– Уважаемый, подъём, вам пора!
Бомж, не открывая глаза, ответил:
– Уважаемый… Интеллигентный человек, приятно слышать. На хер пошёл отсюда! Спать охота.
– Что вы сказали? Ты куда меня послал?
Бомж присел и начал тереть заплывшее лицо.
– Ой, извините, я вас спутал с другим человеком. Где моё кофе?
– Ты совсем, что ли? С чего я тебе кофе в постель должен подавать?
– Я машину вашу охранял. Тут, знаете, сколько неадекватов ходит…
– Да вижу. Слушай, вали по-хорошему, иначе полицию вызову.
– Вызывайте, конечно. Посмотрим, кому больше поверят – вам или несостоявшемуся доктору физико-математических наук.
– Так вы доктор наук?
– Я закончил девять классов… И всё. В перспективе мог стать доктором наук. Поэтому пока несостоявшийся.
– Слушай, профессор, пошёл вон!
– Вижу, вы деловой человек, у меня к вам предложение. Вы идёте сейчас за бухлишком, ко мне приходит барышня на свидание, мы берём вашу выпивку, и вы нас не тревожите пару часиков.
– Так, и что я получаю взамен?
– Вариант номер один. Скидку на следующую неделю за охрану вашего авто – двенадцать процентов.
– Давайте сразу второй вариант.
– А вы человек с хваткой, уважаю! Вариант два. Гарантию на месяц от умышленного прокола колёс.
– А кто мне их может проколоть?
– Я же говорю, здесь много неадекватных людей ходит. Хотя бы я, например.
– Вариант три есть?
– Посмотрите на него – атлант расправил плечи. Есть! У вас что на лобовом стекле прикреплено?
– Видеорегистратор.
– Его можно развернуть, чтобы салон снимать? Так вот у вас будет первоклассное хоум видео, где я и моя ляля…
– Стоп. Пошёл вон!
– То есть правильно ли я вас понял, что мы не договорились?
– Нет!
– Хотя бы подбросьте до вокзала? Я вам спою.
– Нет!!!
– Какой вы, право, нехочуха. Ладно, уговорили, дайте мне на сборы тридцать минут. И прошу, не нарушайте мои личные границы.
– Вон пошёл!
Неожиданно в стекло авто кто-то постучал. Николай Геннадьевич открыл дверь. У двери стоял человек в костюме и с кофе:
– Петр Владимирович, вот ваш кофе. Вы опять машину перепутали? Нельзя вам столько пить и бомжевать.
– Чиновник соцслужбы изнутри должен знать проблематику вопроса. Тем более мэр. А где моя барышня?
Я себя не на помойке нашла
– Я себя не на помойке нашла. И возиться с договором не буду!
– Это твоя работа – возиться с договорами.
– Моя работа – ездить в суд в красивом платье и размазывать там мужичков вроде тебя.
– Размазывает адвокат, а ты юрист. Переделай наконец договор, там делов на пять секунд.
– Сделай сам, раз на пять.
– Хорошо, сделаю. Но тогда у меня возникает закономерный вопрос: ты зачем здесь сидишь?
– Обед через девятнадцать минут, я ухожу. И вообще, может, я сплю с боссом, или сотрудничаю с прокуратурой, или агент Моссада и работаю тут под прикрытием…
Ничем из вышеперечисленного Рита, конечно, не занималась. Ей было тридцать шесть лет, и она пребывала в перманентном поиске простого женского счастья. Осознав, что от её работы мало что зависит, она, в свою очередь, перестала зависеть от неё.
Начался обед, и Рита выбежала из офиса как спринтер, услышавший звук стартового пистолета. В сумочке надрывался телефон. «Отстаньте, – подумала Рита, – имею я право поесть спокойно?» Но телефон не умолкал, пришлось остановиться и взять трубку:
– Алло, Рита, у отца проб…
– Мама, я же на обеде!
– А когда тебе звонить?
– Когда буду на работе!
– На работе ты занята работой, разве нет?
– Мам, хватит меня путать.
– В общем, отец на своей машине шоркнул кого-то на стоянке и уехал. Думал, фигня, царапина. А сейчас письмо пришло на почту. Его вызывают в суд. Может, глянешь, что там настрочили?
– Говорю же, я не в офисе.
– И что отцу делать?
– Не шоркать никого. Всё, давай, мне некогда.
Через три дня Рите позвонила старшая сестра, переехавшая после замужества в Москву.
– Привет! Как там погодка в столице?
– Рита, что за фигня?
– А?
– Мама только что рыдала в трубку. Отца посадили на четырнадцать суток! Переволновался, подпись поставил не там, где надо. Можно было штраф заплатить, всего три тысячи. А тех, у кого денег нет, забирают на две недели.
– Они же с мамой – пенсионеры, вот и не хватило на штраф.
– Нашла время шутить. Какого чёрта ты с ним не пошла, мама ведь тебе звонила.
– Я была на обеде.
– Ты охренела?
– У меня нет времени ходить по судам, я работаю.
– А если с ним что-нибудь случится?
– Ничего с ним не случится, отдохнёт как в санатории. Кстати, что там у нас с отпуском, махнём в Прагу?
– Слышишь, туристка, чеши к судье. Умоляй, в ногах валяйся, но чтобы папу выпустили!
– Извини, не могу, меня дела ждут. Максу привет.
В кабинет заглянул коллега.
