате. – Куда ты могла запропаститься?
Его вдруг захлестнуло отчаяние. Джо плюхнулся на кровать и несколько минут сидел, уперев локти в колени. Напрасно он приехал сюда. Ему не найти Фиону. Все его надежды, все усилия… напрасны.
Затем маятник его состояния качнулся в другую сторону. Нет, он доведет поиски до конца. Нельзя бросать поиски, когда он почти у цели. Фиона где-то в Нью-Йорке. Джо это чувствовал. Даже знал. Нужно всего-навсего найти настоящего Финнегана. Ее дядю. Джо потянулся за ботинками. И вдруг кто-то отчаянно забарабанил в дверь комнаты, да так громко, что он подпрыгнул от неожиданности.
– Мистер! – послышался писклявый голос Эдди. – Откройте! Я нашел ее! Это точно она!
Джо стремительно распахнул дверь. На пороге стоял Эдди с газетой в руках.
– Смотрите! Правда, это она? Фиона Финнеган! Вы ее искали?
Джо выхватил у мальчишки газету. На второй полосе он увидел фотографию Фионы, но не той, которую он знал. Эта Фиона улыбалась. Модно одетая, в красивой шляпе. Она выглядела удивительно красивой и, казалось, светилась от счастья. Мужчина, стоящий рядом, целовал ее в щеку. Джо прочитал заголовок: «Самая блистательная пара Нью-Йорка поженилась прямо в зале суда». Ниже шла статья, написанная каким-то Питером Хилтоном:
На этот раз, дорогие читатели, вместо привычного раздела я расскажу вам всего одну историю. Но вы не пожалеете. Я поведу рассказ о драматической свадьбе в зале суда, где в брак вступили обаятельный молодой владелец художественной галереи Николас Сомс и Фиона Финнеган, прекрасная создательница полюбившегося вам чая «Тэс-Ти», которая в скором времени откроет салон «Чайная роза». История, случившаяся нынче утром, всколыхнула сердца всех жителей Нью-Йорка. Один весьма известный в городе миллионер, соперничавший с мистером Сомсом за руку мисс Финнеган, удалился в свое загородное поместье. Как вы знаете, дорогие, в любви и войне все средства хороши. Впрочем, я отвлекся от темы! Итак, возвращаюсь к событиям позднего вечера вторника и ошибочному аресту, приведшему к свадьбе…
Статья подробно описывала арест Николаса Сомса, усилия его адвоката, героическое заявление самого Хилтона в поддержку мистера Сомса и душераздирающее обращение мисс Финнеган к судье. Помимо статьи, в боковых колонках рассказывалось о галерее Николаса Сомса и процветающей чайной торговле Фионы.
Джо оцепенел. Это что-то нереальное. Такого просто не может быть. Он продолжил чтение. В статье говорилось, что Фиона жила в Челси, над бакалейным магазином ее дяди Майкла Финнегана. В том самом доме, где побывал Эдди. Если бы он вместо Дуэйн-стрит отправился на Восьмую авеню… Боже мой, если бы он знал…
– Мистер! Что это с вами? Вы побледнели, – насторожился Эдди. – Может, вам за кофе сгонять? Или за виски? Вам лучше сесть.
– Все нормально, – одеревеневшим голосом ответил Джо.
Он сунул руку в карман, вытащил первую попавшуюся монету и подал Эдди.
– Целый доллар? Ну спасибо!
Джо выпроводил мальчишку, снова взял газету и стал вглядываться в фотографию, надеясь, что это все-таки не Фиона. Нет, это была она. Ее лицо, ее улыбка, которые не спутаешь ни с чем. Джо почувствовал ужасающую пустоту. Он был выпотрошен. Внутри ничего не осталось: ни сердца, ни надежды, ни жизни. Все исчезло за одно мгновение.
