ыть прибытие новейших видов вооружения и группы русских офицеров. Таким образом, парагвайской разведке удалось укрыть свои военные секреты не только от Ла-Паса, но и многоопытных дипломатов США, что свидетельствует о ее профессионализме.
Толчок к созданию военной разведки положил инцидент в Вангардии, когда после мобилизации обе стороны неожиданно для себя обнаружили, что почти ничего не знают друг о друге. При существовавшей тогда сравнительной простоте военного дела считалось достаточным наличие в столице противника искусного военного атташе. Поскольку ни Боливия, ни Парагвай не обладали такими кадрами, их генеральные штабы полагались на иностранных специалистов и своих коллег из Вашингтона и Буэнос-Айреса. Их данные оказались противоречивы и расплывчаты, что привело к дезинформации противоборствующих сторон. Это не удовлетворяло Асуньсьон, который не обладал способностью выдержать длительную гонку вооружений с Боливией. Парагвайские разведывательные органы создавались при поддержке отдела G2 Генерального Штаба Аргентины, которым руководил полковник Эстебан Вакарейса. Модернизация боливийской армии, развитие дорожной сети, закупки крупных партий оружия – все это настоятельно требовало централизации сбора информации. Поэтому при Управлении генерал-квартирмейстера было создано бюро военной статистики, которое состояло из дюжины офицеров (включая военных атташе) и нескольких сержантов. Его бюджет составлял по тем временам немалую сумму. Нарастание напряженности на севере стали причиной создания особой группы в составе бюро. Она занималась изучением военного потенциала Боливии.
Парагвайская внешняя разведка содержала три элемента. Во-первых, это были дипломатические представительства Парагвая в Ла-Пасе и Лиме и многочисленные консульства. Они занимались сбором информации из официальных источников и прессы. Во-вторых, работа официальных дипломатов дополнялась разведывательными поездками офицеров парагвайской армии. В-третьих, сюда входила нелегальная резидентура, работавшая в интересах соседей Боливии. После первой мировой войны в Ла-Пасе действовали агенты США, Перу, Чили, Бразилии и Аргентины. Многие из них продавали секреты страны сразу нескольким хозяевам. Они рассматривали свою деятельность не как предательство родины, а как своего рода вид политической борьбы. В этих условиях парагвайской разведке было нетрудно создать собственную резидентуру, особенно, в департаменте Санта-Крус, где после подавления восстаний конца 20-х годов были сильны сепаратистские настроения, а образ жизни не отличался от парагвайского. Уже в 1928 году парагвайской разведке удалось внедрить своего агента капитана Фрейтаса. Он был заброшен в Боливию через Сан-Франциско и действовал под прикрытием коммерческой структуры.За пять лет работы он создал обширную шпионскую сеть, в которую входили не только аргентинцы и чилийцы, но и местные. Е деятельность была пресечена в начале 1934 года секретной службой Боливии при проведении операции Росита, а сам Фрейтас арестован. Потеряв резидентуру, парагвайская разведка не имела ни возможностей, ни средств для ее восстановления и стала использовать другие каналы. Важной задачей разведки в годы войны было обеспечение транзита оружия в Парагвай и воспрепятствование таковому в Боливию. Парагвайская агентурная сеть была широко раскинута, но оказалась недостаточно эффективной. Это было связано не столько с низким профессионализмом агентов, сколько с децентрализацией сбора разведданных. В годы войны в работе парагвайских спецслужб появился новый фактор – сотрудничество с аргентинской аргентинские дипломаты, собиравшие разведданные через случайных информаторов, многие из которых относились к низам общества. Другим источником были немногочисленные агенты РОВС, проживавшие в Латинской Америке.
Активизация боливийской инфильтрации в Чако привела к созданию в составе бюро второй группы. Ее задачей стала борьба с инфильтрацией иностранных агентов в Восточный Парагвай. При помощи аргентинских коллег она выявила боливийского резидента в Асуньсьоне Фернандеса Сибаути. Тридцатилетний испанец, выросший в Сукре, обладал незаурядными актёрскими способностями и был завербован в ССБ одним из е руководителей Гастона Веласко. Сибаути был заслан в Асуньсьон боливийской секретной службой ССБ. Имея хорошо разработанную легенду, он выдал себя за ярого врага Боливии и был принят на службу в военную разведку, несмотря на строгий запрет генерала М.Рохаса на прием иностранных специалистов за исключением белоэмигрантов на военную службу. Став сотрудником парагвайской разведки, Сибаути действовал очень успешно: ему удалось информировать ССБ о наличии парагвайской резидентуры в Ла-Пасе и добыл исчерпывающие данные об агентах сеть в Арике, следившими за транзитом военных грузов через этот порт. Когда он организовал взрыв машинного отделения канонерки Умайта, он попал под расследование контрразведки. После того, как в конце 1934 года был арестован курьер, доставивший динамит, он попытался скрыться в Военном госпитале. Здесь его арестовали агенты генерала Швейцера и передали его в контрразведку, где он был замучен до смерти.
