По расчетам боливийского командования недостаточное количество артиллерии должна была компенсировать авиация. Ее развитие являлось одним из государственным секретов и шло под прикрытием авиашколы. Только в июне 1932 года она была преобразована в Авиационный Корпус (Cuerpo de Aviacion). Он состоял из 2 разведывательно-бомбардировочных (6 самолетов Веспа, 2 Фоккера и 3 Бреге), и истребительной (6 самолетов ВиккерсСкаут) эскадрилий. В летной школе состояли на вооружении 7 учебных самолеты (5 Фоккеров, из которых только 2 были в рабочем состоянии, и 2 деХэвиленд ДН9), которые могли быть использованы в военных целях. В составе корпуса действовала транспортная эскадрилья, сформированная на базе самолетов ЛАБ (9 Юнкерсов). Часть ее самолетов (Юнкерс W34) могла быть использована для бомбардировки.
С 1904 года в Боливии была введена военная повинность для всех мужчин старше 18 лет, а общий срок службы установлен в 25. Год из них каждый военнообязанный проводил на действительной военной службе, 7 лет числился в резерве первой очереди, 7 лет – во второй и 10 – в третьей. По достижении возраста в 45 лет каждый резервист проходил медицинское освидетельствование и зачислялся в милицию. По подсчетам военных экспертов того времени страна имела свыше 400000 боеспособных мужчин. а призывной контингент составлял от 15 до 20 тысяч человек в год. На практике, бюджетные ограничения привели к тому, что военную подготовку проходили только 20% (не более 4000) призывников. Прочие военнообязанные тем или иным способом уклонялись от несения службы. Следует отметить, что военная служба не пользовалась уважением среди большинства зажиточных чоло, которые любыми способами избегали призыва. Главными из них были: симуляция недееспособности, поступление на учебу (в местный или заграничный университет), признание негодным к военной службе или поступали на государственную и муниципальную службу. Благодаря этому военная полиция на уклонявшихся от военной службы чоло практически не обращала внимание. Несколько другая ситуация складывалась с индейцами. Часть из них были потеряны для армии, поскольку их селения были недоступны властям. Других «отмазывали от армии» горнорудные компании, заинтересованные в привлечении молодых, здоровых рабочих. Третьи, будучи связанными с индейскими касиками, получали места в сельской полиции. Таким образом, в армию попадали неграмотные индейские крестьяне из деревень Альтиплано и немногие метисы.
Как уже отмечалось инцидент в Вангардии показал неподготовленность обеих сторон к большой войне и не способна вести боевые действия. Опыт развертывания в декабре 1928 года выявил незначительность подготовленных резервов. Временный спад напряженности в Чако предоставил возможность генералу Г.Кундту частично исправить положение. Как уже отмечалось выше, одной из принятых мер стало формирование новых воинских контингентов. Уже к концу 1929 года штаты бригад были заполнены. При мобилизации на базе каждой из них могли быть развернуты дивизии общей численностью в 30000 человек. Призыв и обучение новобранцев происходили по принципам, заимствованным в германской армии накануне мировой войны. Общий срок службы был увеличен до 35 лет, из которых каждый военнообязанный проводил 2 года на действительной военной службе, 9 – в резерве первой очереди, 10 лет – второй очереди, 9 лет – третьей очереди и 5 лет в ополчении. Благодаря усилиям Г.Кундта, к 1930 году резерв второй очереди составлял 30000 человек, третьей – 40000, а ополчения – 15000. Несмотря на финансовые трудности, военно-политическое руководство Боливии считало подготовку обученного резерва для развертывания массовой армии одной из главных задач военного строительства. По просьбе Э.Силеса генерал Г.Кундт потратил для ее реализации немало времени и сил. Однако более двух третей индейцев, которые могли быть призваны на военную службу не были охвачены военным обучением. Из 115 тысяч резервистов только 40% могли считаться обученными, а треть вообще не держала оружия в руках.
Комплектование армии производилось по территориальной системе: каждый военный округ имел депо, которое формировало маршевые пополнения для сформированных в нем полков. В мирное время три четверти боливийцев, приходивших на призывные участки, регистрировались и распускались по домам. Эти «резервисты» не считались обученным резервом, но могли быть мобилизованы в любой момент. В окружном депо они обучались выправке и шагистике. После превращения толпы рекрутов в подразделение, способное двигаться и менять строй по команде, им выдавали винтовки и патроны. Изучение личного оружия сводилось к его сборке и разборке, а также прикладке (наведении на цель без производства выстрела). Вслед за этим производилось обучение рассыпному строю и простейшим ружейным приемам. Это считалось развертыванием в боевой порядок. Если хватало времени, то солдат выводили несколько раз на стрельбище, где они стреляли с постоянным прицелом. Следствием такого поверхностного подхода к стрелковой подготовки оказалось неумение многих солдат правильно определять дистанцию до цели и выбирать установку прицела. Несколько в лучшем положении с крестьянами находились горожане, проходившие начальную военную подготовку при школах в группах скаутов. Их как наиболее понятливых выдвигали на должности капралов и сержантов. Для их обучения при депо были сформированы учебные команды с 3-4 месячным сроком обучения. Остальные резервисты часто направлялись на фронт, даже не закончив обучения. Предполагалось, что они усвоят дисциплинарные требования и обретут боевые навыки по месту службы. В начале войны, подразделения, составленные из таких резервистов, не успевали распределять по частям и бросали прямо в бой. В этих случаях войска несли неоправданно большие потери.
