Ему показалось, что уста чуть дрогнули, отвечая. В следующий миг косо лежавшая крышка стала медленно сползать на пол. Весь еще во власти поцелуя, Даждь не успел выпрямиться вовремя. Он только вскинулся, протягивая руки, — и крышка, скользнув мимо его пальцев, рухнула на пол.
Стены пещеры сотряс мелодичный звон, словно упавшая крышка задела невидимую струну. Поднявшаяся при падении пыль осела на обломках крышки.
Даждь смотрел не отрываясь на них, пока не почувствовал, что с телом девушки что‑то происходит. Он обернулся и увидел, что ложе начинает окутывать слабый розовый свет. Он густел, становясь похожим на туман. В нем начали исчезать черты спящей девушки. И вдруг она вздрогнула, словно что‑то почуяла сквозь сон. Морщинка прорезала ее лоб, потом лицо успокоилось, и новая, неземная красота снизошла на него.
Я убил ее, — с содроганием подумал Даждь, — Теперь она умрет… И все по моей вине!»
Первой мыслью было исправить причиненное зло. Он собрал обломки и приладил один к другому, кладя на место. Но это было слабое действо — оно приостанавливало смерть, но не избавляло от нее., Помочь мог только Хорс — и с этой мыслью Даждь бросился к обрушившейся стене.
В два прыжка он оказался на поверхности и ошеломленно огляделся. Провал открывал выход почти на вершину горы — она была всего в десяти шагах позади него. А Даждь стоял на небольшой, в четыре шага, площадке прямо над довольно крутым обрывом в море. Оно простиралось до горизонта, и Даждь задохнулся от великолепия открывшейся ему картины.
Пока он бродил по подземельям, ветер разогнал низкие дождевые тучи, и в просветах меж ними мелькало синее небо. Одно облако сдвинулось, открывая слепой глаз солнца. Порыв ветра толкнул Даждя в грудь, и Сварожич опустился на колени, глядя в небо. Ему ни разу не приходилось звать брата, и он не знал, отзовется ли Хорс.
— Хорс! — —позвал он в полный голос. — Хорс, приди ко мне!
Эхо подхватило его крик и понесло прочь.
— Хорс! — позвал Даждь снова. — Ответь мне!
Сзади послышалось ржание — золотистый жеребец выскочил из пещеры и подбежал к хозяину, недоумевая. Даждь не успел протянуть к нему руку, как издалека послышалось ответное ржание.
Только тут Даждь запоздало вспомнил о погоне — преследователи, отправившиеся искать другой выход, наверняка услышали ржание Хорса. Теперь они просто идут на голос, а ему некуда уйти. Остается только погибнуть, сражаясь, потому что допустить, чтобы чужие руки касались женщины в склепе, он не мог.
Даждь загнал жеребца обратно в пещеру и встал у входа, обнажив меч.
И тут поток солнечного света хлынул на него. Даждя окутали волны летнего тепла, в плечо толкнулся сухой ветер. Даждь вскинул голову.
Половину неба заливал слепящий глаза свет, в нем пропало море на горизонте, облака и дальний берег излучины. От светлого пятна истекал жар. Удушающе горячий вихрь вырвался оттуда и прижал Даждя к камням, ураганом пронесся по вершине горы, переворачивая камни.
Борясь с его порывами, Даждь еле держался на ногах. Ураган отрывал его от скалы, толкая то в пещеру, то прочь с площадки. На землю сходил отозвавшийся на призыв Хорс.
До слуха Сварожича донеслись стихающие крики, полные ужаса, — вихрь очищал гору от наемников, сбивая их наземь. Где‑то вдалеке родился горный обвал — грохот падающих камней заглушил последние крики.
Закрывшийся рукой Даждь ничего не видел и не слышал, пока сквозь свист и рев урагана до него не донесся далекий спокойный голос:
— Ты звал меня, и я пришел…
Свист ветра чуть стих, стал мягче. Даждь с усилием выпрямился, отнимая руку от лица, и поднял глаза.
Саженях в двух впереди, над пустотой, висел огромный светящийся шар, от которого исходили волны нестерпимого жара. В сердце шара темнел чей‑то силуэт. На глазах он стал меняться, обретая знакомые черты — высокий худощавый человек в белых одеждах, развевающихся вокруг его тела, сложенные на груди руки, короткие золотые волосы, белая повязка через лоб и под нею — пронзительные холодные глаза.
— Ты звал меня, и я пришел, — повторил человек.
— Хорс! — крикнул Даждь, перекрывая вой ветра. — Хорс, я прошу помощи!..
— Я знаю — внизу враги, — кивнул Хорс. — Они пришли сюда за твоей головой. Но не думай о них более — те, что выжили, не скоро смогут отправиться в путь. Теперь ты в безопасности.
— Благодарю. — Даждь склонил голову. — Но не в том моя просьба, брат!.. Здесь, в пещере, я нашел…
— И это я знаю, — кивнул Хорс. — Что с ней?
— О Хорс, я разбил крышку ее склепа, — повинился Даждь, — сам того не желая… Мне хотелось бы исправить мою оплошность, но теперь она умирает, а я… Я даже не ведаю ее имени!
Страшный в своей неподвижности взгляд Хорса вдруг потеплел, и он даже слегка улыбнулся.
— Златогорка, — сказал он мягко, — Златогорка Виевна. Святогора сестра единая…
Даждь обернулся в тишину склепа. Никто не знал доподлинно, сколько лет Святогору. Знали лишь, что Златогорка, его сестра и спутница, умерла в одночасье еще до того, как патриарх Сварг женился на матери Даждя.
