– На это я пущу часть своих денег. Или ты забыл про магазин и про «Тэс-Ти»? – язвительно спросила она. – Сам знаешь, это приносит доход. И Ник поможет.
– Чем поможет? Своим милым личиком? У него ни гроша за душой! Сама говорила.
– Это временно. Скоро придут деньги из банка его отца. Ник говорил, что его фонд стоит более ста тысяч фунтов. Он рассчитывает получать по две тысячи фунтов каждые три месяца. Через неделю-другую он снова будет при деньгах. И потом, он будет платить мне за аренду двух верхних этажей и оплатит их ремонт. Что касается мебели и утвари, совсем не обязательно покупать новые вещи. Ник уверяет, что фарфор и столовое серебро можно очень дешево купить на аукционах и в магазинах подержанных вещей. Он готов ходить по ним вместе со мной.
– Напрасная трата времени и денег, – не сдавался Майкл. – Тебя обхаживает один из богатейших мужчин Нью-Йорка, а ты думаешь о какой-то торговле чаем. Что с твоей головой? Скоро Макклейн женится на тебе, и все твои усилия пойдут коту под хвост. Лучше думай о том, как бы скорее заполучить колечко на палец. Не связывайся ты с этой развалюхой!
Фионины глаза сверкали гневом.
– К твоему сведению, Уилл не сделал мне предложения! – запальчиво бросила Фиона. – И никто другой тоже. Мне приходится самой зарабатывать на себя и на брата и самой оплачивать счета.
Майкл взмахнул рукой, подняв облачко пыли:
– А почему бы тебе не отремонтировать этот дом и не сдавать поэтажно? Получала бы ощутимый доход. И не надо заморачиваться ни с каким чайным салоном.
– Нет! – загремела Фиона. – Ты вообще слышал хоть что-нибудь из моих слов, упрямец ты чертов? Чайный салон поможет мне выстроить все чайное дело. Я уже столько раз это объясняла!
Они перешли на крик. Майкл заявлял, что не собирается рисковать магазином ради такой дурацкой затеи. Фиона напомнила ему: если бы не она, у него бы сейчас вообще не было магазина. Майкл спросил, сколько еще она собирается напоминать ему об этом, и пошел к задней двери. Фиона двинулась следом, уговаривая дядю пораскинуть мозгами. Она так хотела получить этот дом, чувствовала, что он почти у нее в руках, и теперь из-за дядиного упрямства все может рухнуть. Алек, слышавший их перепалку, встал сзади, посасывая трубку. Потом махнул Майклу, подзывая к себе.
– Алек, это может обождать? – раздраженно спросил Майкл.
– Не может.
Майкл пошел за ним во двор. Фиона осталась возле двери, слушая и дожидаясь возможности снова взять дядю в оборот.
– Ну что еще? – устало вздохнул Майкл.
Старый садовник вытащил изо рта трубку, указав ею на кусты:
– Это же чайные розы.
– Ну да, они, – согласился Майкл.
– Крепкие и бодрые, как девчонка из горной деревушки, – сказал Алек, трогая сильный зеленый стебель. – Для чайной розы это особенно удивительно. Обычно в таких краях они приживаются плохо. Чайным розам теплый климат подавай. Но ты посмотри на эти! Продираются сквозь сорняки и кошачье дерьмо и тянутся к небесам. Вроде бы такие хрупкие, а характер показывают. – Алек отпустил стебель и посмотрел на Майкла. – Забавные создания эти розы. Люди привыкли думать, что над ними трястись надо. Чуть что – сломаются или завянут. Есть и такие. А есть настоящие упрямцы. Им чем хуже, тем лучше. Почва дрянная, условия хуже некуда, но они все равно растут. Место, букашки, засуха, а им нипочем. Срежь их почти под корень – они вырастают вдвое пышнее. Одни розы сами сражаются за жизнь. Но тем, что растут здесь, нужна поддержка.
Алек отошел. Майкл продолжал смотреть на розы, мысленно ругая и одновременно благодаря старого шотландца. Постояв еще пару минут, он вернулся к задней двери. Фиона по-прежнему стояла в проеме, с тревогой и надеждой глядя на него.
– Твоя взяла, – покачав головой, сказал племяннице Майкл. – Идем в банк.
Глава 47
– Подходи, налетай, персики покупай! Прекрасные английские персики. Никакого сравнения с французским хламом. Сладчайшие дорсетские персики! Не проходите мимо чудесного лакомства!
Звонкий голос Джо разносился по всей Брутон-стрит в фешенебельном Мейфэре. Время близилось к полудню. Солнце стояло высоко и нещадно прожаривало Лондон. Температура перевалила за восемьдесят градусов. Джо взмок от пота. Синий шейный платок можно было отжимать. Он выкатил свою тележку из Ковент-Гардена, когда еще только светало, и сейчас у него ныли все мышцы. Он устал, ладони саднило от лопнувших водяных мозолей, но он был счастлив.
В кармане Джо лежало семь фунтов, два из которых – его чистая прибыль. Еще два хранились у него за шатающейся доской в стойле Бакстера. От Эда Эйкерса он ушел и теперь торговал самостоятельно, но Эд позволил ему и дальше ночевать в конюшне, если будет кормить и обихаживать коня. Джо обрадовался такой возможности. Платить за жилье ему не хотелось. Он вообще не хотел тратить понапрасну ни одного пенни. Джо копил деньги на поездку в Нью-Йорк. Билет в оба конца стоил около шести фунтов. Еще шесть уйдут на жизнь в Нью-Йорке да еще шесть – на пару обратных билетов.
