Самоуверенность Бертона дала трещину.
– Такое невозможно! – закричал он. – Да будет вам известно, мистер Пирсон: я внимательно слежу за своими акциями. Могу с уверенностью сказать, что ни один акционер не владеет более чем пятью процентами.
– «Манро энтерпрайсис»… двадцать пять тысяч акций. «Челси холдинг инкорпорейтед»… пятнадцать тысяч акций, – почти нараспев произнесла Фиона. – «Шеймус консолидейтед»… сорок тысяч акций. «Темза групп»… десять тысяч акций.
Бертон смотрел на нее и не понимал, о чем речь.
– Все это – дочерние компании «Тэс-Ти инкорпорейтед». Их гораздо больше. Моей компании, мистер Бертон.
– Вам лучше знать, сколько их у вас, миссис Сомс, однако контрольный пакет акций находится у меня!
С места поднялся Дэвид Лоутон. Бертон его узнал, и Фиона это заметила.
– Нет, Уильям, уже не у вас, – сказал он. – Вы действительно владели контрольным пакетом, пока несколько лет назад не продали четыреста пятьдесят тысяч акций моему клиенту. Я говорю о Рэндольфе Элджине. Акции хранились в фонде, созданном на имя его сына, который скончался нынешней весной. Николас Элджин, предпочитавший называться по матери Сомсом, вступил в брак без ведома его семьи. Все свое имущество, включая и упомянутый фонд, он завещал своей жене. Сегодня она получила все ценные бумаги фонда.
– Уильям, это правда, – подтвердил Джайлз Беллами и тоже встал. – Ныне компания «Чай Бертона» принадлежит миссис Сомс.
Зал забурлил. Люди вскакивали с мест. На Фиону и ее спутников обрушился поток вопросов. Бертон спрыгнул с возвышения и стал проталкиваться к ней, распихивая тех, кого совсем недавно заверял в устойчивости компании.
– Джайлз, как прикажете это понимать? – сердито спросил он.
– Все документы перед вами, Уильям. Читайте их, – ответил Джайлз.
Он открыл папку, выложив сертификаты, привезенные Фионой из Нью-Йорка. Потом открыл вторую, с акциями Ника, а теперь – ее акциями.
Бертон торопливо просматривал сертификаты. Просмотрев все, он попятился, прижал руки к вискам и пробормотал:
– Этого не может быть. Никак не может. – Он крепко зажмурился, полностью игнорируя шум, крики и вопросы, потом снова открыл, взглянул на Фиону и заорал: – Кто вы такая?
Зал замер. Фиона подняла вуаль и посмотрела в его черные, полные ненависти глаза. Поначалу лицо Бертона выражало лишь недоумение, но он продолжал вглядываться и наконец узнал, кто перед ним.
– Ты? – прошипел он.
В зале было тихо, как в склепе.
– Вы вспомнили меня, мистер Бертон? Что ж, я польщена. Я вас тоже помню, и очень даже хорошо. И обстоятельства прихода в это здание тоже помню. Тем вечером я оказалась в вашем кабинете. Вы с мистером Шиханом находились в соседнем помещении и обсуждали убийство моего отца. Я пришла просить вас о компенсации, поскольку думала, что мой отец погиб в результате несчастного случая. Нам с младшим братом тогда было не на что купить еды и снять жилье. Я оказалась невольной свидетельницей вашего разговора. Вы помните тот вечер? Мой отец стоял у истоков рабочего союза. Его избрали руководителем местного отделения. Он добивался, чтобы грузчикам платили за час работы на один пенс больше. Всего один пенс, чтобы у их детей появился лишний кусок за столом, а у них самих – теплая куртка, чтобы не мерзнуть на работе. Всего один пенс. А вы… – Гнев мешал Фионе говорить; глаза наполнились жгучими слезами. – Вы отказались платить. Шихан хвастливо рассказывал вам, как он подстроил смерть моего отца. Вы смеялись. Ваш смех, мистер Бертон, я потом слышала в кошмарных снах… Мне хотелось кричать от ужаса, но я молчала. Я понимала: если вы с Шиханом застигнете меня, живой мне не выйти. Я решила тихо уйти из вашего кабинета, но споткнулась, выдав свое присутствие. Вы оба услышали и попытались меня схватить. Мне удалось выбежать на улицу. Я знала, что меня будут пытаться найти и убить. Так оно и случилось. Поисками занимался все тот же Шихан и его подручные. Но мне повезло больше, чем моему отцу. Я сумела бежать. Вот только от воспоминаний не убежишь. Покидая Англию, я поклялась, что однажды вы заплатите за содеянное. И этот день настал. Отныне «Чай Бертона» принадлежит мне.
Зал снова забурлил. Люди кричали и возбужденно переговаривались. Кто-то вытирал вспотевший лоб. Кто-то стремился пробиться к столу и взглянуть на акционные сертификаты. Репортеры выкрикивали имя Фионы. Ничего этого она не слышала. Бертон вперился в нее взглядом. Она спокойно смотрела на него, даже не вздрогнув. Пространство между ними было заполнено черной клубящейся, почти осязаемой ненавистью.
– Коварная сука! Жаль, что я еще тогда тебя не прибил. Такой случай упустил! И лежала бы ты сейчас на шесть футов ниже поверхности, как и твой никчемный отец.
– Уильям… боже мой! – воскликнул Джайлз Беллами.
Белый как полотно, он попятился от стола.
– Миссис Сомс! – крикнул какой-то газетчик. – Миссис Сомс, повернитесь!