– Маргарита, вот договор на долгосрочную аренду, нужно посмотреть.
– Думаете, мне больше делать нечего? Я себя не на помойке нашла.
Тролль
Шёл третий час закрытого заседания арбитражного суда. Рассматривался иск толстого фотографа-любителя к городской телекомпании «N-ские новости», которая, по версии фотографа, «нагло и вероломно» использовала фото его знакомого бомжа в сюжете «Что будет с Россией, если цена на нефть упадёт». Цена вопроса составляла три миллиона рублей. Фотограф ел горячий беляш.
– Госпожа судья, телекомпания испортила жизнь моему другу. Как ему теперь жить, если по телевизору то и дело показывают, что он – нищеброд. У него психологическая травма на всю оставшуюся жизнь, – комментировал происходящее толстый фотограф, высасывая соус из беляша.
– Я в сотый раз повторяю, что мы случайно нашли в Интернете фотографию для нашего сюжета. На фото был изображён, скажем так, не очень состоятельный человек на фоне городской помойки. Фото было показано ровно полсекунды. Никто из наших телезрителей ничего не заметил, – оправдывалась юрист телекомпании.
– Случайно? Да, мой друг небогат. Он действительно шёл мимо помойки, когда я его сфотографировал. Но зачем добивать его вашим сюжетом? Госпожа судья, я прошу позвать в качестве свидетеля моего друга, инженера Лопухова Павла. Он, собственно, и запечатлён на фото. – Фотограф доел беляш, достал из кармана клетчатый носовой платок и вытер жирные губы.
– Не возражаю, – ответила судья.
В зал вошёл человек, который выглядел грязным и неопрятным. От него пахло городской помойкой. Он был абсолютно пьян.
– Павел, расскажите, как изменилась ваша жизнь после выхода в эфир этого сюжета? – спросил толстый фотограф-любитель.
– Охренеть как! – рубанул правду-матку Лопухов.
В зале суда отчётливо запахло перегаром.
– Не выражаться! – оборвала судья.
– Ух, да тут барышни, пардон, я не заметил. Ещё раз, чё?
– После сюжета как развивались события? Соберитесь, иначе у вас будет трезвый вечер, – нервно вмешался фотограф-любитель.
– Сюжет с моей фотографией полностью дискредитировал мою жизнь. От меня отвернулось всё моё окружение. Мне пришлось обратиться к психологам за эмоциональной поддержкой, вот чеки за двухгодичный курс консультаций. Мне были выписаны психотропные медицинские препараты. Вот чеки. Меня накрыла депрессия. Мне потребовалась госпитализация в частной клинике и сиделка. Вот чеки, – как по написанному, вещал Лопухов.
– Госпожа судья, чеков в общей сумме на одну целую девять десятых миллиона рублей ноль-ноль копеек. Прошу приобщить к делу.
– Судья, видно же, что он бомж. Ещё и пьяный. Кому вы верите? На ходу сочиняет, – не выдержала юрист телекомпании.
– Что? Бомж? Это вы сделали его таким! Госпожа судья, прошу зафиксировать. Перед Конституцией все равны. Мы увеличиваем сумму иска до пяти миллионов, – выкрикнул фотограф-любитель.
– Пять лямов! Охренеть! А почему ты мне только пять тысяч обещал, жирный урод? – обратился Лопухов к толстому фотографу-любителю.
– Так, попрошу увести свидетеля. Ему опять требуется срочная медицинская помощь.
Лопухова вывели. Объявили перерыв. Через полчаса судья вернулась в зал и зачитала решение:
– Суд постановил удовлетворить иск господина Лопухова П., 1967 года рождения, место прописки – отсутствует. Суд обязует телекомпанию «N-ские новости» выплатить истцу компенсацию в размере двух с половиной миллионов рублей. Заседание окончено.
Толстый фотограф подошёл к молодому юристу телекомпании.
– Вы подлый и наглый мошенник! – сказала молодая женщина.
– А вы красивая и обаятельная! Чего переживаете? Деньги же не ваши.
– Вам просто повезло. Я слышала – это ваш бизнес. Заливаете в Инет миллионы мерзких фотографий, а потом ждёте, пока кто-нибудь их использует. Желательно юридическое лицо. Газеты, журналы, телекомпании… Таких, как вы, называют троллями! – негодовала девушка.
– Я добавлю, что у тролля три высших юридических образования, и одно из них в Йеле. А ещё степень по лондонскому праву. Теперь, когда вы всё обо мне знаете, могу я пригласить вас на обед?
– Хам! – Девушка ушла.
Фотографу на телефон пришло сообщение. «CNN использовала нашу фотку. Бедность в РФ. Лопухов. Подаю иск».
Он вышел из здания суда. К нему подошла жертва телевидения:
– Ты, это, прости. Довели. Где моя доля?
Фотограф протянул ему пятитысячную купюру.
– Лопухов?
– Да, мой лорд?
– А у тебя загранпаспорт есть?
Воспоминания
Новокузнецк. Мне тринадцать. В ноябре папа сообщает нам с мамой, что следующим летом мы летим на Кипр. На целых две недели! Моя первая заграница! Эта поездка стала моим смыслом жизни. Тогда ещё не было Ютуба, и люди, живущие там, представлялись мне какими-то гуманоидами. По несколько часов в день представлял, как гуляю вдоль моря в своих новеньких «мальвинах». Джинсы были подарены мне три месяца назад на день рождения, и я хранил их специально для такого случая.