принялась расстегивать камисоль, все больше и больше показывая Джо себя. Ему было не отвести глаз. Перед ним покачивались ее красивые, роскошные груди с маленькими розовыми сосками, отвердевшими от прохладного воздуха. И вдруг Джо почувствовал резкую боль между ног, отчего застонал. Милли сбросила камисоль через голову, взяла его руку и приложила к груди. Наклонившись к нему, она снова его поцеловала, водя языком по губам.
«Не делай этого, – мысленно твердил себе Джо. – Не делай». Он оттолкнул Милли и, шатаясь, встал на подкашивающихся ногах. Милли улыбалась. Ее глаза светились, как у кошки, которая знала, что все равно съест пойманную мышь, но решила позабавиться, дав той в последний раз побегать.
– Я – твоя, Джо, – прошептала она. – Я хочу тебя. Я знаю, что и ты хочешь меня. Я это вижу и видела в твоих глазах с самого начала. Так бери меня. Делай со мной что пожелаешь…
Остатки здравого смысла требовали, чтобы он уходил. Немедленно, не задерживаясь. Но он хотел Милли. Он так отчаянно хотел войти в нее, что едва дышал. Джо было гораздо легче подчиниться зову плоти. И намного легче сделать это здесь, на Изи-стрит[4]. В другом месте это было бы сопряжено с неимоверными трудностями. А здесь, в доме Петерсона, служанки и официанты принесут тебе разнообразных закусок и бессчетное число порций виски. Это было так легко сделать на большой кровати Милли, касаясь ее нежных губ и больших потрясающих сисек. Милли права. Он может взять ее и сделать все, что пожелает. Так ведь она сказала?
Милли встала, расстегнула нижнюю юбку и сбросила на пол. Она была совершенно голая. Даже в темноте Джо видел линию ее тонкой талии, бедра, островок светлых волос между ними. Милли прижалась к нему и снова поцеловала. Одна ее рука скользнула вниз и расстегивала ему брюки. Руки Джо потянулись к ее грудям. Он должен овладеть ею. Сейчас. Джо толкнул Милли на кровать, раздвинул ей ноги и грубо вошел. Он совершал толчок за толчком, проникая в глубокий нежный бархат ее лона. Милли – его. Работа закупщика – тоже его. И Петерсон – его. Ему принадлежит все. Мощный оргазм не заставил себя ждать. Джо вздрагивал, кусая Милли за плечо.
Когда все кончилось, он затих, тяжело дыша. Виски снова устраивал ему фокусы. Джо пытался сообразить, где находится. Ну конечно, он с Фионой. Где же ему еще быть? В их большом доме. На их большой кровати. У них есть свой магазин. Нет, целая сеть магазинов. Они богаты, и все у них идет замечательно. Он утыкается в нежную шею Фионы, и ему так хорошо, так спокойно.
Однако что-то не вписывалось в его идиллию. Почему-то кружилась голова, его подташнивало. Опять этот запах: пряный, удушающий. Сирень. Подняв голову, Джо мутными глазами взглянул над женщину под собой. «Это же не Фиона! – завопил его разум. – Боже, что я наделал?!» Джо торопливо слез с Милли, а потом и с кровати. Он чувствовал: его вот-вот вытошнит. Придерживая брюки одной рукой, Джо повернул ключ, открыл дверь и выбежал из комнаты.
Оставшись одна, Милли растирала укушенное плечо. От того, что между ними произошло, у нее было мокро между ног. Хорошо, что она догадалась застелить кровать старыми простынями. Милли подняла колени, уперлась ступнями в матрас, затем приподняла бедра. Это она вычитала в книжке, которую ей дала ее замужняя подруга Сара. Милли закрыла глаза и улыбнулась, смакуя вкус Джо.
Глава 16
– Угощайся, Фи. Такие вкусные, солененькие, – сказал Чарли, протягивая сестре бумажный кулек с чипсами. – Попробуй, ты же любишь такие…
– Спасибо, не хочу.
С ней что-то было не так. Фиона ничего не рассказывала, но он это видел по ее лицу. Что-то ее печалило. Чарли надеялся, что воскресная прогулка на реку поднимет ей настроение. Увы! Ни обрывки матросской песни, принесенной ветром с баржи, ни галдеж чаек, ссорящихся из-за крошек, не вызывали у нее прежней улыбки. Пожалуй, ее настроение стало еще хуже, чем когда они покидали Адамс-Корт.
Чарли посмотрел туда, где блуждал взгляд сестры. Посередине реки плыли две баржи. «Плавают в дерьме», – подумал он. Чарли никак не мог взять в толк, чем Фиону притягивала эта вшивая река. Он доел чипсы, затем поискал глазами Шейми. Младший брат бегал за чайками напротив склада Оливера.
– Эй, приятель! Ты близко к воде не подходи! – крикнул Чарли.
Шейми и ухом не повел. Малыш бежал за птицей, шлепая по воде. Его башмаки были мокрехоньки, но он смеялся. Чарли выругался. Даже четырехлетний сопляк не слушается главы семьи.
Нелегко быть главой семьи. Чарли целыми днями корячился на пивоварне, бился как тигр в «Тадж-Махале», но заработанных денег по-прежнему не хватало. И хотя он был рад каждому лишнему пенсу, работа вынуждала его бывать дома только урывками. Сегодня за обедом он впервые за много дней поговорил с матерью. Кейт налила ему чая. Он всмотрелся в материнское лицо и с ужасом увидел, насколько оно бледно. Потом он посмотрел на сестру. Казалось, та изо всех сил сражается с подступающими слезами. От постоянного нахождения в тесной комнате младший брат стал угрюмым и хнычущим. Даже малышка Айлин хворала.
