– Что вы делали вечером?
– Купалась. Мы были втроем: я, Джули и Джим, правда, я замешкалась и переодевалась дольше, но потом догнала их. На пляже мы проводили время вместе.
– В котором часу это было?
– В самом начале девятого я вышла из дому. Пробегая по лужайке, заметила человека, выходившего из павильона…
– Кого именно?
– Я его не знаю, и лица не запомнила. Я думала, это кто-то из гостей, и поздоровалась, но он не ответил.
– Его приметы?
– Говорю же, лицо я не разглядела. Но на нем было пальто, и я еще подумала: вот чудак, кто надевает пальто в такой теплый вечер? Пальто, правда, было расстегнуто и под ним фрак с белой манишкой, а на ней… Боже… – Диана внезапно побледнела и опустилась в кресло. – Мне и в голову не пришло!
– Что такое? – нетерпеливо спросил Чан.
– Пятно на манишке. Длинная узкая красная полоска, – прошептала мисс Диксон, едва сдерживая дыхание. – Это, похоже, была кровь!
Глава VI. Фейерверк под дождем
Комната наполнилась тихим говором и изумленными восклицаниями. Чарли Чан стоял, задумчиво глядя на новую свидетельницу. Можно ли верить ее рассказу?
– Очень интересно, – промолвил он наконец. – Неужели убийца настолько неловок, что забрызгался кровью? И, тем более, побежал, распахнув пальто, чтобы все заметили кровавые следы? Логичнее предположить, что он наглухо застегнул пальто, дабы скрыть улики.
– Но я сама это видела! – запротестовала девушка.
– Я ничуть не пренебрегаю вашими показаниями, мисс Диксон, – успокоил ее Чан. – Наоборот, факт примечательный. Пальто, надетое поверх фрака, в тропиках – костюм весьма необычный. Надо искать этого человека в пальто. А скажите, пожалуйста, как зовут здешнего слугу?
– Джессоп, дворецкий.
– Соблаговолите пригласить его сюда, – попросил сыщик и протянул ключ помощнику шерифа: – Вы пока начинайте обследовать место преступления в павильоне, а я присоединюсь к вам после допроса.
– Оружие нашли, Чарли? – поинтересовался коронер.
– Нет. Похоже, убийца унес его с собой. По всем признакам это человек умный и с большим самообладанием. – Чан повернулся к японцу. – Кашимо, осмотри окрестности, но если ты, как в прошлый раз, затопчешь мне все следы, я тебя отстраню, и ты опять будешь служить сторожем в рыбной лавке, понятно?
Помощник шерифа и маленький японец удалились в тот момент, когда Джули ввела Джессопа. Дворецкий был бледен и взволнован. Чарли Чан отрекомендовался и спросил:
– Давно вы служите дворецким у мисс Фейн, мистер Джессоп?
– Два года, сэр.
– Раньше вы жили в Голливуде?
– Около полутора лет, сэр. Вообще-то я переменил несколько мест, пока не попал к мисс Фейн. Мне не сразу так повезло…
– А что, трудная работа?
– Меня не устраивала фамильярность лиц, нанимавших меня, господин инспектор. Между хозяином и слугой должна быть сдержанность в отношениях, а в Голливуде все наоборот: дамы, у которых я служил, случалось, плакали в моем присутствии и рассказывали мне о своей неразделенной любви, джентльмены называли меня «дружище», обнимали, когда были навеселе, и так далее. Человек должен иметь чувство собственного достоинства, сэр. У нас, англичан, это в крови.
– А мисс Фейн как хозяйка вас устраивала?
– О, более чем, сэр! Она была не такая, как все. Эта леди знала свое место в обществе, как и я. Я глубоко потрясен случившимся несчастьем.
– Было ли на ком-нибудь из джентльменов, кому вы открывали дверь нынче вечером, пальто? Поверх вечернего костюма, понимаете?
– Нет, сэр. Такой экстравагантности я не заметил.
– Прошу вас, посмотрите хорошенько на всех присутствующих здесь. Вспомните, вы отворяли дверь кому-нибудь, кого сейчас здесь нет?
Джессоп обвел публику внимательным взглядом.
– Нет, сэр. Кроме этих людей, я никого не впускал.
– А когда в последний раз вы видели хозяйку?
– В двадцать минут восьмого я принес ей корзину с цветами. Сразу же удалился. После этого я слышал голос мисс Фейн, но не видел ее. Мне было не до того. У нас новый повар, китаец, и он вел себя очень беспокойно и демонстрировал самые дурные качества представителей своей варварской расы. Я с ним вконец измучился.
– Варварская раса, – нахмурился Чарли Чан, – изобрела книгопечатание, когда джентльмены в Великобритании еще колотили друг друга дубинками по головам. Ну ладно, это к слову. Так что же с поваром?
– Он был какой-то нервный, сэр, хотя обычно китайцы терпеливы. Вдобавок бутлегер[1] опоздал.
– Вы уже завели бутлегера?
– Да, сэр. Мисс Фейн была неравнодушна к спиртному, хотя знала меру, конечно. Повар Ву-Кно-Чинг договорился со своим приятелем, и нам доставили чистый спирт, который я использовал для коктейлей, и вино из ягод последнего сбора. Мне нужно было успеть за считанные минуты приготовить коктейли гостям, поэтому в две минуты девятого я находился на кухне за работой.
– Почему вы упомянули именно этот момент: две минуты девятого?
