по плечу, я ободряюще улыбнулась.
— Ничего, сами разберёмся. Нужно спросить эту, Ваниту, она самая подозрительная и могла приказать работникам натворить дел. Я поговорю с ней.
Мы направились в сторону старшей, которая покрикивала на испуганных работников плантаций, раздавая им приказы.
— Это хорошо, что ты поговоришь, — сказал отец. — Женщина скорее раскроет душу женщине. Мужчины, особенно титулованные, могут и напугать, верно? Она смутится, закроется и ничего нам не скажет. А милой девочке всё выложит!
Я окинула оценивающим взглядом отца и не стала его разубеждать.
— Конечно, пап, ты же для неё прежде всего грозный начальник, — ласково улыбнулась я, а сама подошла и потыкала Ваниту пальчиком в плечо, привлекая внимание.
Женщина рассеянно обернулась, и тут-то я схватила её за грудки и яростно рявкнула:
— Говори, паскуда, кто заплатил тебе, чтобы испортить чай?!
Воцарилась такая тишина, что было слышно, как пролетает мимо бабочка. На фоне этого особенно отчётливо послышался тоненький писк папы:
— Ой мамочки…
Лицо Ваниты стремительно побледнело. Это тебе за ту контрольную, к которой я всю ночь готовилась, а ты сказала, что я списала у Таньки Гольцевой. Да между нами было два ряда парт! Вот, голубушка, твоя очередь оправдываться… пусть и в другом мире.
— Миледи, — взмолилась она, тщетно пытаясь высвободить воротник из моих пальцев. — Пощадите…
— Если выложишь всё что знаешь немедля — я подумаю.
Ну а дальше последовала слезливая история про больную дочку, голодных внуков, сидящих по лавкам, скупого мужа и злодейку-судьбу. Верилось слабо, да и играла она отвратительно.
— К сути, — потребовала я. — Кто тебе заплатил?
— Я... вы...
— Хватит лепетать! — рявкнула я. На лице Ваниты отразилась полная растерянность, а затем она выдохнула:
— Никто. Я сама так решила.
И всё. Больше мы ничего от неё не смогли добиться.
— Ты тридцать лет работала на плантации, — вздохнул отец. — Мы доверяли тебе и твоему опыту, прислушивались к мнению, а ты предала нас…
— Я предала? — перебила его Ванита. — Не вы ли проиграли плантации и нас вместе с ними смазливому мальчику из рода драконов? Я служила вашей семье верой и правдой… Это вы предали меня. Предали нас всех.
— Так будет лучше для плантаций…
— Плантациям конец, милорд. Они в упадке, ваш чай наскучил знати, и парочка дурных слухов о качестве чая, признаться, не сделала бы хуже. А мне нужны были деньги…
— Убирайся, — повысил голос отец. — Ты и другие, кто считает, что наши чаи не смогут снова стать известными на весь континент, пусть немедленно получают расчёт и уходят!
Ванита тут же направилась к выходу. А следом за ней, неловко переглядываясь, один за одним наши работники уходили, пока их не осталось восемь штук.
— Ну хотя бы не ноль! — попыталась поддержать отца я, но он выглядел совершенно сломленным.
Ох уж эти мне меланхолики! Очевидно, что оставшуюся великолепную восьмёрку нужно было поддержать воодушевляющей речью и благодарностью, а что вместо этого сделал отец? Дополз до скамеечки и сел, печально уставившись в одну точку.
Феликс, может, тоже меланхолик, но когда надо — напролом прёт. Папа же… Ладно, о родителях либо хорошо, либо ничего. Или это про мёртвых говорят…? Вот, уже забываю поговорки из своего мира!
Оставшиеся работники плантаций столь неловко переминались с ноги на ногу, что у меня и сомнений не осталось: сейчас и они начнут покидать рабочее место без планов вернуться. Нужно было брать дело в свои руки.
— А давайте-ка выпьем чаю! — радушно предложила я. — Попробуем, так сказать, плоды нашего труда!
Наверное, для них было дико пить чай с дочерью барона, но и спорить они не смели.
— Пойдёмте в чайный дом, миледи, — робко предложила девушка с веснушками, указав на пристройку.
Ну, такой себе чайный дом, скорее, сарай, но посуда и плита в нём нашлись. Здесь, похоже, создавали экспериментальные чайные сборы, потому трав и ягод хватало. За тонкой бамбуковой стеной была большая комната. Судя по длинным столам, это место использовали для отдыха и обеда, и сейчас здесь было до жути пусто. Оставшиеся работники в унынии разбрелись ко залу, явно гадая, не стоило ли тоже покинуть это место без перспективы.
Я вернулась в чайную комнату. Как же приготовить волшебный чай, способствующий расслаблению, сближению и хорошему настроению? Во-первых, выбрать подходящую основу — пойдёт наш, местный, не ферментированный. Добавить к нему немного сушёной мяты, лаванды и ромашки, и на дно заварочного чайника положить палочку корицы.
Для такой заварки нужен почти кипяток. Настояться чаю надо минут семь. А чтобы чай, который не подвергали ферментации, не горчил, в ход пойдёт капелька мёда — прибежавшие на аромат гости чаепития вполне могут добавить его сами, по вкусу.
Вуаля! Довольно улыбнувшись, я вместе с чайником вышла к народу.
