Война дорого обошлась обоим противникам в демографическом плане. К счастью, «зеленый ад» Чако в одном смысле оказался почти идеальным ТВД: в зоне военных действий практически отсутствовало гражданское население и какие-либо военные объекты. Боевые потери Боливии и Парагвая в ходе Чакской войны суммарно оцениваются в 100000 человек. Из них 62 тысячи были боливийцами. Тридцать пять тысяч из них полегли на полях сражений, девять – от ран, а тринадцать – от болезней. Последствия боевых действий сказывались и после войны, когда похоронили ещё пять тысяч комбатантов. Парагвай потерял около тридцати восьми тысяч своих сыновей. Три пятых из этого числа полегли на поле брани, а остальные умерли в госпиталях. При этом число погибших вследствие болезней оказалось вдвое меньше, чем у противника. Если добавить количество нетрудоспособных раненых, то окажется, что Парагвай потерял примерно четверть всего своего мужского населения, в то время как Боливия– только десятую часть. Следовательно, в ходе войны трудовые ресурсы Парагвая уменьшились почти на 15%, в то время как Боливии на 5%. Это не могло не сказаться на уровне производства, особенно после того, как 17000 боливийских пленных вернулись на родину. Демографические изменения, вызванные войной, привели к снижению физических объемов производства продукции народного хозяйства обеих стран, в первую очередь Парагвая.
Боливийская армия несла большие небоевые потери вследствие плохой адаптации горцев к условиям тропических дебрей Чако. Руководство обеих армий накануне войны практически не уделяло внимание медицинской части, вследствие чего обе стороны понесли неоправданные потери. Большой ошибкой боливийских интендантов стало игнорирование добавок соли в рационах солдат. Это вело к быстрому обезвоживанию организма, истощению и, как следствие этого, распространению болезней среди личного состава. Парагвай потерял относительно большое количество солдат, погибшими от ран и болезней, в силу недостаточного снабжения войск медикаментами и слабости медицинской части. Отсутствие необходимого количества медикаментов и квалифицированных врачей привело к тому, что более 20% парагвайских раненых (почти 10 тысяч человек) и 2% больных (3000 человек) остались на всю жизнь калеками.
Ликвидация финансовых последствий Чакской войны в обеих странах состояла из выплаты компенсаций ветеранам и раненым и ревальвации валют, бывших одним из основных источников самофинансирования войны. Девальвация валюты, которую провели обе страны в годы войны дала возможность покрыть большую часть военных расходов. Так, Асуньсьон получил около 6 миллионов долларов внешних займов из Аргентины и местных компаний. Остальную сотню миллионов он добыл за счет принудительного обменного курса и при помощи печатного станка: за годы войны курс парагвайского песо по отношению к доллару США снизился в 5 раз, а количество песо в обороте достигло 740 миллионов. Это вместе с принудительным обменным курсом валюты позволило аккумулировать необходимые средства для ведения войны и оплаты военных поставок из-за рубежа. Боливийское правительство гораздо в меньшей степени прибегало к выпуску необеспеченных денежных знаков: количество боливийский песо в обороте выросло до 3860 миллионов. Вследствие этого курс песо упал за годы войны всего в полтора раза. Сохраняя стабильность своей валюты, Ла-Пас для финансирования военных операций прибегнул к внутренним и иностранным займам, покрывшим до трети военных расходов Боливии.
Следствием гигантских по местным меркам военных издержек стал рост государственного долга обеих стран. Так, государственный долг Боливии к 1942 году, когда уже основные последствия войны были преодолены, составлял 5,7 миллиардов песо, из которых на долю иностранцев приходилось 5.2 миллиарда песо или почти 120 миллионов долларов. В это время бюджет страны не превышал 10-12 миллионов долларов США. Впоследствии, в годы II мировой войны он удвоился и достиг 25 миллионов долларов, что позволило сократить внешнюю задолженность страны почти вдвое. Более катастрофической была ситуация в Парагвае, бюджет которого колебался в начале сороковых годов в районе 5-6 миллионов долларов США и часто сводился с дефицитом. Государственный долг Парагвая в 1942 году составлял 5.7 миллиарда песо (около 17 миллионов долларов), из которых 3.2 миллиарда (почти десять миллионов) составляли внешний долг. Военная конъюнктура вызвала значительный рост цен на продукцию парагвайской экономики. В военные годы бюджет страны достиг 15 миллионов долларов. Это позволило снизить внешнюю задолженность страны до двух миллионов долларов. При этом из Парагвая ежегодно вывозилось свыше полумиллиона долларов прибыли иностранных компаний. Эти финансовые усилия сказались на жизненном уровне населения: к 1938 году индекс потребительских цен в Парагвае вырос в 6 раз по сравнению с 1932 и продолжал повышаться. Это привело к миграции значительной части трудоспособных парагвайцев в Аргентину, куда они выезжали на заработки. Снижение уровня жизни наблюдалась и в Боливии. Не смотря на явное ухудшение положения народа, обе стороны наращивали свои вооружения, приобретая за границей все новые и новые образцы техники. Это закладывало основу для будущих социальных потрясений. Если правительство Парагвая предпринимало попытки ревальвации местного песо, то Ла-Пас намеренно шел на девальвацию местной валюты, полагая таким образом избавиться от части военных долгов. Это приносило определенный эффект, особенно при условии жесткого валютного контроля со стороны правительства, национализировавшего Центральный Банк. Только исключительно благоприятная конъюнктура накануне и в ходе II мировой войны, позволили бывшим противникам успешно преодолеть социально-экономические последствия войны.
