я на Ла Плате.
Первый православный храм в Буэнос-Айресе был открыт 14 июня 1888 года, а в следующем было завершено его строительство. Архитектура и внутреннее убранство церкви вызывали восторг как у иностранцев, так и местных жителей. В начале ХХ века его настоятелем стал протоиерей отец Константин (Константин Олегович Изразцов) – фигура в высшей степени противоречивая. Его вклад в православие на южноамериканской земле, его заботу и попечительство о тех, кто осел и не думал возвращаться назад заслуживали самой высокой оценки, несмотря на то, что все близко знавшие его отмечали «полное отсутствие малейших проблесков человечности». Он резко выступил против идей генерала о привлечении русских белоэмигрантов на Ла Плату и ходатайствовал об этом перед президентом республики. В конечном итоге верхушка аргентинской колонии нашла союзника в лице С.П.Бобровского, который сыграл роль главного оппонента беляевской идее. Его именем прикрылись те, кто стремился дискредитировать И. Т. Беляева, подвергнув сомнению его генеральский чин и боевые заслуги.
Из-за обструкции, организованной Изразцовым, жизнь генерала Беляева в Буэнос-Айресе складывалась очень тяжело. Ему помог случай в лице баронессы Жессе де Лева, покойный муж которой был в свое время хорошим знакомым отца Ивана Тимофеевича. Она пристроила Беляева преподавателем немецкого и французского языков в одном из колледжей с окладом в 400 песо. Это было немного, но достаточно, чтобы свести как-то концы с концами. Беляев, не теряя времени, совершенствовался в испанском языке, изучение которого начал в юности. Через некоторое время на страницах газеты «Эль Либераль» появилось несколько рассказов о русской революции, впервые подписанные «Хуан Белайефф».
Не имея никаких перспектив в Аргентине, Иван Тимофеевич обратил свой взор к мечте своего детства – Парагваю. В апреле 1923 года он посетил парагвайское представительство в Буэнос-Айресе. В Парагвае в это время шла гражданская война и поэтому И. Т. Беляев был принят сухо. Однако он продолжал поддерживать контакты с экс-президентом Парагвая доктором М.Гондрой и военным агентом полковником Санчес, которые закупали оружие для правительственных войск. С окончанием гражданской войны ситуация изменилась: парагвайские чиновники охотно приняли Беляева и приветствовали желание обустроиться в их стране. В марте 1924 года Иван Тимофеевич прибыл в Асуньсьон на пароходе «Берна». В свои сорок пять лет И.Т. Беляев обладал семилетним опытом боевого применения артиллерии, в первую очередь, конной и горной. Специалист такого класса был просто находкой для начавшей реорганизацию парагвайской армии. Аргентинские военные круги рекомендовали парагвайскому правительству обратить на него внимание. 8 марта 1924 года Беляев переехал в Асуньсьон, где устроился преподавателем фортификации и французского языка в Военной школе с окладом в 1000 песо фуэрте. 29 июня 1924 года русский генерал получил через М.Скенони устное согласие президента Э.Айяла на приглашение русских на службу. На первом этапе парагвайское правительство хотело пригласить 12 технических специалистов. Им гарантировалось жалование в размере от 2500 до 5000 песо фуэрте в месяц и сохранение прежних воинских чинов. Привлечённые специалисты должны были иметь соответствующую квалификацию и диплом инженера, а также не состоять на службе в рядах Красной армии. Предпочтение отдавалось железнодорожникам, конструкторам и геодезистам). В перспективе генералу пообещали создание русской переселенческой колонии в районе Нанавы. В тот же день И.Т.Беляев редложение парагвайских властей Беляев опубликовал в белградской эмигрантской газете «Новое время» обращение ко всем русским, вынужденным жить за пределами родины, «ко всем, кто мечтает жить в стране, где он может считаться русским». Он призывал приехать в Парагвай и создать там национальный очаг, чтобы сохранить русскую культуру и традиции, оградить «детей от гибели и растления». Все это предлагалось сделать в стране, «где ни истрепанная одежда, ни изможденное лицо не лишают права на уважение, где люди знают на опыте, что Феникс возрождается из пепла». Вскорее после этого генерал Беляев основал организацию «Русский Очаг», целью которой было объявлено содействие русской эмиграции в Парагвай. Объявление генерала упало на благодатную почву: на него откликнулись полковник-инженер Шмагайлов, шеф этапно-транспортного отдела военных сообщений ВСЮР полковник Кобылянский, полковник Щекин, инженеры Серебряков-Орефьев, Снарский, Пятицкий, Фишер, Яковлев, путеец Авраменко, конструктор Маковский, геодезист Аверьянов военный врач Тимченко. И.Т. Беляев лично пригласил своего бывшего подчинённого полковника Кавказского конно-горного дивизиона В.Шафонского. На статью в газете откликнулись Лев и Игорь Оранжереевы, сын известного полярника А.Г.Экштейн и группа военной молодежи из училищ Русской Армии последних выпусков. Ее типичными представителями был выпускник Атаманского юнкерского училища 1920 года М.Долгачев и крымский кадет Анатолий Николаевич Флейшнер. Почти все вновь прибывшие получили должности. Так, полковник Г. Шмагайлов возглавил Технический отдел Военного Министерства, Н. Гольдшмидт – отдел картографии Генерального Штаба, есаул братья Оранжереевы и есаул Серебряков приняли участие в исследовании Чако. Набор волонтеров в Парагвай не оказался популярен по целому ряду причин. Одной из них был негативный опыт вербовки колонистов в Бразилию, организованный французами в Галиполи. Во время транспортировки поселенцев выяснилось, что их планируют использовать для работы на сахарных плантациях. Многие русские офицеры были возмущены поведением своих бывших союзников. Даже свидетельства Н.Ф.Эрна и дополнительные гарантии со стороны югославского правительства не смогли преодолеть недоверие русских. Другой причиной стали усталость от войны и неизвестность страны: в Парагвай ехали только отчаявшиеся люди, а также не успевшие повоевать искатели приключений. Третьей причиной стало нежелание руководителей белого движения распылять по миру свои кадры в ожидании скорого краха советской власти.
