Empreza Azucarera del Paraguay, организовавшая скупку и переработку сахарного тростника на современной основе. Она построила механизированный сахарный завод и начала скупать урожай у мелких фермеров по более высоким ценам и предоставлять им кредиты. Традиционные латиноамериканские сентрали не выдерживали конкуренции и разорялись. Со временем она стала единственным производителем сахара в стране.
Великий кризис сказался на сельском хозяйстве Парагвая, тесно привязанному к англо-аргентинскому рынку. Падение в 1930 году на треть потребления в Великобритании хлопка вызвало кризис этой отрасли. Однако вскоре ситуация восстановилась и посевы под этой культурой даже расширились. Если аграрный кризис начала ХХ века мало сказался на сельском хозяйстве Парагвая, которое находилось на низком уровне технического развития, то в 1929 году этого не произошло. Падение цен на продовольствие и растительное сырье привело к общей деградации мелких крестьянских хозяйств, поскольку выручки большинства из них едва хватало, чтобы поддержать простое воспроизводство.
Экстенсивное скотоводство на протяжении многих веков являлось основой экономики Парагвая. Оно велось повсеместно, но наиболее важными для него являлись заливные луга треугольника в низовьях Парагвая и Параны, северная часть левобережья реки Парагвай (в районе Сан-Педро -Консепсьона) и саванны Чако. Поголовье местного низкокачественного скота в канун войны достигало 4 миллионов. Однако треть его была поражена болезнями. Скот использовался для производства на экспорт мясного экстракта, консервов, сушеного мяса и кож. Овцы и свиньи составляли незначительную часть поголовья (соответственно, 146 и 206 тысяч голов) и разводились в мелких крестьянских хозяйствах. Около 200 тысяч лошадей, 300 тысяч мулов и ослов, число которых также упало, представляли собой главный вид транспорта во внутренних районах страны. По мнению некоторых аргентинских экономистов, скот в пампе Южного Конуса можно отнести к природному богатству, чем продукту труда. С испанских времен уход за скотом не требовал большого количества рук. Так, на отару из 5000 овец или стадо крупного рогатого скота в 1000 голов было необходимо три пастуха, полудюжина собак и пастбище величиной в квадратную лигу (2700 га). В то же время на обработку такого же количества земли требовались 350 работников. Денационализация земельного фонда страны внесла известные коррективы, поскольку не всегда движимое и недвижимое имущество не всегда оказывалось в одних руках. Следствием этого стало возникновение специфических земельно-скотоводческих компаний. Аграрные кризисы начала ХХ века привели к разорению парагвайских крестьян и усугубили те диспропорции в распределении скота, которые возникли после войны с Тройственным Союзом.
В колониальное время переработка скота производилась в эстансиях, которые поставляли на внешний рынок исключительно шкуры, а туши зачастую оставлялось. В начале XIX века на крупнейших из них стали возникать саладеро – пункты по засолке мяса. Они перерабатывали только небольшую часть забоя, поскольку спрос на их продукцию был ограничен. В первой четверти ХХ века возникли три мясохладобойные компании, значительно расширившие свою деятельность во время первой мировой войны. Они быстро вытеснили саладеро благодаря внедрению технологии замораживания мяса. Символично, что первая его партия была направлена из Аргентины во Францию на пароходе Парагвай. Британская Liebig’s extract of meat company, начавшая свою деятельность в 1898 году, приобрела 323130 гектаров земли. В 1922 году она купила у аргентинской компании Swift мясохладобойню Seballos-Cue мощностью 100000 голов (2000 рабочих) под Асуньсьоном. Североамериканская Internationalproducts corporation (IPC) в 1920 году купила мясохладобойню Сан-Антонио мощностью в 60000 голов (1000 рабочих), построенную в 1908 году американским синдикатом Фаркуара. Этот синдикат, сыгравший значительную роль в проникновении североамериканского капитала в Парагвай, обанкротился и к 1920 году прекратил свое существование. Мясохладобойня Picete-Cue на 30000 голов (1200 рабочих), расположенная в Сан-Сальвадоре, принадлежала группе местных скотоводов La Industria Paraguaya de Carne. Забой скота на всех трех предприятиях достигал 190000 голов, а экспорт консервированного мяса – 14000 тонн, мясного экстракта – 650 тонн. Несмотря на аграрный характер парагвайской экономики, его сельское хозяйство обеспечивало потребности населения в продовольствии на 80%. Остальные продукты, в основном пшеница, импортировались из Аргентины и Бразилии. Это еще более усиливало финансовую зависимость страны.
