– Как красиво в парке при луне! Так поздно я здесь впервые, – призналась Фиона.
– Ни один парк не сравнится красотой с вами, – ответил Уилл, сжимая ее руку.
Они шли по террасе Бетесда в сторону озера. Уилл предложил после обеда немного погулять. Мэри отговорилась усталостью и сказала, что лучше посидит в экипаже. Если соскучится – поболтает с кучером.
– Уилл, спасибо вам за все. За сад, за обед… за то, что вытерпели моего властолюбивого дядю. Я потрясающе провела время!
– Рад это слышать, Фиона. Я тоже. Хотел бы снова увидеться с вами, причем скоро.
– И я бы хотела.
Уилл достал из кармана золотые часы и прищурился:
– По-моему, нам пора поворачивать обратно. Сейчас почти половина двенадцатого.
– Еще немного, – сказала Фиона.
Она оглянулась по сторонам, убедившись, что поблизости никого нет. Тогда она взяла Уилла за руку и повела с дорожки под прикрытие кленов. Там она крепко прижала его к себе и поцеловала. Уилл опешил.
– Я думал, что в ресторане проявил недопустимую настойчивость, – сказал он. – Думал, вдруг вам это не понравится.
– Уилл, поцелуйте меня еще раз. Я очень этого хочу.
Фиона говорила чистую правду. Ей отчаянно хотелось снова ощутить его губы и руки. Насладиться его теплом и запахом. Почувствовать, как его поцелуи и ласки стирают каждый поцелуй, прикосновение и обещание Джо Бристоу. Ей хотелось наполнить Уиллом свои чувства и мысли, чтобы внутри не осталось места для Джо Бристоу.
Уилл обнял ее и крепко поцеловал. Настал ее черед удивляться. Это были объятия и поцелуи мужчины, а не парня немногим старше ее. Спиной Фиона ощущала жар его ладоней, а ее руки наслаждались теплом его груди. Уилл поцеловал ей щеку, нежную кожу за ухом, шею, потом поцеловал грудь. Это было так приятно, что Фиона закрыла глаза и вздохнула. «Все будет хорошо, – думала она. – Я забуду Джо. Обязательно забуду». Потом Уилл вдруг сжал лицо Фионы и поцеловал ее в лоб. Изумившись этому поцелую, Фиона открыла глаза. Уилл стоял в нескольких шагах от нее.
– Мисс Финнеган, я либо немедленно везу вас домой, либо вообще не везу. А потом ваш дядюшка явится ко мне с дробовиком.
Фиона захихикала и покраснела, понимая намек. Она поправила волосы, затем смело попыталась взять его за локоть. Уилл покачал головой.
– Что случилось? – спросила она.
– Мне нужно минутку передохнуть, – смущенно признался он, одергивая брюки.
Фиона взглянула на ширинку его брюк. Даже в темноте она заметила выпирающий бугор и засмеялась еще сильнее.
– Я не шучу, Фиона! Напрасно вы смеетесь, – сказал Уилл, разыгрывая недовольство. – Для сорокапятилетнего мужчины с репутацией и положением в обществе это довольно унизительная ситуация. – Взглянув на свой бугор, он восхищенно присвистнул. – Черт побери! У меня такой эрекции не было со старших классов школы.
– Уилл!
– Что? Это вы сделали!
Захлебываясь от смеха, Фиона все-таки поцеловала Уилла еще раз, не обращая внимания на протесты. Он сказал, что если она не прекратит, то домой попадет лишь к утру. Фиона была возбуждена и счастлива. Ее переполняли надежды. Скоро она влюбится в Уилла. Все к этому идет. Она не помнила, какие чувства вызывает влюбленность, поскольку всю сознательную жизнь была влюблена в Джо. Должно быть, взрослая влюбленность похожа на ее нынешнее состояние.