Естественно, что копию предложения Скенони Беляев направил в Сремски Карловац, где располагался штаб Русской Армии. Там шла подготовка ее реорганизации в Русский общевоинский Союз (РОВС). Перевод Русской Армии из зоны проливов на Балканы привел ее руководство к пониманию, что надежд на немедленное возобновление борьбы с большевиками нет. По мысли П.Н.Врангеля его войска должны были теперь существовать в «полускрытом» виде. Какое-то время это удавалось, поскольку Болгария и Королевство сербов, хорватов и словенцев предоставили возможность разместить боевые части на своей территории и даже обеспечить их средствами. Так, казаки служили в пограничной страже, а кавалерийский корпус – в таможне. Не все белогвардейцы смирились с участью беженцев и перешли к мирной жизни. Многие из них продолжили борьбу с красными в армиях китайских милитаристов или превратились в наемников, пополнивших Иностранные легионы Франции, Испании и Шанхая или колониальные войска. Другие нашли место в армиях лимитрофов и других второстепенных держав. Так, в декабре 1924 года группа кавалерийских офицеров (в основном, киевских гусар) способствовала захвату власти в Албании королем Зогу.
В 1924 году произошла кардинальная перемена в позиции великих держав в отношении Советской России. Вследствие этого возник вопрос о статусе Русской Армии, расположенной на Балканах. Пытаясь сохранить кадры белой гвардии, генерал П.Н. Врангель приказом N82 от 1 сентября 1924 года реорганизовал части Русской Армию в РОВС номинальным главой которого с декабря того же года стал великий князь Николай Николаевич. В союз вошли все остальные русские военные организации, сохранившие при этом свои названия и внутренний порядок управления. Вскоре этот союз стал единственной военной организацией, объединившей практически всех чинов белых армий за рубежом. Реорганизация Русской Армии в РОВС стала уступкой дипломатам великих держав и одновременно шагом по консолидации белого движения. Хотя в годы гражданской войны генерал-майор И.Т. Беляев находился в близком окружении генералов П.Н.Врангеля и А.П.Кутепова и был у них на хорошем счету, командование Русской Армии несерьезно отнеслось к его предложению. Более того, предложение переместить пятьдесят тысач белогвардейцев в парагвайскую глушь вызвало неприятие у идеологов Белого Движения. Тем не менее перспектива распространить свое влияние на Латинскую Америку заинтересовала военно-политическое руководство белой эмиграции, в планах которого было создание сети белоэмигрантских организаций по всему миру. После ряда консультаций со своим окружением П.Н.Врангель принял решение командировать дежурного генерала своего штаба Н.Ф.Эрна с группой из пяти офицеров в далекую страну. Его главной задачей было договориться о выдаче парагвайских паспортов для белоэмигрантов, желающих перебраться с Балкан в другие страны.
1 августа 1924 года Н.Ф.Эрн был отчислен из Русской Армии и отбыл в Монтевидео. Здесь он списался с генералом Беляевым и, благодаря его участию получил приглашение парагвайского правительства. 9 апреля 1925 года он был прикомандирован к Генеральному Штабу в качестве советника, а его брат С.Ф. Эрн стал читать лекции по фортификации в Военной Школе. Полковник Сергей Францевич Эрн был крупным специалистом в области полевой фортификации. Вскорее в Асуньсон прибыл его сын Борис, получивший пост в Военном министерстве. Неприятным сюрпризом для Беляева стало то, что Н.Ф.Эрн имел полномочия от РОВС во всей Латинской Америке. В эпоху своего расцвета РОВС делился на десять отделов, шесть из которых приходились на Европу. Входившие в союз организации были трех типов: кадр воинских частей Русской армии, территориальные организации, куда принималась молодежь, и объединения военнослужащих остальных белых фронтов. Не все офицеры смирились с участью беженцев и перешли к мирной жизни. Многие из них продолжили борьбу с «красными» в армиях китайских милитаристов или превратились в обыкновенных наемников, пополнив ряды иностранных легионов Франции, Испании и Шанхая. Другие нашли место в армиях лимитрофов, балканских и других третьестепенных государств мира. Вследствие этого за пределами Европы оказалось много русских военных профессионалов. Их можно было встретить в рядах итальянских колониальных сил в Сомали (дубатов), среди военных советников абиссинского императора, персидского шаха и султана Неджда. Все они в той или иной степени были связаны с РОВС. По-видимому, Беляев сам рассчитывал на то, чтобы возглавить отделение в Асуньсоне, поскольку был зачинателем здесь белоэмиграции. Таким образом, создавая парагвайское отделение он становился в подчинение к Н.Ф.Эрну.