Он смотрел на снимок и горько усмехался. Какой же дурак! С чего он вообразил, что Фиона в Нью-Йорке бедствует и страдает от одиночества? Ничего подобного! По ней не скажешь, что она растеряна или напугана. А он-то напридумывал себе, будто она здесь влачит нищенское существование и тоскует без него. Со снимка на него смотрела красивая, успешная женщина, а вовсе не та девчонка, чье сердце он разбил на ступенях Старой лестницы. Она приехала в Америку и начала совершенно новую жизнь. Хорошую жизнь. Фиона выглядела так, как и надлежит выглядеть счастливой новобрачной, вышедшей замуж за элегантного мужчину, который, судя по всему, на несколько голов выше уличного торговца из Уайтчепела.
На газетном снимке этот Сомс, всклокоченный, с подбитым глазом, но все равно элегантный, целовал Фиону в щеку. Джо замутило от ревности при мысли, что ее обнимает другой. «А чего ты ожидал? – сердито спросил он себя. – Ты ее бросил, и она нашла другого. Так и должно было случиться».
Джо вдруг захотелось пойти и увидеться с ней. В последний раз посмотреть на любовь своей жизни. Нет, не имеет права он туда идти. Это было бы эгоистично и нечестно. Он бы лишь огорчил Фиону напоминанием о прошлом. Во всем целиком виноват он, а не она. Произошло то, что и должно было произойти. Справедливое наказание за то, как он обошелся с ней. В голове зазвучал бабушкин голос: «Нас не наказывают за грехи. Грехи и есть наше наказание».
Никуда он не пойдет. Не станет вторгаться в ее новую жизнь. А сам научится жить без нее. Хватит тешить себя пустыми мечтами. Фиона не вернется к нему. Не вернется в Лондон. Джо ощутил жгучую боль, ужасающее чувство утраты. Ему нужно держаться впереди, не позволять этому чувству его догнать, иначе он развалится на куски.
Джо вытащил из-под кровати вещмешок. Больше ему нечего делать в Нью-Йорке. Обратный билет у него есть. Сходит на стройку, где работает Брендан, попрощается, и на пристань – узнать, не отплывает ли вечером какой-нибудь пароход компании «Белая звезда» и есть ли там свободные места третьего класса. Открыв верхний ящик бюро, Джо выгреб свои вещи и побросал в мешок. Там же лежала и карта Нью-Йорка, открытая на странице с улицами Вест-Сайда. Со здешним Челси, где она жила и куда он собирался сегодня пойти. Он опоздал всего на день. На один проклятый день!
Боль ударила его без предупреждения. Потащила вниз, в бездонные глубины, окутала его, утопила в себе. Боль пронизала каждую его клеточку. Эта боль состояла из удушающего горя, безмерной печали и отчаянного безумия. Отныне эта боль станет его постоянной спутницей, неотступно следующей повсюду.
Часть третья
Глава 57
Лондон, январь 1898 года
– Эй, Стэн, подлей еще керосина! – распорядился Шихан Котелок. – Здесь все должно пылать, а не тлеть, как кусок сухого навоза.
– Сейчас, не ори, – проворчал Стэн Кристи. – Мы не заводные. Дай передохнуть. Дергаешься по пустякам.
За такие слова Котелок с удовольствием врезал бы Стэну, если бы видел, где тот. Но в помещении старой чаеразвесочной фабрики Уильяма Бертона была почти кромешная тьма. Котелок едва видел свою руку, поднесенную к лицу. Единственный свет давал бледный месяц. Слабенькие лучи лились из высоких окон, давно забывших про стекла, и освещали сгнившие чайные ящики и змеящиеся газовые трубы. Дверные ручки, петли, висячие и настенные газовые лампы и много еще чего давным-давно растащили двуногие стервятники.
Послышался стук и громкий вопль.
– Моя голень! Долбаная фабрика! Ничего не видать! – заорал Рег Смит.
Его слова были встречены ехидным смешком.
– Спичку зажги. Сразу посветлеет, – предложил Стэн.
– Фигляр ты долбаный, Стэн! Вот ты кто.