Ослепительно вспыхнул магний. Запахло дымом. Кто-то из репортеров ухитрился пронести сюда фотоаппарат. Фиона моргала и щурилась. После вспышки все перед ней плавало в белом тумане. Этим и воспользовался Бертон. Молниеносным движением он выхватил из внутреннего кармана нож и бросился на нее.
Дэвид Лоутон успел схватить Фиону за жакет и оттащить назад. Лезвие, нацеленное ей в горло, просвистело совсем рядом, пропороло ткань жакета и ударило под ключицу.
– Кто-нибудь, остановите его! – закричал Невилл.
Размахивая ножом, Бертон бросился к возвышению и скрылся за боковой дверью, из которой и появился. Несколько мужчин устремились за ним, но дверь оказалась запертой. По зданию разнеслись крики с требованием задержать Бертона. Кто-то пустился в погоню. Остальные сгрудились вокруг Фионы.
Дэвид посадил ее на стул и вытащил носовой платок. Джайлз протянул ему свой. Дэвид прижал платки к ране. Они моментально стали красными.
– Дайте еще платков… рубашку… любые тряпки! – крикнул Дэвид.
Ему со всех сторон стали протягивать платки. Сложив несколько вместе, он снова зажал рану Фионы. Она вскрикнула от нестерпимой боли.
– Нужно срочно вести ее в больницу! – распорядился Невилл. – Джайлз, позаботьтесь об экипаже.
– Пустая затея, – бросил ему Дэвид. – Улица забита экипажами. Пока кучер пробивается к крыльцу, мы потеряем драгоценное время. Мы понесем ее. Так куда быстрее. Идемте!
Дэвид подхватил Фиону на руки. Невилл пошел впереди, размахивая тростью и оттесняя возбужденных зрителей. Джайлз собрал сертификаты – некоторые были забрызганы кровью – и поспешил следом. Выбравшись на улицу, он побежал вперед, подзывая кеб. Один из кучеров услышал его и подкатил к началу Минсинг-лейн.
– В Королевскую больницу! – распорядился Джайлз.
Он залез в кеб, за ним Невилл. Они приняли Фиону из рук Дэвида и уложили на сиденье. Подушкой ей служила согнутая рука Невилла. Фиона закрыла глаза. У нее отчаянно кружилась голова. Казалось, в груди полыхает костер. Тело стало липким от горячей крови, пропитавшей блузку. Она почувствовала, как Дэвид тоже залез в кеб. Экипаж тронулся и стал быстро набирать скорость.
– Быстрее, приятель! Быстрее! – крикнул Джайлз, высунувшись из окошка.
– Миссис Сомс… Фиона… вы меня слышите? – спросил Дэвид, осторожно касаясь ее лица.
– Слышу вас… – заплетающимся языком произнесла она.
– Пожалуйста, держитесь! Мы почти приехали!
– Она потеряла сознание! – испуганно произнес Джайлз. – Боже! Невилл, она же совсем бледная!
– Фиона! – рявкнул Невилл. – Вы меня слышите? Скажите что-нибудь!
– У нее в Лондоне есть родные? – спросил Дэвид. – Мы должны кому-то сообщить о случившемся?
– Скажите моему па, Дэвид, – едва слышно проговорила Фиона. – Скажите моему па, что мы победили…
Глава 78
– Боже милостивый! Ты только посмотри на себя!
Родди остановился в дверях больничной палаты, вертя в руке шлем. При виде хрупкой, бледной фигуры на койке ему стало не по себе.
Фиона открыла глаза и слабо улыбнулась:
– Дядя Родди, со мной все в порядке.
– Я поспешил сюда, как только узнал. Один из моих ребят примчался в отделение с новостями. Я поверить не мог. Знала бы ты, девочка, до чего я испугался! Я уж думал, он тебя убил. Потом себя отругал. Сам-то о чем думал? Нельзя было пускать тебя туда одну! Я должен был пойти с тобой.
– Дядя Родди, я в полном порядке.
– Ну да, олицетворение здоровья. Тебе что-нибудь принести? Может, пить хочешь?
– Ужасно хочу. Все во рту пересохло.
Родди подошел к ночному столику, налил воды из графина и протянул Фионе:
– Пей, девочка. Что сказали врачи?
– Я потеряла сколько-то крови, но быстро поправлюсь, – ответила Фиона, принимая у него стакан.
– А почему они оставили тебя в больнице?
– Хотят понаблюдать за мной пару дней, пока силы не восстановятся.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Родди, дотрагиваясь до ее щеки.
Его насторожил цвет ее лица. Глубокие тени под глазами. Пятна крови, просачивающейся сквозь бинты.
– Временами голова немного кружится.
– Бертон не доживет до виселицы. Клянусь Богом, не доживет! Когда его найдут, я собственноручно оторву ему голову.
– Он все еще на свободе?
– Боюсь, что да. Прежде чем ехать к тебе, я побывал на Минсинг-лейн и поговорил с тамошними полицейскими. Они обыскали всю контору «Чая Бертона», но его не нашли. Нагрянули к нему в дом. Его нет и там. Парни из Сити считают, что он попытается скрыться на континенте, если уже не скрылся. Они разослали предупреждения всем паромным компаниям и объявили награду за поимку Бертона.
Родди переживал, что не может подключиться к делу, но на то имелись свои причины. Минсинг-лейн находилась в пределах Сити, имевшего собственную полицию. Родди служил в городской полиции, подчинявшейся министерству внутренних дел. Ее власть распространялась на весь остальной Лондон.
Фиона наклонилась к столику, чтобы поставить стакан.
– Болит? – спросил Родди, заметив, как она поморщилась.