С точки зрения военной экономики конфликт в Чако наглядно показал возможности, открывающиеся перед страной, при организации тотальной войны. Другой, уникальный опыт этой войны – самофинансирование войны и модернизация вооруженных сил за счет трофейного оружия. Это явление более присуще для гражданских или национально-освободительных войн, чем для межгосударственных. Не в силах обеспечить себя достаточным количеством вооружений собственного стандарта Парагвай пошел на беспрецедентный шаг, частично унифицировав свое вооружение с противником. Элементы тотальной войны можно было заметить и раньше, например, в Японии и России, но, именно в Чако, получился «чистый» эксперимент. Слаборазвитая, аграрная страна, практически не имеющая собственной военной промышленности, смогла в течение трех лет вести войну против армии, оснащенной гораздо более современным оружием. Чакская война доказала, что ставка на техническое превосходство войск, не всегда может привести к победе, подтверждая известное изречение Наполеона о соотношении морального фактора с силой войск.
С политической точки зрения эта война нанесла чувствительный удар Версальской системе, показав истинную сущность Лиги Наций – орудия держав-победительниц. Как ни странно, эта война укрепила Панамериканскую систему и нанесла серьезный удар по британским позициям в Южном Конусе. Сохраняя свои экономические позиции, Лондон все более уступал влияние на политику южноамериканских стран европейскому фашизму и американскому империализму. Здесь дело не только в военно-политическом ослаблении Британской Империи. Усиление влияние фашизма кроется в самой идеологии латиноамериканского общества, одной из главных ценностей которого является свобода в самом широком понимании этого слова. Отсюда проистекает присущие этому континенту явления: каудильизм и демократия, насилие и зависимость, революция и диктатура. Переход от одной крайности к другой может длиться веками, а может занять сутки. По-видимому, это связано с высоким уровнем пассионарности жителей вулканического континента по сравнению с холодной рассудочностью гринго из США и Европы.
Поздно вечером 27 апреля 2009 года президенты Боливии и Парагвая Эво Моралес и Фернандо Луго подписали в Буэнос-Айресе договор о демаркации международных границ и формально закончили Чакскую войну. Церемония подписания документа прошла в присутствии президента Аргентины Кристины Фернандес де Киршнер в Доме правительства. Договор о демаркации границ был согласован спустя 71 год.
ПОСЛЕСЛОВИЕ ИЛИ АПОЛОГИЯ АВТОРА
Военные события почти столетней давности, вероятно, малоинтересны для широкой публики. Идея этой книги зародилась около сорока лет назад, когда информационное поле было черезвычайно узким и весьма идеологизированным. На протяжении многих лет данные об этой войне собирались, уточнялись и синхронизировались, поскольку большинство источников, описывающих Чакский конфликт являются мемуарами или специфическими исследованиями, связанными с конкретными событиями или людьми. Воспоминания политиков и военных о войне, которых существует довольно много не могут быть основой для объективной информации в силу своей предвзятости, а военные отчёты грешат «военным числом пи» – преувеличением потерь противника и занижением собственных. Многие внешние исследования также имеют определённую идеологическую или политическую подоплеку. Например, прекрасные исследования о войне, написанные Зуком и Фарко, неожиданно замолкают, когда заходит речь о позиции американского госдепа, а Янчук и Фостер всюду видят «звериный оскал империализма». Однако, следует отметить, что никто из вышеперечисленных и многих других авторов не сделал полного и подробного описания Чакского конфликта с точки военной зрения.
Современные русские журналисты во многом полагаются на мемуары и рассказы своих соотечественников, вследствие чего происходят досадные ошибки, доходящие до гротеска. Чего стоят упоминания в современной прессе о тысячах казаков, сражавшихся в Боливии с сотнями немцев, рассказы о сотнях миллионов золотых боливиано, выплаченых немецким наёмникам, массовых бомбардировках и грандиозных танковых атаках. В этой книге автор попытался объективно и непредвзято описать события той далёкой войны, максимально отобразив истину.Поскольку книга рассчитана на русофонов в приложении III излагается список белоэмигрантов, служивших в парагвайской армии и вся доступная и достоверная информация о них. Он недос