После инцидента в Вангардии парагвайские военные продолжили усиленную топографическую разведку Чако, потребовавшую дополнительных затрат. Их действия заключались в выявлении военных мероприятий потенциального противника, превышавших потребности мирного времени, а также засылке агентов в районы дислокации войск. Другой областью стали усиленные исследования ТВД: помимо генерала Беляева изучением Чако занелись речники, лётчики, сапёры… Вместе с этим проводились и определенные контрразведывательные шаги: ужесточался контроль за пересечением границы, уточнялись списки неблагонадежных, устанавливался контроль за гражданской связью и т.д. Для этого при Генеральном Штабе была создана военная полиция, на которую в ходе войны была возложена и военная цензура. В Восточном Парагвая значительная часть функций возлагалось на полицию и пограничников, а расследование – на военные трибуналы. После организации военной полиции ассигнования на секретные службы выросли вдвое. В начале 1930 года бюро разделили на секции, через год в составе бюро был создан шифровальный отдел, а накануне войны появился специальный технический отдел. Он занимался радиоперехватом и превратился в главнейший источник оперативной информации. В его распоряжении была мощная радиостанция, обошедшуюся в 10000 фунтов стерлингов. Она позволяла осуществлять радиоперехват над всем районом Чако-Бореаль. В качестве агентурных шифров парагвайская разведка использовала лозунговые шифры вертикальной перестановки. Для правительственной связи криптографы Генерального Штаба под руководством капитана С.Н. Керна создали специальные шифровальные таблицы. Они представляли собой буквенно-слоговые разнозначные таблицы замены и сменялись раз в шесть месяцев. Для передачи коротких военных сообщений были созданы коды объемом в несколько тысяч словарных величин. Расширение бюро, разработка и внедрение новых шифров вызвали перерасход средств, что вызвало нарекания со стороны министерства финансов. Несмотря на это в 1931 году бюджетные ассигнования на военную разведку были увеличены. Как показали дальнейшие события, они окупились уже в первые месяцы войны.
Важную роль в полевой разведке играли индейцы Чако, с которыми были установлены дружественные отношения. Этому во многом способствовало изучение местности парагвайскими картографами под руководством генерала И.Т.Беляева, который в 1931 году вошел в контакт с местными племенами. Пренебрежительное отношение боливийских офицеров к аборигенам еще в большей степени расположило последних в пользу Асуньсьона. Благодаря индейцам парагвайское командование получило представление не только о характере местности, но и боливийском военном присутствии и коммуникациях на севере Чако. В начале войны они информировали парагвайские гарнизоны о наступлении боливийцев, а один из их вождей(Чимакок) героически погиб при обороне фортина Фалькон в 1932 году. Широкая поддержка индейцев натолкнули генерала Беляева на мысль об организации диверсионной деятельности в тылу противника. Его идею поддержал командующий генерал М.Рохас, который санкционировал создание специального формирование. Его возглавил Пласидо Хара, который присвоил своему полку громкое название Герильерос де ла муэрте (Партизаны смерти). Эта часть формировалась исключительно из добровольцев (парагвайцев, аргентинцев и индейцев Чако) и ставило своей целью уничтожение коммуникациий противника. Его главные успехи пришлись на первый период войны, когда боевые действия велись в центральном Чако. При помощи индейцев герильерос легко через кордоны боливийцев и устраивали засады на их отдельные колонны и совершали набеги на отдаленные посты. После того, как боливийцы усилили охрану своих коммуникаций, герильерос стали терпеть неудачи. Их боевой дух резко упал, а среди аргентинцев и индейцев участились случаи мародёрства и дезертирства. В связи с утерей боеспособности часть была расформирована, а её остатки влиты в новый кавалерийский полк. Это сильно ударило по самолюбию генерала Беляева и стало одной из причин его отставки с поста начальника Генерального Штаба.
Полевая разведка Боливии накануне войны находилась в зачаточном состоянии. Единственным полевым разведчиком в стране был Виктор Устарес Арсе, который значительное время посвятил исследованию Чако. Ему помогал крещёный индеец племени матако по имени Кабо Хуан. Во время конфликта в Вангардии он, будучи молодым лейтенантом, захватил фортинБокерон, чем привлёк к себе внимание Г.Кундта. Трофейные документы противника выявили степень проникновения паргвайцев в центральные районы Чако и прояснили роль генерала Беляева, вследствие чего за его голову была объявлена награда в четыреста тысяч боливиано, что по тогдашнему курсу равнялось тысяче фунтов стерлингов. По приказу Г.Кундта старшие офицеры частей, развёрнутых в Чако, должны были лично принимать участие в обследовании этого района. Многие из них манкировали этим, но другие довольн регулярно изучали будущего ТВД. Одновременно с этим были сформированы геодезические партии, исследовавшие контролируемые боливийцами районы. Усиленно велась аэроразведка. Все данные стекались в Генеральный Штаб, где систематизировались. Эти мероприятия дали существенный результат: к началу военных действий боливийский Генеральный Штаб имел точные топографические карты местности, расположенной к северу от линии