Шейми съел все и теперь очищал тарелку кусочком хлеба, вылавливая последние следы селедки. «Я и Шейми. Остальные мертвы, – думала Фиона. – Если бы не Уильям Бертон и не его проклятый склад, мы бы здесь не сидели. Па был бы жив, и все остальные тоже. Мы бы по-прежнему жили на Монтегю-стрит. Интересно, что́ подают самому Бертону к чаю? Наверное, ростбиф или сочную отбивную. Держу пари, что не грошовую селедку».
Подобно углям, раздутым дыханием, негодование, тлеющее внутри Фионы, вдруг заискрилось и вспыхнуло. Это произошло так медленно, что она даже не заметила, в какое мгновение ее покорность судьбе превратилась в пылающий гнев. Эти деньги им здорово пригодились бы, когда они переезжали в Адамс-Корт, когда им было не на что купить еду и теплую одежду. Когда она не могла выкроить нескольких пенсов на письмо Джо. Но для них с Шейми эти деньги и сейчас не будут лишними. Отличное подспорье, чтобы съехать от Родди и начать новую жизнь. «Каков мерзавец!» – негодовала Фиона, думая о Бертоне. Она очень давно не сердилась и теперь наслаждалась своим гневом. Это был поворот от горя. Гнев придал ей сил и вернул немного прежней решимости.
– Шейми, допивай чай, – сказала она брату, порывисто встав из-за стола, и тот с изумлением посмотрел на нее. – Ты меня слышал? Давай поскорее. Я отведу тебя к тете Грейс, и ты немного побудешь у нее.
Шейми без возражений засунул остатки хлеба в рот. Фиона торопливо одела его, затем надела кофту и отправилась к дому Грейс. Объяснив, что ей нужно выполнить одно поручение, она спросила невесту Родди, не посидит ли та пару часов с Шейми. Увидев Фиону непривычно оживленной, Грейс удивилась, но вопросов задавать не стала, сказав, что охотно посидит. Фиона выбежала на улицу и быстро зашагала в направлении Сити. Куда идти – она не знала, но решила спрашивать дорогу, пока не разыщет Минсинг-лейн. Близился вечер. Уличные часы показывали половину шестого. Возможно, она и не застанет Бертона. Но может и застать.
«Это наши законные деньги. Мои и Шейми, – думала Фиона, идя по темным улицам; подол юбки ударял ее по ногам. – Если Уильям Бертон думает, что жизнь моего па не стоит и десяти фунтов, он сильно ошибается».
Через сорок минут, несколько раз свернув не туда, Фиона нашла контору компании «Чай Бертона», помещавшуюся в доме номер двадцать по Минсинг-лейн. Это было роскошное здание, построенное из известняка и окруженное чугунной оградой. Толкнув входную дверь, она увидела небольшую стеклянную будку, внутри которой сидел швейцар и ел пирог со свининой, запивая его горячим чаем.
– Мисс, у нас закрыто, – сказал он. – Видели табличку? Приемные часы с девяти до шести.
– Мне нужно видеть мистера Бертона, сэр, – сказала Фиона, наклоняясь к окошечку. – По важному делу.
– Вам назначено?
– Нет, но…
– Как вас звать?
– Фиона Финнеган.
– А по какому делу желаете видеть хозяина?
– Моя мать подавала прошение, – ответила Фиона, доставая конверт. – Я получила письмо. Там написано, что прошение… отклонено окончательно… и бесповоротно. Вот… видите? Но это же несправедливо, сэр. Мой па погиб на складе мистера Бертона. Тут какая-то ошибка.
Швейцар вздохнул, словно уже привык к подобным словам:
– Но здесь же ясно написано: обращаться к мистеру Доусону. Приходите завтра. Его секретарь устроит вам встречу.
– Но, сэр, он мне ничем не поможет. Если я смогу переговорить с мистером Бертоном…
– Послушайте, дорогая, хозяин и родную мать не принял бы. Он очень занятой человек. А сейчас не упрямьтесь и сделайте так, как я сказал. Приходите завтра.
Швейцар вернулся к пирогу со свининой.
Фиона открыла было рот и тут же закрыла. Спорить с этим человеком – только понапрасну терять время. Он ее не пропустит. Она пошла к входной двери и, прежде чем ее толкнуть, еще раз с упреком посмотрела на швейцара. Тот вставал со стула. Покинув свою будку, швейцар удалился вглубь коридора.
«Видно, справить нужду пошел», – подумала Фиона. Она стояла у двери, досадливо кусая губы. Не нужен ей никакой мистер Доусон. Ей необходимо увидеться с самим Бертоном. Ей нужно получить компенсацию. Эта мысль погнала ее обратно, мимо опустевшей будки швейцара, к лестнице. Фиона взбежала на второй этаж. На площадке было темно. Она толкнула двустворчатые застекленные двери и оказалась в еще более темном коридоре. Она шла по натертому до блеска деревянному полу, и ее шаги гулко отдавались в пространстве коридора. По обеим сторонам тянулись двери с матовыми стеклами, похожие одна на другую. Фиона подергала ручку ближайшей двери. Заперта. Вряд ли кабинет Бертона находился здесь. Ему роскошь и величие подавай.