Культивируя прусский дух в вооруженных силах, Г.Кундт стремился отладить военную машину до идеала, где каждый был винтиком беспрекословно выполняющим приказ сверху. Этого ему достичь удалось только в кадровых частях. Несмотря на социально-культурные различия в них существовала спайка, основанная на приверженности своему полку. Ускоренное формирование резервных частей не дала возможности сделать из них полноценный военный материал. Проблема дисциплины стала главной проблемой среди мобилизованных, у которых слишком требовательные командиры вызывали дружную ненависть. Даже через три десятилетия после окончания войны эти проблемы сохранялись. Секретный меморандум, подготовленный ЦРУ во время операций против партизан Че Гевары, очень критически отзывался о состоянии боливийских вооруженных сил. Даже кадровые солдаты постоянно демонстрировали свою неумелость, агрессивно вели себя по отношению к гражданскому населению, терроризировали горожан, приставали к женщинам и в целом производили очень неблагоприятное впечатление.
Г.Кундт, приложивший немало усилий для укрепления дисциплины, не мог скрыть изумления и разочарования поведением кадровых солдат, искренне любивших его: «Марш продемонстрировал полное отсутствие твердой дисциплины; несмотря на лично прилагаемые мной усилия, я не мог прекратить вылазок своих людей за водой или за тем, что им приходило в голову», – докладывал своему командиру один из немецких офицеров. Действуя драконовскими методами, военной полиции удалось навести в войсках некоторый, но далеко не полный порядок. В 1933 году офицер, посылавший своего солдата по какой-то надобности снабжал его уведомлением. Всякий отставший от своего полка, не имеющий такой бумаги, немедленно арестовывался полицией и подлежал отправке в стрелковую цепь. Однако, при малейшей панике порядок рассыпался и требовались энергичные меры для его восстановления.
Анализируя своих подчиненных, немецкий генерал считал их идеально подходящими для достижения цели: исполнительными, неприхотливыми, храбрыми и выносливыми. Вместе с тем, им не хватало главного качества немецкого солдата – инициативы на поле боя. Этой же болезнью страдал и офицерский корпус. Очень существенным недостатком боливийской армии было противопоставление офицеров-креолов рекрутам-индейцам, что сильно снижало боевой дух. Оно усугублялось на языковом уровне: многие новобранцы не знали испанского, а офицеры считали знание языков кечуа и аймара, которые были родными для многих солдат, ниже своего достоинства. Впоследствии это сказалось на боевом духе войск и привело к ошибкам и поражениям. Если индейца можно было призвать в армию и гнать в бой из-под палки, то чоло старались всячески увильнуть от военной службы. Отчёт боливийского Генерального Штаба приводит следующие данные. За время войны от мобилизации уклонились 21576 человек «по болезни», ещё 15000 человек скрылись за границей, а 9000 дезертировали. Ещё одним недостатком, сильно отразившемся на качестве боливийских пополнений, был очень низкий образовательный уровень призывников, который усугублялся военной безграмотностью значительной части офицерского корпуса. Кроме этого не на высоте оказался и унтер-офицерский корпус. Подготовка младших командиров осуществлялась в школе сержантов и окружных учебных командах, куда отбирались чоло со средним образованием и лучшие солдаты за отличное знание службы. Поскольку последние составляли цвет армии, их направляли в сержантскую школу в Ла-Пасе. Кроме того, было установлено производство достойных солдат в унтер-офицеры за боевые отличия.
В 1932 году в стране действовали два учебных заведения подготовки офицеров: Военный колледж, где обучались 140 кадетов, и курсы офицеров запаса. Боливийский командир выходил из военной школы совершенно неподготовленным к какой-либо работе со своим взводом. Он еще мог в мирное время обучать своих солдат строевым и ружейным приемам, движению в колонне и развертыванию в густую цепь. Однако в боевых условиях этого было явно недостаточно. Для пополнения офицерского корпуса во время войны были установлены следующие требования. От кандидата требовалось:
– общеобразовательный ценз;