Основным продуктом лесов, покрывавших половину территории страны, являлся экстракт квебрахо. Промышленная обработка древесины квебрахо напоминает извлечение сахара из свеклы. Подъемные краны вытаскивают бревна из вагонов и передают их на дробильные установки, которые превращают их в порошок. Он обрабатывается горячей водой в диффузорах. Оттуда вытекает густая струя вишневой жидкости в мешки из юхты. Через два дня она становится твердой как камень и готова к транспортировке. В 20е годы он добывался шестью компаниями в парковых лесах Чако на правом берегу реки Парагвай, впоследствии их число сократилось до четырех. Тремя из них владели аргентинцы – Карлос Касадо, Николаус фон Миханович и синдикат Пуэрто Гуарани, а четвертый, расположенный в Пуэрто-Пинаско, принадлежал упомянутой выше IPC. Она его приобрела в 1917 году у New York & Paraguay Company. Объем экспорта квебрахового экстракта в отдельные годы достигал 20000 тонн. На Бразильском нагорье развился важный промысел – сбор матэ, которым занималось до 50000 человек, называемых минерос. Минерос получили свое шахтерское прозвище из-за специфических условий работы, напоминающую работу на рудниках. Их низкий социальный статус, тяжелое экономическое положение ставили их в положение рабов. Пожалуй, это были самые угнетенные слои населения Парагвая. В 1900 году плантации матэ принадлежали 45 мелким владельцам. Через двадцать лет их число снизилось вдвое, но основную часть сбора и сортировки матэ контролировали Доминго Барте, парагвайско-аргентинская La Industrial Paraguaya, основанная в 1886 году, и бразильская La Mate Larangeira, основанная на четыре года раньше. Им же принадлежали основные заводы по сортировке и упаковке матэ. В связи с увеличением спроса на парагвайский чай аргентинские компании La Industrial Paraguaya, построившая порт на Паране Такуру-Пуку, и Compania Yerbaterra del Amambay занялись его культивированием. В 30-40х годах сбор матэ достигал 8000 тонн, а экспорт – 4200 тонн. По-видимому, общий сбор мате был выше, поскольку статистика не учитывала его потребление в Парагвае, которое превышало 10000 тонн в год. Значительная часть этого количества могла собираться жителями Восточного Парагвая для собственного потребления и не учитываться в официальной статистике.
Собственно, лесоразработки проводились, помимо La Industrial Paraguaya, компаниями Хосе Фассарди (основана в 1887 году) в Вильяррике, А.Перассо в Энкарнасьоне, Compania Industrial y Comercial del Norte Paraguay, владельцами которой были семейства Гуджиари, Гаона и Кеведо, в Сьерре-ди-Амамбай и французской Fonciere du Paraguay (основана в 1902 г.) в Консепсьоне. Они полностью удовлетворяли как местные нужды, так и обеспечивали его экспорт в Аргентину и Уругвай. Значительную часть местной древесины потреблял Асуньсьон, являвшийся и главным деревообрабатывающим центром страны. Его верфи, столярные и деревообрабатывающие заводы поглощали значительную часть леса, вырубаемого на склонах Сьерры-де-Амамбай. Лесозаготовительные зоны Энкарнасьона и Вильяррики поставляли свою продукцию на аргентинский и уругвайский рынки.
Поскольку разведка минеральные ресурсов практически не велась, добывающая, как и обрабатывающая, промышленность страны продолжала находиться в зачаточном состоянии. Несмотря на то, что было известно о наличии залежей марганца, меди и железной руды, интерес к их разработке был слаб из-за необходимости больших инвестиций. Гидроэнергетические ресурсы, составлявшие по тогдашним оценкам 2 миллиона лошадиных сил (фактически в 20 раз больше), также не использовались по той же причине. Единственным местным видом топлива являлись дрова. Крупнейшая тепловая электростанция страны (в Асуньсьоне) принадлежала аргентино-итальянской компании CALT и работала на привозном, аргентинском угле и местных дровах, и вырабатывала 45 миллионов киловатт-часов. В центрах департаментов имелось еще 13 небольших тепловых электростанций, работавших на дровах. Всего в энергетике было занято 432 рабочих. Электроэнергии не хватало, хотя ее производство росло и достигло 50 миллионов киловатт-часов. Английская Royal Dutch Shell монополизировала импорт всех видов нефтепродуктов в Парагвай.
Помимо выше перечисленных предприятий по переработке мяса и квебрахо, существовали и другие предприятия по переработке местного сырья. До Великого кризиса были только две хлопкопрядильных фабрики, которые принадлежали американцам. Они имели 4000 веретен и 138 станков. В 1931 году эмигрантом П.Ф.Альберцони было основано крупнейшее текстильное предприятие страны – Manufactura de Pilar. Итальянский инженер удачно воспользовался кризисной конъюнктурой, создав предприятие, удовлетворившее потребности страны в хлопчатобумажных тканях. Немецкие иммигранты основали несколько шерстоткацких предприятий с 1300 веретен. В канун войны в текстильной промышленности было 18 цензовых фабрик (капитал – свыше 5000 золотых песо и не менее 20 рабочих) с 1427 рабочими. Кроме них работали 8 швейных и обувных фабрик (405 рабочих). Еще 12 предприятий (674 рабочих) варили мыло (2 миллиона кусков в год), производили бытовой керосин (до 10000 банок в год), обрабатывали кожи. В это число вошли шесть эфирных заводов, принадлежавших компании