К экипажу они шли, держась за руки. Фиона говорила себе, что предсказание Роуз Бристоу сбылось. Мать Джо говорила, что она еще встретит новую любовь. Так оно и случилось. Она встретила доброго, умного, веселого и удивительного человека. Этот человек на несколько часов подарил ей сад, хотя она совсем не богата и всего добивается сама, поскольку ей не на кого опереться. Уилл поможет ей забыть Джо. Джо и сейчас прятался где-то на задворках ее сознания, словно призрак в лесной чаще. Но Фиона была уверена: вскоре она полностью его забудет. Он уйдет из ее жизни, мыслей, памяти. Уйдет по-настоящему. Навсегда.
Глава 40
Фиона сверилась с адресом на клочке бумаги, затем взглянула на номер кирпичного здания, перед которым стояла. Это и был дом номер двадцать один по Нассо-стрит, где помещалась контора биржевых маклеров Херста, Брейди и Гиффорда. За обедом в ресторане «Дельмонико» Уилл настоял, чтобы она сходила к его маклеру и приобрела начальные познания в устройстве фондовой биржи.
– Вы знаете разницу между богатыми и бедными? – спросил ее тогда Уилл.
– Конечно. В руках богатых сосредоточены почти все деньги.
– Нет, дорогая моя. Богатые понимают, что деньги делают деньги. Возьмите часть ваших средств, разумно вложите их – и оглянуться не успеете, как у вас появятся деньги на открытие чайного салона.
Этот разговор происходил у них три недели назад. Сегодня у нее было больше денег для вложения, чем тогда. Предсказание Уилла сбылось. Газеты раструбили о ее неофициальной встрече с принцем Уэльским. Питер Хилтон написал, что будущий король Англии мог бы получить чай в лучших салонах города, но предпочел товар молодой хорошенькой торговки из Челси. И деятельный Уильям Макклейн тоже.
Уилл возмущался, что его имя так беззастенчиво полощут в разделе сплетен, но Фионе было не до возмущения. Она действительно потонула в заказах и заказчиках. Модно одетые молодые люди приезжали в экипажах, необычайно возбужденные самой поездкой в Вест-Сайд. Богатые леди отправляли к ней своих горничных и экономок. Поступали запросы из ресторанов, отелей и крупных магазинов. Состояние Фионы было близко к панике. Она помчалась в типографию – заказывать новую партию коробок «Тэс-Ти». Оттуда к Стюарту – заказывать новую партию чая. Ей пришлось взять на полный рабочий день еще трех девушек. Две обслуживали покупателей, а третья занималась упаковкой чая. Фиона часто помогала ей, мысленно усмехаясь: «Пройти такой долгий, тяжелый путь, чтобы снова встать к упаковочному столу».
На эту встречу она должна была отправиться вместе с Уиллом, но он застрял на каком-то собрании. Он прислал за ней экипаж с запиской, где объяснял причины своего отсутствия и велел отправляться одной; именно сегодня ехать Фионе совсем не хотелось: дел было по горло. Однако Уилл занял твердую позицию и не принимал никаких возражений. Вчера он заглянул к ним и увидел, как Фиона запихивает деньги в банку. Купюр было столько, что они не влезли бы и в ящик для ночной почты.
– Поедешь к моему маклеру. Завтра же. Никаких возражений.
Фиона поднялась на крыльцо, толкнула дверь и оказалась в подобии ада, когда там не справляются с наплывом грешников. Переднюю часть большого помещения занимал громадный стол. Владелец стола стоял на стуле, спиной к Фионе, и что-то выкрикивал. Позади стола во всю ширину тянулись деревянные перила, отгораживая приемную от столов клерков. За столами сидели люди в жилетах, а то и просто в рубашках. Их волосы, чтобы не мешали, были перехвачены козырьками. Без конца макая ручки в чернильницы, клерки лихорадочно что-то строчили, успевая при этом вытирать вспотевшие лица. Между столами бегали маклеры, покрикивая на клерков. К гулу голосов примешивался стук телеграфных и тикерных аппаратов. От всего этого хотелось зажать уши. Выражения, употребляемые здесь, скорее подошли бы грузчикам на Темзе, чем деловой конторе.
