Испытывая давление сил правопорядка, Шихан терял былое могущество, становясь все более бесправным. Некоторые прекратили выплачивать ему дань. Тот же Денни Куинн, владелец «Тадж-Махала». Куинн вечно прибеднялся, но «Тадж» приносил ему кучу денег. Котелок знал истинную причину, почему этот Денни вдруг осмелел. Из-за проклятого Сида Мэлоуна.
При одной мысли о сопернике рот Котелка наполнился горечью. Он сплюнул на пол. Выскочка паршивый. Ишь, поднялся из грязи. Несколько лет назад был обычным прохиндеем: разбивал головы, подворовывал, переправлял краденое. Такие исчислялись сотнями. Мелкая шушера, ворующая от голода или чтобы наскрести денег на койку в завшивленной меблирашке. Но Мэлоун недолго оставался на дне. Мозги и напористость в сочетании с репутацией беспощадного парня обеспечили ему быстрый подъем наверх.
Подобно Котелку, Сид Мэлоун контролировал десятки сомнительных заведений, собирая с них дань в обмен на «защиту». Но в отличие от Котелка, Сид промышлял на южном берегу: в Ламбете, Саутуарке, Бермондси и Ротерхите. Шихан придерживался принципа: «Живи и давай жить другим». Пока Мэлоун оставался на своем берегу, Котелок его терпел. Однако Мэлоуну стало тесно. За последние несколько месяцев Сид, используя свое влияние на владельцев пристаней и судов, провернул ряд дерзких и прибыльных делишек: переправил стрелковое оружие в Дублин, опиум в Нью-Йорк и большую партию качественного краденого барахла – в Париж. Успехи вскружили парню голову и подстегнули амбиции. Появились слухи, что Мэлоун засматривается на северный берег – охотничьи угодья Котелка. И вчера слухи подтвердились. Мэлоун появился в «Тадже». Рег и Стэн видели его. Он пообедал, сделал ставку на кулачный бой, а затем покувыркался с одной из шлюх Куинна.
Наглец! Чертов наглец! Котелок не знал, чью шею ему больше хочется свернуть: Мэлоуна за вторжение на его территорию или Куинна, допустившего туда Сида.
Представься возможность, Котелок без раздумий убил бы Мэлоуна, однако парня хорошо охраняли. Чтобы пробиться к нему, сначала пришлось бы уложить с полдюжины других парней – плечистых и крепких, как кирпичный сортир. Котелок избрал другой путь: прежде всего он навестит Денни Куинна. Это будет предостерегающим посланием для Мэлоуна. Котелку не особо хотелось поднимать волну. Он симпатизировал Денни. Но если смирится с наглым поведением конкурента, кто он после этого? Кусок дерьма или труп, плавающий в Темзе задницей кверху. В Темзе Мэлоуна.
От паров керосина Котелок закашлялся.
– Эй, молодцы! Закончили?
– Так точно, хозяин, – ответил Стэн.
– Как наш дружок-бродяжка?
– Озяб малость. Но мы его скоро согреем.
Глаза Котелка привыкли к темноте, и он без труда увидел неподвижное тело, распростертое на полу, и жестянку с табаком, торчащую из кармана лежащего. Бродягу они нашли спящим в переулке. Тот оказался не из пугливых – даже в драку вступил, однако сил у старикашки не хватило. Его оглушили. Поступок явно не из благородных, но что поделаешь? Бродяга вряд ли добровольно согласился бы сгореть заживо. Когда вокруг заполыхает, все будет выглядеть так, словно этот старый пень решил закурить и случайно устроил пожар.
– Бутылка где? – спросил Котелок.
– Вот она, – ответил Рег, поднимая пустую бутылку из-под джина.
– Спички?
– На месте.
Здание они покинули тем же путем, что и вошли: через боковую дверь, которую заперли ключом, полученным от Бертона. Никто не докопается, что они здесь были. Уже на улице Рег налил керосина в бутылку, затем побрызгал на фитиль, скрученный из мешковины, и запихнул в горлышко, оставив несколько дюймов для запала. Чиркнув спичкой, он поднес огонь к запалу. Мешковина вспыхнула и затрещала.
– Кидай быстрее! – прошипел Котелок.
Рег швырнул бутылку в пустое окно. Уже на бегу Котелок обернулся – посмотреть, где парни. Стэн бежал следом, а Рег задержался, желая удостовериться, что пламя внутри занялось. Котелок услышал характерный свист, и буквально сразу раздались оглушительные взрывы. «Газ не отключили!» – успел подумать он, прежде чем взрывная волна сбила его с ног. В соседних фабриках и домах зазвенели стекла. Сверху на Котелка посыпался дождь осколков. Поднимаясь на ноги, он почувствовал сопящего рядом Стэна.
– Валим отсюда! – крикнул Котелок.
– А как же Регги?
– Забудь о нем! Сам виноват!
За считаные секунды пламя охватило все здание. Улицу заволокло дымом. В этот момент из серых клубов, шатаясь, выбрался Рег. Его лицо было черным от копоти, на щеках кровоточили порезы.
– Не лучший способ заработать на жизнь, – устало произнес он. – Больше на такое не подписываюсь, хозяин. Уж лучше денежки вытрясать.
Глава 58
– Лиззи, брось бутылку! – загремел Родди О’Мира. – Сейчас же! Одна царапина на ее щеке – и три месяца в каталажке тебе обеспечены. Послушай меня, красавица… Я сказал, брось бутылку!