Как это получалось у па? – удивлялся Чарли. Как отцу удавалось делать так, что все в семье были сыты и одеты? И все чувствовали себя защищенными. А ведь жалованье грузчика не ахти какое. Но у отца получалось. Чарли обещал отцу заботиться о семье. Он и пытался, прилагая все силы, однако его старания ничего не давали. Эх, если бы скопить несколько фунтов! Тогда бы он перевез семью из Адамс-Корта в приличную комнату или даже снял бы целый этаж в доме получше. Недавно Денни Куинн предложил ему возможность заработать несколько дополнительных шиллингов. Один человек задолжал Куинну внушительную сумму денег. Чарли и Сиду Мэлоуну предлагалось явиться к этому человеку домой и выбить долг. Чарли наотрез отказался. Ему не улыбалось вламываться среди ночи в чужой дом и избивать кого-то до полусмерти за невыплаченный карточный долг. Но сегодня, посмотрев на бледную мать и больную младшую сестренку, Чарли подумал, не свалял ли он дурака, отказавшись от предложения Куинна.
Фиона вздохнула. Чарли забыл о Куинне. Глядя на сестру, он решил зайти с другого бока. Если попытаться ее разговорить, может, в конце концов сама расскажет, что́ ее терзает.
– Как твоя работа в «Быке»? – спросил он.
– Нормально.
– Тяжело приходится?
– Угу.
И снова они надолго замолчали. Чарли попробовал новую тему:
– Вчера видел дядю Родди.
– Как он?
– Я даже спросить не успел. Он стал говорить о новых убийствах. Последнее… это когда на Дорсет-стрит убили женщину по фамилии Келли… Родди сказал, таких ужасов он еще не видел. Тело изуродовано до крайности. С трудом вообще поняли, что это женщина.
– Серьезно?
– Ну да. А полиция ничуть не приблизилась к поимке этого типа.
– М-да…
Вот и поговорили. Нет, хождение кругами не поможет. Надо идти напрямик. Слов побольше, участливости. Девчонки умеют так говорить. Он подобных разговоров терпеть не мог.
– Слушай, Фиона… что с тобой?
– Ничего, – ответила она, не глядя на него.
– Я же вижу, что-то есть. Ты как не в себе. Был бы жив па, ты бы ему рассказала. Так расскажи мне. Я же теперь глава семьи, если не забыла. Он мне поручил.
Эти слова рассмешили Фиону, что Чарли очень не понравилось. Но потом стало еще хуже: она вдруг расплакалась. Смутившись, Чарли протянул ей носовой платок, затем неуклюже обнял за плечи, надеясь, что никто из дружков его не видит.
– Между нами все кончено… между мной и Джо, – всхлипывала Фиона.
– Он тебе это сказал?
– Нет, но скажет. Я уверена.
Она рассказала брату про письмо Джо.
– С тех пор целая вечность прошла. Я хочу с ним повидаться, но времени не выкроить, да и денег нет. Даже на письмо нет. Только заведется пара пенсов, что-то случается или нам нечего есть, и деньги уходят. Я чувствую, что не нужна ему. Иначе… сам бы приехал.
Новый поток слез заставил Фиону плотно прижать платок к глазам.
– И это все? – с облегчением спросил Чарли; он побаивался, не забеременела ли сестра. – Джо всегда о тебе заботился. Он парень серьезный. Съезди к нему, поговори, и твои тучи рассеются.
– Чарли, у меня нет ни пенса на омнибус! Я только что говорила. Чем ты слушал?
– Дам я тебе денег. У меня тут побочная работенка появилась… Есть возможность добавить монет в карман. Рассказать про нее не могу, но…
– Я и так знаю.
– Что ты знаешь? – удивился Чарли.
Фиона коснулась шрама под его глазом:
– Я знаю, откуда у тебя это.
– От обода пивной бочки, которую я понимал. Выскользнула, ну и чиркнула меня.
Фиона усмехнулась. Расстегнув воротник его рубашки, она увидела на шее брата след от поцелуя взасос.
– Ты никак целуешься с бочками?
Чарли хмуро оттолкнул ее руку:
– Ладно. Да, я выступаю в кулачных боях. Только ма не говори. В следующую субботу у меня поединок. Если выиграю, ты поедешь в Ковент-Гарден.
– Чарли… в самом деле?
– Я же сказал.
Фиона крепко обняла его:
– Спасибо… Ой, как здорово!
– Будет тебе, Фи, – проворчал Чарли, выворачиваясь из ее объятий.
Она высморкалась и вернула платок Чарли.
– Ты это… оставь себе. Пригодится, – сказал он.
– А где Шейми? – спросила Фиона, вспомнив о младшем братишке.
Чарли кивнул в сторону берега:
– К Лаймхаусу усвистал, маленький поганец. Идем его ловить. А потом заглянем в «Черный пес», выпьем по пинте.
– На какие шиши?
Чарли самодовольно улыбнулся:
– Не в пример тебе, Фиона, такой обаятельный парень, как я, не нуждается в деньгах. Тамошней барменше я нравлюсь. Она нальет мне пару кружек задаром.
– Не она ли оставила метки на твоей шее? Может, она вампирша?
– Это не она. Другая подружка.
– Следил бы ты за собой, Чарли.
Он выпучил глаза. Не хватало ему только воскресной проповеди от сестры!
– Чарли, это не шутки. А то явится какая-нибудь красотка с жутким рыжеволосым младенцем на руках.