Какой-то клерк, не выдержав, взорвался:
– Но я только что написал этому остолопу: покупать за десять!
– А он хочет продать их раньше, чем цена упадет до пяти! Пошевеливайся!
– Барнс! – послышалось из дальнего конца. – Хобсон на линии. Он хочет обезглавить тебя за совет покупать акции Салливана. Говорит, ты его разорил.
– Да неужели? Я знал, что так случится? Скажи ему, пусть катится ко всем чертям!
Фиона подошла к перилам, которые ей напомнили забор. Люди по другую сторону были похожи на диких быков, фыркающих и норовящих поддеть на рога. Оттого-то их и держали за забором.
– Прошу прощения, сэр, – сказала она, попытавшись обратиться к человеку на стуле.
Человек не обратил на нее внимания. Он слушал потного, запыхавшегося парня. Того окружили несколько человек.
– Я только что с биржи, – сообщил парень. – Там полный хаос. Все орут и ругаются. На моих глазах произошло три потасовки.
– Что с братьями Салливан? – спросил кто-то.
– Один в больнице. Сердечный приступ. Второй мертв. Застрелился.
Эта новость вызвала всплеск негодования и отвращения.
– Скажите, я могу поговорить с мистером Херстом? – вновь обратилась Фиона к человеку на стуле.
С таким же успехом она могла бы прийти сюда невидимкой. Никто из присутствующих не обращал на нее ни малейшего внимания. Фиона уже отчаялась найти хоть кого-нибудь, с кем можно поговорить, когда ей на спину легла знакомая рука.
– Уилл! – радостно воскликнула Фиона. – Я думала, ты не появишься.
– Сумел вырваться, но ненадолго, – сказал он. – Моя секретарша так составила расписание сегодняшних встреч, что они следуют одна за другой. Я за голову хватаюсь. – Он поморщился, услышав чье-то крепкое ругательство. – Что за чертовщина здесь творится?! Где Херст?
– Сама хотела бы знать. Пыталась спрашивать, но до этих людей не докричаться.
– Мистер Мартин! – рявкнул Уилл, обращаясь к человеку на стуле. – Здесь леди. Надеюсь, теперь вы будете вести себя подобающим образом.
– Извините, мистер Макклейн. И вы, мисс, тоже. Я вас не увидел. – Он вложил пальцы в рот и пронзительно свистнул.
«Ну что ты врешь! – подумала Фиона. – Видел ты меня. Прекрасно видел. Только Уилла тогда со мною рядом не было».
– Эй, ребята! В конторе – дама! – крикнул Мартин.
Клерки и маклеры вытянули шеи, увидели Фиону и Уилла и мигом успокоились. Мистер Мартин поднял телефонную трубку и сообщил мистеру Херсту, что его желает видеть Уильям Макклейн.
Фиона постепенно привыкала к тому, что перед Уиллом расступаются воды. За три недели их частых встреч он успел свозить ее вместе с Шейми на пикник в парк Пэлисейдс в Нью-Джерси, в ресторан «Ректор» и в оперу. На пикник дядя отпустил ее без компаньона, посчитав, что при Шейми не полюбезничаешь. А вот в оперу Фиона отправилась в сопровождении достаточно окрепшего Ника. Майкл слышал нелестные отзывы о частных ложах оперного театра, где творились разные непотребства. В ресторан ее сопровождала Мэри, поскольку и в этом дворце омаров нравы не отличались строгостью. И куда бы они ни шли, люди старались всячески угодить Уиллу. Фиона с трудом приучила себя к тому, что в обществе Уилла ее всегда обслужат по высшему классу: примут накидку, нальют вина и уберут тарелки. Теперь она увидела лебезящего Питера Херста. Это лишний раз доказывало, сколь велико влияние Уилла.