Восемнадцать фунтов. Целое состояние. Но ведь пока он разыскивает Фиону, ему придется где-то жить и что-то есть. Сколько времени уйдет на поиски, он не знал. Может, несколько дней, а может, и несколько недель. А когда он ее найдет… Если случится чудо и она не велит ему проваливать, если в ее несчастном, израненном сердце осталась хотя бы искорка любви к нему, быть может, он сумеет уговорить ее дать ему второй шанс и вместе с ним вернуться домой. На такой случай ему обязательно нужны деньги, чтобы купить билеты Фионе и Шейми.
– Куу-иии! Джо! Джо Бристоу, обернись!
Джо обернулся на голос, принадлежавший Эмме Харли, кухонной работнице из дома номер двадцать. Эта четырнадцатилетняя девчонка приехала на заработки из Девона и считала свой переезд и жизнь в Лондоне увлекательным приключением. Она стояла возле входа для слуг, одетая в серое платье с белыми манжетами и таким же воротником. Фартук на ней тоже был белым. Джо улыбнулся ей, развернул тележку и покатил к дому Эммы. Эмма ему нравилась – этакий розовощекий чертенок. Джо познакомился с ней каких-нибудь две недели назад и уже знал обо всех событиях в доме номер двадцать. Его светлость отличался чудаковатостью, ее светлость – свирепостью, повариха постоянно ругалась с дворецким, а новый слуга был очень даже симпатичным парнем. Эмма болтала со всеми и обо всем, в том числе и о Джо. Своим подругам – горничным и нянькам из окрестных домов – она рассказала, что фрукты и овощи теперь приезжают на дом. Подруги сообщили об этом поварихам в их домах. Благодаря одной только словоохотливой Эмме Джо приобрел на Брутон-стрит дюжину новых заказчиков.
– Новая девчонка, которую повариха взяла в помощницы, сожгла запеканку из цветной капусты, – хихикая, сообщила Эмма. – Капуста в уголь превратилась. Повариха ей уши надрала. Шум поднялся! Ты такого еще не слышал. Дай-ка нам пару кочанов. И пучок петрушки. О, да у тебя персики! Отвесь пять фунтов. Ее светлость велела подать к ужину мороженое из свежих персиков. Хорошо, что ей это взбрендило не за полчаса до ужина. Ой, не знаю, успеет ли оно застыть. Повариха из-за этой капусты носилась по кухне как ужаленная. Думала послать кого-то из нас в магазин. Но я сказала, что ты будешь с минуты на минуту. Спас бедной девчонке жизнь.
Джо завернул и передал Эмме все, о чем она просила. Получив деньги, он отсчитал сдачу, а затем протянул ей большой кулек с клубникой:
– Это для тебя, Эм… Не проболтайся поварихе, – с улыбкой добавил он. – Можешь угостить нового слугу.
– С ним у меня все. Застукала его, когда он обнимался и целовался с горничной. Уж лучше я угощу бедняжку Сару, которой досталось. Повариха придумала ей наказание – отскребать пол в кладовой. Надо будет к вечеру подсластить ей жизнь, если она доживет до вечера.
– Эмма! Где тебя носит? Я заждалась твоей капусты! – донесся изнутри раздраженный женский голос.
– Ну, я побежала. И тебе пора. Гляди, тебе уже Элси из двадцать второго номера машет. До завтра! Та-ра! И за ягодки спасибочки.
Джо покатил тележку дальше. На Брутон-стрит он сделал еще семь остановок, а затем свернул в сторону Беркли-сквер. «МОНТЕГЮ – КАЧЕСТВО И УДОБСТВО» – эти слова крупными буквами были выведены на стенке его красной тележки. Толкать тележку становилось все легче, чему Джо совсем не радовался. Груды овощей и фруктов значительно уменьшились. Так можно и без товара остаться, не успев объехать все улицы. Торговля в это утро шла на редкость удачно.
Его план потихоньку осуществлялся. В самом начале Джо даже приуныл. Новшество встретили с непониманием и настороженностью. Поварихам и кухонным работницам понадобилось какое-то время, чтобы понять: он не посыльный из ближайшего магазина. Он не пытается всучить увядший латук. Нет, он привозит свежайшие овощи и фрукты, доставляя товар прямо к двери, избавляя их от хождения по магазинам и выручая, когда в кладовой вдруг закончилось что-то позарез нужное.
Сейчас Джо ждали во многих местах. Он ловил нетерпеливые взгляды. Иные заказчицы недовольно топали ножкой и даже отчитывали его, если он запаздывал. Его цены были несколько выше, чем в окрестных магазинах, однако никто не жаловался. Он привозил только самое лучше, а опытные глаза поварих мгновенно отличали свежий товар от лежалого.
В самом конце Беркли-сквер Джо остановился, чтобы вытереть вспотевший лоб и передохнуть. Его тележка была довольно тяжелой и плохо управляемой. Пять футов в длину, три в ширину. Двигалась она на четырех колесах, имела ручки и тормоз, не дававший ей самой катиться под уклон. Чтобы ее везти, особенно нагруженную доверху, требовались сноровка и смекалка. Эх, обзавестись бы пони и небольшой телегой! Туда и товара помещалось бы больше, и развозить можно быстрее. Купит он себе упряжку, но только после возвращения из Америки. А тележка перейдет к Джимми. Брат соглашался работать у него. Они будут ездить по разным маршрутам. Затем у него появится еще несколько телег. Так он охватит еще больше улиц. А потом он откроет свой магазин. Не лавчонку – настоящий магазин,