Талант у меня, конечно, был странный, но когда я видела, как смягчаются поджатые губы, проясняются глаза и на лицах появляются улыбки, то понимала — другого я бы и желать не посмела.
— Спасибо, что остались, — громко обратилась я, привлекая к себе внимание. — И знаете что? Вы не прогадали! Я знаю, сейчас кажется, что нашему чайному производству вот-вот придёт конец. Но это не так! Мы ещё встанем с колен!
— Вы пытаетесь подбодрить нас, миледи, чтобы мы не сбежали, — шмыгнула носом высокая худая женщина. — Но, по правде, здесь остались только те, кто думает, что работу всё равно не найдёт. Меня вот отовсюду гонят, говорят, вид у меня больной.
— А мне говорят, что я нерасторопная и глупая, — повесила нос девушка с веснушками.
— Меня по возрасту не берут, — вздохнул сухопарый старик. — Говорят, мне бы уже в саду сидеть и внуков нянчить. Каких? Дети мои в городе, карьеру строят, совсем забыли старика…
Да уж, собрала отряд по спасению мира. Их уныние даже чай не смог победить! Но я снова забросила сети: наполнила чашки, ободряюще улыбнулась и убедительно заговорила:
— Каждый работник плантаций для нас ценен. И поверьте, когда наши чаи будут заказывать в королевский дворец, мы с отцом и герцогом не забудем вашу верность!
— Наши чаи и так заказывали во дворец, — фыркнула худышка. — Пока ваш отец не сделал ставку на дальний торговый путь, потеряв кучу денег, после чего ему не из чего было платить работникам.
— Многие тогда ушли, — кивнула полная кудрявая женщина и нервно потёрла руки о рабочую робу. — Людей не хватало, за качеством следить стали хуже… В результате дворец предпочитает заказывать чай из-за моря — пусть дороже, ждать дольше, но зато вкус гарантированно отменный! А мы что? Эх…
— И продали нас вместе с плантациями, как мебель…
— Если бы продали… проиграли…
Я с подозрением заглянула в чашку. Кажется, в попытке сблизиться с работниками, я толкнула их на путь излишней откровенности. Иначе с какой стати они вываливали бы всё это на баронскую дочку? Нет, сеанс групповой психотерапии надо было прекращать.
— Знаете что? — гордо выпрямилась я. — Да, папа проиграл плантации в карты. Но! Кому он их проиграл? Вы, господа и дамы, теперь работаете на великого герцога Септима, который никогда не берётся за проигрышные дела. Если он владелец нашего дела — мы обречены на успех!
На меня подняли робкие, полные сомнений взгляды, и я решила ковать железо, пока горячо.
Я широко улыбнулась и быстро докинула в чайник ещё парочку ингредиентов, прежде чем подлить кипятка. Глаза я предусмотрительно опустила. Этих ребят базовой рецептурой было не пронять, нужна была тяжёлая артиллерия.
Запах чая изменился, стал тяжелее, стелился туманом. Это уже больше походило на магию. Работники потянулись к чашкам, и я победно улыбнулась, когда взгляды их наполнились решительностью.
— Вы нужны нам сильными, — сказала я воодушевляюще. — Понадобится время, прежде чем мы наймём новых работников. И всё это время производство чая не должно утихать.
— Мы не справимся ввосьмером, — испугалась худышка.
— Нас девять, — напомнила я. — И я уверена, мы можем что-то придумать.
— Если пораскинуть мозгами… — задумчиво протянула кудрявая. — Ведь мы многое делали по старинке, как привыкли, но если немного поменять действия, то какое-то время мы сможем справляться с плантациями.
— Сколько? — уточнила я.
— Недели две… — с сомнением сказала она. — Дальше кусты начнут зарастать, рук не хватит.
— За две недели мы точно что-то придумаем, — ударила рукой об руку я.
В дверь застенчиво поскреблись. В дверном проёме, словно смущённый школьник, топтался папа.
— Лидия, — промямлил он. — Прости, что бросил тебя разбираться со всем этим. Позволь мне заметить: нас десять.
— Милорд! — охнула веснушка.
— Нет-нет, я больше не ваш лорд, — вздохнул он. — Я просто начальник, поставленный герцогом. И именно из-за моей оплошности мы испытываем такую нехватку рабочих рук. Я просто обязан встать с вами плечом к плечу и спасти плантации!
Чаем надышался, сразу видно. Надо наделать завтра с утра такого и поить папеньку из термоска по мере затухания огня в глазах.
— Тогда завтра! — воскликнула я с энтузиазмом предводителя революции, штурмующего Зимний. — Мы с вами начнём преображать это место… и этот дико устаревший список сортов чая. Нашим плантациям нужен свежий подход!
— Ура! Ура! Ура!
Как я собиралась исправлять все проблемы плантаций? Если честно, я пока не придумала. Просто попала в свою собственную ловушку и надышалась волшебным чаем, который внушил мне излишнюю уверенность — даже самоуверенность.
К счастью, до утра у меня было время что-то придумать. А уж разум третьекурсницы политеха, по ночам подрабатывающей барменом, способен на воистину страшные вещи.
Глава 12 Золотая молодёжь
Ночью, лёжа в постели и глядя в тёмный потолок, я пыталась обмозговать, что нам делать с плантациями. Папа был, откровенно говоря, не лидером и не акулой бизнеса. Богиня на молитвы не спешила отзываться. В общем, помощи ждать было не от кого.