Хорс внимательно следил за братом.
— Неужели, — благоговейно выдохнул Даждь, — это она? Но что сгубило ее, такую молодую и… прекрасную? Кого ждала она тут? Кому назначалась?
— Тому, кто станет ей мужем, — ответил Хорс. — В ее время не был рожден тот, кто ей назначен по силе и душе. Она узнала о том и решилась лечь в этот склеп, чтобы здесь дождаться того, кто будет ей ровня, для кого она была рождена.
— И не дождется его по моей вине, — прошептал Даждь горько и вскинул голову. — Что мне делать? Как спасти ее?
— А ты хочешь этого? — В голосе Хорса мелькнул интерес.
— Всем сердцем! — Даждь подошел к самому обрыву. — Коль погибнет до срока, на мне ведь вина будет! Ты все ведаешь — открой тайну!
Холодное лицо Хорса засветилось, но он медлил, прикрывая улыбающиеся глаза светлыми ресницами.
— Что ж, — промолвил он, не поднимая глаз, — скажу тебе все. Ждет она, как и ты когда‑то, чтоб ее к жизни вернули. Тебя спасла вода Смородины-реки, а ее поднимет то, что мертвый камень оживить может.
Даждь мгновенно огляделся. Вокруг были россыпи камней. Ветер небрежно сдвинул их в кучи, расчистив место. Камней было много. И все они были мертвы.
Хорс почувствовал его сомнения, покачал головой, и это простое движение породило порыв ветерка.
— Нет, брат, — молвил он, — камня того здесь нет и не было. Особый он, единственный во всем мире. Коли хочешь — идем со мною, укажу его тебе, а там уж сам думай, что, с ним сделать!
Он подался вперед, протягивая руку.
Даждь выпрямился, сделал шаг — и остановился в нерешительности. Между братьями было три шага пустоты, но на самом деле остановило Даждя не это.
— Со мной мой конь, — объяснил он, — твой подарок. И… боюсь я ее оставлять тут одну — как бы кто не нашел ее да зла ей не причинил!
Хорс улыбнулся уже открыто.
— Идем, — повторил он. — За нее не бойся — а пальцем ее никто не тронет — дождется она тебя, что бы ни случилось… Торопись!
Даждь вернулся в пещеру, поймал забившегося в дальний угол Хорса, последний раз взглянул на склеп со Златогоркой и вернулся к брату.
Тонкий полупрозрачный луч касался края скалы, продолжая дорогу. Даждь ступил на него, ведя коня в поводу, и облако солнечного сияния поглотило их.
Немногие из наемников и оборотней уцелели после неожиданно налетевшего урагана. Те, кто мог самостоятельно двигаться, собрались подле Кощея.
Тот оставался внизу, в окружении нескольких охранников, и отлично видел и погоню, и ураган, который разметал по холмам его воинство. Сейчас он, не обращая внимания на скулеж оборотней, смотрел на яркий, как молния–родия[1], шар, висящий над вершиной, и гадал, что бы это значило.
Неожиданно шар дрогнул и медленно поплыл по небу, постепенно растворяясь в нем. Но не это удивило Кощея больше всего — внутри шара ясно виднелся силуэт человека, державшего в поводу лошадь.
— Ушел, — скрипнул зубами Кощей, — ушел… Но ничего, чародей или кто ты там на самом деле!.. Я отыщу тебя рано или поздно! Или умру!
Это был одинокий остров в северном пустынном море. Скалистый, дикий и неприступный. В камнях росли кривые кустики, меж ними ютились летом птицы. Но сейчас, в конце осени, он был пуст.
Полет завершился на самой вершине его единственной скалы. Хорс остался; на месте, а Даждь и его жеребец сошли на камни...
— Вот этот камень, — кивнул Хорс.
Даждь посмотрел. Прямо под его ногами лежал неприметный булыжник серо–голубого цвета, с пятнами лишайников, величиной с конскую голову. Обычный булыжник, каких много. И все‑таки он был необычным.
— Возьми его, — молвил Хорс. — Даже я не ведаю, откуда он тут взялся. Возможно, он прилетел со звезд. Сделай так, чтобы он не пропал зря!.. Прощай. Я тебя не оставлю…
И, прежде чем Даждь вымолвил хоть слово, огненный шар растаял в воздухе.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Солнце еще не успело коснуться макушек вековых дубов и лип в священном лесу, как затрубили рога. Им вторил дробный стук копий и палок о землю, говор и приветственные крики. За шумом не было слышно топота копыт. Он донесся внезапно, и так же внезапно на опушку выскочил на полном скаку отряд всадников.
Судя по строю, холеным сильным коням, одежде и посадке людей, все они были воинами. Но сейчас при них не было оружия — луков со стрелами, копий и щитов. Засапожные ножи и короткие мечи, с которыми люди не расставались, были не в счет. Ни на одном из всадников не было доспехов. Среди них были зеленые юнцы, мужи в возрасте и полуседые ветераны. Впереди скакал, держа поводья в одной руке, невысокий коренастый воин с седой головой и длинными ухоженными усами, спускавшимися ниже бороды. На его шлеме был выкован орел с распростертыми крыльями — знак высокого сана.
Снова взревели трубы — навстречу всадникам выскочили другие. Эти кутались в плащи кочевников — кожаные штаны и рубахи составляли все их одеяние. Длинные темные косы змеями вились по спинам, смуглые от многолетнего загара широкие лица скалились в усмешке. С гиканьем всадники пронеслись перед приезжими и окружили их, приветственно вскидывая сабли.