– Эта вонючая сука хотела украсть моего клиента! – крикнула в ответ женщина. – Я ей всю морду раскровавлю! Она у меня отвыкнет чужих клиентов умыкать!
Происшествие, заставившее Родди вмешаться, разворачивалось перед пабом «Колокола». Проститутка Лиззи Лайдон опрокинула на землю Мэгги Реггс, занимавшуюся тем же ремеслом, и теперь сидела на ней верхом, пытаясь разбитой бутылкой оцарапать лицо соперницы. Мэгги обеими руками держала запястье Лиззи, стремясь удержать от расправы. Родди находился в пяти ярдах. Ему ничего не стоило оттащить Лиззи, если успеет. Если нет, зазубренный осколок пройдется по лицу Мэгги.
– Не упрямься, Лиззи. Брось бутылку. Тебе нужны неприятности? А ты их огребешь по полной, если поранишь Мэгги.
Лиззи посмотрела на него. Ее лицо было перекошено гневом, но в глазах блестели слезы.
– Начальник, я его первым увидела, – сказала она. – Мой это был клиент. Меня по малой нужде приперло. Пока бегала – она его уже к себе ведет.
– Дорогуша, отдай мне бутылку, – попросил Родди, подойдя к ней.
– Я уже целую неделю сплю на улице! – всхлипнула Лиззи. – Я всего-то хотела переночевать на койке. – Ее взгляд снова упал на Мэгги. – И у меня сегодня была бы крыша над головой, если бы она не украла моего клиента!
– Отпусти Мэгги. Лучше спать на улице, чем в тюрьме.
– А вот здесь ты ошибаешься, начальник, – невесело рассмеялась Лиззи. – В тюрьме баланду дают. И там тепло.
Родди присел на корточки перед Лиззи и потянулся к разбитой бутылке.
– Отдай, не упрямься, – уговаривал он. – Всем нам бывает тяжело.
Лиззи протянула ему орудие мести. Родди помог ей встать, затем подал руку Мэгги. У обеих были рваные платья и грязные руки. По щеке Лиззи тянулся шрам, оставшийся после какой-то давней драки. Запястья Мэгги, торчащие из манжет поношенной лиловой кофты, были и впрямь кожа да кости.
По закону Родди был обязан арестовать обеих за пьянство и непотребное поведение, но не стал. Эти женщины не были преступницами. Просто голодные, изможденные, отчаявшиеся. Он назвал адрес миссии, где им дадут миску супа и не станут изводить проповедями о нравственности. Затем предупредил: в следующий раз они не смогут рассчитывать на его снисходительность. Нескольким успевшим собраться зевакам Родди посоветовал не задерживаться, а сам двинулся в восточном направлении, держа путь к церкви Христа.
В обязанности сержанта О’Миры не входило патрулирование улиц, но по старой привычке он каждый вечер, по пути к семье и двухэтажному дому в безопасном, респектабельном Боу, тратил около часа на обход. Это помогало ему поддерживать контакты с людьми, которых он охранял, получая государственное жалованье. А разным темным и сомнительным личностям это лишний раз напоминало: сержант О’Мира не зарылся в бумагах и продолжает следить за их делишками.
– Добрый вечер, сэр, – послышалось из темноты.
Родди прищурился и сквозь туман увидел коренастую грузную фигуру в шлеме и темно-синем мундире со сверкающими медными пуговицами. Он улыбнулся. Это был Макферсон, который вот уже двадцать пять лет служил в полиции, но продолжал нести службу на улицах. И не потому, что на большее не годился. Макферсон был одним из самых смелых и опытных полицейских, с какими доводилось служить Родди. Ему много раз предлагали повышение по службе, но он неизменно отказывался. Говорил, что не хочет головной боли и прочих неприятностей, являющихся оборотной стороной повышения.
– Вечер спокойный, констебль? – спросил Родди.
– По большей части – да. А у вас?
– Только что помешал одной красотке расцарапать личико другой, – невозмутимым тоном ответил Родди.
– И все?
– Да.
– Чудной вы, сержант! – засмеялся Макферсон. – Большинство рядовых полицейских ждут не дождутся, когда получат повышение и забудут про уличные обходы. А вас так и тянет на улицу. Домой возвращаетесь?
– Да. Решил немного прогуляться. Взглянуть, нет ли чего приметного.
– А я кое-что интересное уже видел.
– И что же?
– Сида Мэлоуна и Денни Куинна. Выходили из «Таджа».
– Мэлоуна? – нахмурился Родди. – Этого молодца из Ламбета?
– Его самого.
– Далеко же его занесло. Уайтчепел не его места. Знать бы, что́ он замышляет.
– Явно что-то недоброе, – сказал Макферсон.
– А как он выглядит?
– Как любой лондонский преступник, – пожал плечами Макферсон. – Высокий. Широкоплечий. Сильный. Такой убьет не задумываясь. А вы что, никогда его не видели?
– Если и видел, то лет десять назад, а может, и больше.
Родди вспомнил, что Чарли работал в пивоварне с парнем по имени Сид Мэлоун и этот парень однажды попытался грубо обойтись с Фионой. Родди тогда побеседовал с ним, настоятельно посоветовав больше никогда не приближаться к Фионе. Тот Сид Мэлоун был типичным задирой, а задиры всегда предпочитают связываться с теми, кто слабее их. Нынешний Сид Мэлоун, посетивший «Тадж», нарывался на столкновение с тем, кто сильнее. И значительно сильнее.
– Я слышал, у него дел по горло на южном берегу, – сказал Макферсон. – Может, подумывает протянуть руки и в наши края?