– А ну, заткнитесь оба! Хотите, чтобы нас услышали? – зарычал на них Котелок.
– Ненавижу я эту затею, хозяин, – пожаловался Рег. – Керосином все башмаки уже забрызгал. Вонять будут не один день. И зачем вообще понадобилось здесь ишачить?
– Бертон хочет получить денежки по страховке, – ответил Котелок. – У него эта фабрика сколько лет выставлена на продажу. Никто не зарится. Если она сгорит вчистую, парням из страховой компании придется раскошелиться. Само собой, если это потянет на несчастный случай.
– Чего он к страховке присосался? Он же богаче этого… как его… Мидаса, – проворчал Стэн.
– Был когда-то. Фортуна от него отвернулась, – пояснил Котелок. – Несколько лет назад попытался сунуться на американский чайный рынок. Там ему задницу натянули. А в прошлом году его индийская плантация вылетела в трубу. Управляющий сбежал и все денежки прихватил. Бертон теперь в долгах, как в шелках. Вот и понадобились деньги, чтобы хоть часть покрыть.
– Вообще-то, наша затея называется поджогом, – тоном знатока произнес Стэн. – Поджогами мы еще не занимались.
– Ну так добавьте это в список ваших умений, – язвительно бросил им Котелок, но парни его сарказма не уловили.
– А что? И добавим, – на полном серьезе ответил Стэн. – Знаешь, Рег, не каждый парень может похвастаться таким разнообразием навыков. Карманные кражи, ограбления, проникновение в чужие дома, в том числе и со взломом, вымогательство…
– Нужные результаты в спортивных состязаниях… – добавил Рег.
– Ломание рук и разбивание коленок…
– Не забудь задушевные разговоры вручную. Это многого стоит.
– А мы могли бы делиться опытом. За денежки, разумеется. Открыть курсы для парней, идущих по нашей дорожке.
– Еще как смогли бы! – с воодушевлением подхватил Рег. – Осталось название придумать.
– «Школа разбоя и убийств Стэна Кристи и Рега Смита», – бросил им Котелок.
– А чё? Красиво звучит, – сказал Рег, и Стэн с ним согласился.
Оба принялись увлеченно обсуждать новую идею. Котелок присел на чайный ящик и устало провел ладонью по лицу. Докатился, нечего сказать. Человек его положения вынужден ночью торчать в дерьмовой дыре и слушать трепотню этих придурков. И все из-за такого безумца, как Бертон. Денежные потери сделали чайного короля еще более жестоким и непредсказуемым. При Котелке накинулся на своего распорядителя работ, а однажды чуть не зашиб Стэна, когда тот рассмеялся невпопад. Прежде Котелок не взялся бы за такую работу, оставил бы мелким сошкам, любителям пакостей. Но найти работу, за которую платили, становилось все труднее и труднее.
Да, очень многое нынче изменилось. Никакого сравнения со старыми добрыми временами десятилетней давности. Котелку нравилось называть то благословенное время «Д. Д.», что означало «до Джека». Этот Джек-потрошитель – кол ему в задницу! – испортил жизнь едва ли не всем. После череды зверских убийств городские власти и так называемые властители дум всерьез обратили внимание на Ист-Энд, сделав эту часть города предметом своей неусыпной заботы. На улицах прибавилось дежурных полицейских. Стало больше проповедников, разных миссионеров и благотворителей. И этот проклятый Родди О’Мира, верный данному обещанию, все годы дышал ему в затылок. Таскался по пятам, говорил с ним на публике, словно Котелок – какой-нибудь паршивый доносчик. Ну и конечно, устраивал облавы на игорные заведения и публичные дома, находившиеся у Котелка под контролем. Три года назад О’Миру произвели в сержанты. Котелок облегченно вздохнул… Только оказалось, рано обрадовался. Теперь бо́льшую часть времени Родди просиживал за письменным столом. Но если новые обязанности мешали ему лично следить за Котелком, это делали ищейки, хорошо натасканные сержантом.