Фиона поднялась на третий этаж. Этот выглядел более впечатляющим. С левой стороны коридора она увидела четыре внушительные двери. На медных табличках были выгравированы фамилии тех, кому принадлежали кабинеты. Все двери оказались запертыми. С правой стороны была всего одна двустворчатая дверь. Увидев, что она открыта, Фиона на цыпочках подошла к ней и осторожно заглянула внутрь. Дверь вела в просторную комнату с громадным письменным столом посередине. Позади стола, от пола до потолка, тянулись ряды шкафов с выдвижными ящиками. Фиона сразу заметила, что три ящика одного из шкафов не выдвигаются, а имеют петли наподобие дверных. Скорее всего, за фальшивой дверцей находился стенной сейф. На столе стояла бронзовая лампа со стеклянным зеленым абажуром. Фитиль был прикручен, но и такого скудного света хватало, чтобы увидеть пачки банкнот, запечатанные бумажными полосками. Они громоздились по всему столу. У Фионы перехватило дыхание. Никогда еще она не видела такую пропасть денег. При таких-то деньжищах Бертон не откажется дать ей десять фунтов.
Справа от стола была еще одна дверь, полуоткрытая. Оттуда лился свет, и там явно кто-то был. Фиона робко шагнула к двери. «В своем ли я уме?» – мысленно спрашивала она себя. Она переступала очень опасную черту. Там, в соседней комнате, Бертон. В этом она почему-то не сомневалась. Если он вдруг выйдет и увидит ее, то, конечно же, решит, что она пыталась украсть у него деньги. Ее схватят и арестуют. Оглянувшись на стол, заваленный пачками купюр, она еще больше оробела.
Приблизившись к двери, Фиона услышала голоса. Ее догадка подтвердилась: Бертон был там. И не один. Может, постучаться в дверь? Она услышала смех, затем разговор возобновился. До ушей Фионы долетело знакомое имя: Дейви О’Нил. Любопытство оттеснило страх, и Фиона подошла еще на шаг.
– О’Нил? Ведет себя как шелковый. Называет мне имена. Действует так, как вы ему велели.
– Отлично, Котелок. Рад слышать. Парень оказался для нас находкой. Передашь ему еще пять фунтов. Что он тебе рассказал про Тиллета?
Котелок. Котелок Шихан. У Фионы похолодело внутри. Ее любопытство насчет Дейви О’Нила улетучилось вместе с желанием выпросить у Бертона десять фунтов. Нужно как можно скорее убираться отсюда. Шихан был опасным типом. Очень опасным. И здесь он находился отнюдь не с целью собрать денег на благотворительность. Проникнув в кабинет Бертона, Фиона совершила чудовищную ошибку. Если ее поймают, она дорого заплатит за самонадеянность. Фиона попятилась назад. Шаг, еще шаг. «Только не теряй спокойствия», – мысленно твердила она. Двигаться медленно и бесшумно. Ни в коем случае не бежать. Фиона не сводила глаз с приоткрытой двери, по-прежнему слушая разговор Бертона и Котелка.
– Тиллет пытается снова сбить их в шайку, но пока у него лишь горстка дурней. Одним словом, разношерстный сброд.
– Он парень упрямый. В этом я убедился. Не успокоится, пока не создаст новый союз и не начнет пугать забастовкой. Эх, убрать бы его тем же способом, каким мы избавились от придурка Финнегана.
Фиона застыла.
– Ага. А ведь хорошо я тогда все провернул, – посмеиваясь, отозвался Шихан. – Без сучка и задоринки! Пробрался на склад, разлил смазку по платформе, отодвинул засовы двери, еще и похлопал ею. Потом спрятался за чайным ящиком и смотрел, как мистер Организатор Союза поскользнулся и шмякнулся с пятого этажа. А все шишки посыпались на О’Нила! – Шихан громко расхохотался.
Фиона закусила губу, чтобы не закричать. В мозгу стремительно пронеслись картины событий и обрывки разговоров. Похороны отца. Разговор Фаррела и Долана, недоумевающих, как Пэдди, при его-то аккуратности, мог выпасть из погрузочной двери. И «несчастный случай» с отцом произошел вскоре после его согласия возглавить местное отделение союза. Теперь понятно, почему Дейви О’Нил догнал ее на Барроу-стрит и сбивчиво оправдывался.
Фионе стало тяжело дышать. Ее разум отказывался воспринимать услышанное. Гибель ее па подстроили! Его убили, и только потому, что Бертон не хотел объединения своих рабочих в союз. Ее па убил Шихан Котелок, и сейчас он сидел в нескольких ярдах от нее, со смехом вспоминая, как провернул убийство Пэдди Финнегана. На мгновение Фиона забыла, в какой части кабинета находится. Еще один шаг назад оказался роковым: она наткнулась на стол. Каблук ботинка громко ударил по стенке. Она споткнулась, но не упала, ухватившись за стол и почувствовав под ладонью пачки денег.
Разговор в соседней комнате стих.
– Фред, это ты?
Дверь распахнулась. На пороге стоял Уильям Бертон. При виде Фионы у него округлились глаза. Он перевел взгляд на стол секретаря, где ее ладонь по-прежнему упиралась в пачки денег. Его денег.
– Что ты здесь делаешь? Кто тебя впустил?
Фиона не отвечала. Ее пальцы сдавили пачку купюр. В следующее мгновение страх сменился жгучей яростью. Она швырнула деньги в Бертона. Пачка не задела его, пролетев над плечом. Бертон двинулся на Фиону. Тогда она бросила в него горящей лампой. Лампа ударилась о пол у самых ног Бертона. В воздух полетели осколки и капли масла.
– Убийца проклятый! – закричала Фиона. – Ты убил его! Ты убил моего отца!
Она запустила в Бертона подносом для писем, который ударил ему в грудь. Следом полетели чернильница и другая пачка денег.
– Шииихан! – заорал Бертон. – А ну, сюда!