– Я слышал, как вы задавали подобный вопрос другим лицам, сэр.
– Так-так. Кто еще хлопотал на кухне вместе с вами?
– Повар Ву-Кно-Чинг и горничная Анна. Наконец-то в десять минут девятого появился бутлегер, я бросился делать коктейли, а в четверть девятого пришел мистер Ван Горн. Я постарался как можно быстрее закончить работу, а потом побежал на пляж бить в гонг. И еще кое-что, констебль.
– Слушаю.
– Не знаю, имеет ли это какое-нибудь значение, но когда я услышал ужасное известие, то вспомнил об одной детали. Здесь наверху есть маленькая библиотека, и утром, убрав посуду после завтрака, я пошел туда взять книгу, чтобы почитать на досуге. Я застал там мисс Фейн. Она смотрела на какую-то фотографию и горько плакала, сэр.
– Чья это была фотография?
– Какого-то джентльмена. Карточка довольно большого размера и наклеена на паспарту фисташкового цвета – это я отчетливо разглядел.
– Благодарю, мистер Джессоп, – кивнул Чарли Чан. – Приведите сюда, пожалуйста, повара варварской расы. – Сыщик насмешливо оглядел присутствующих. – Допрос затягивается, господа. Кто хочет подышать свежим воздухом, пройдите на террасу, посидите в креслах. Но усадьбу без разрешения покидать нельзя.
Все вышли, кроме Брэдшоу, Джули и Тарневерро, который подошел к Чану и спросил:
– Какие же выводы вы сделали?
Инспектор пожал плечами:
– До настоящей минуты я пускал фейерверк под дождем. Но когда хотят выкопать дерево, начинают с корней. Все это копание – скучное дело, однако в любой момент мы можем наткнуться на корень, имеющий исключительную важность.
Появился Ву-Кно-Чинг, что-то бормоча про себя, и два представителя древнейшей из цивилизованных наций мира обменялись между собой несколькими певучими китайскими фразами на высоких нотах, причем голос Ву звучал все более и более раздраженно. Свидетели ничего не понимали, но чувствовали: происходит нечто драматическое, поскольку инспектор Чан вдруг поднял голову с выражением гончей, напавшей на след. В порыве эмоций он даже схватил старого повара за руку. В речи Ву то и дело слышалось знакомое слово «бутлегер».
– Что он говорит, инспектор Чарли? – поинтересовался Джим Брэдшоу.
Сыщик внимательно посмотрел на юношу:
– Языком старости вещает накопленная годами мудрость, и к нему нужно прислушиваться, а юности, наоборот, следует больше помалкивать. – И добавил с улыбкой: – Не обижайтесь. Мне осталось допросить горничную. Где она?
Джули побежала за Анной, а Ву-Кно-Чинг, замешкавшись у двери, разразился тирадой, сопровождая ее выразительными жестами. Чарли кивнул повару и выпроводил его из гостиной.
– Жалуется, что никто из гостей не отведал его обеда, – объяснил сыщик. – Ву в своем ремесле – великий артист, и ему, как и голливудским кинозвездам, нужно признание.
– Да мы бы с удовольствием откушали его стряпню, – заметил Джим, – но мисс Фейн умерла, и нам всем было не до еды, кусок в горло не лез.
Вернулась Джули вместе с горничной.
– Как вас зовут? – спросил инспектор.
– Анна Роддерик, – ответила та с легким оттенком высокомерия.
– Давно вы служите у мисс Фейн?
– Около полутора лет, сэр.
– Служили еще у кого-нибудь в Голливуде? И как попали в Калифорнию?
– Я работала в Англии, и подруга написала мне, что в Соединенных Штатах более высокая зарплата.
– Какие у вас были отношения? Мисс Фейн посвящала вас в свои личные дела?
– Мы ладили с хозяйкой, сэр, но она со мной особо не откровенничала, да и зачем это?
– Когда вы видели ее в последний раз?
– Около половины восьмого. Мисс Фейн вошла в спальню, позвала меня и сказала, что ей нужна булавка, чтобы приколоть к платью орхидеи. Я принесла ей.
– Как выглядела булавка?
– Изящная золотая брошка с бриллиантами, дюйма два длиной. Я помогла мисс Фейн приколоть цветы, и она меня торопила. Она тут же бросилась к телефону и стала кому-то звонить.
– Вы слышали разговор?
– Нет, я поспешила на кухню. Там ждали бутлегера, и требовалась моя помощь по хозяйству.
– В поведении мисс Фейн сегодня замечалось что-то необычное? Не видели ли вы, как днем она рассматривала портрет джентльмена на паспарту фисташкового цвета?
– Нет, не видела. Мисс Фейн всегда возила с собой большой портфель с фотографиями своих друзей, но я не открывала его. Я ведь не шпионила за госпожой, сэр.
– Вы не знаете, где сейчас этот портфель?
– Обычно он лежал на столе в спальне мисс Фейн. Принести?
– Попозже. Какие драгоценности надевала мисс Фейн для званых обедов? Я имею в виду, помимо золотой с бриллиантами булавки. Пройдемте со мной в павильон.
При виде тела своей хозяйки горничная издала сдавленный крик и зажала лицо руками.
– Проверьте, мисс Роддерик, все ли украшения на месте.
Анна, заплакав, кивнула. В тот же миг ищейка Кашимо вынырнул из кустов за углом здания и махнул рукой вперед, приглашая Чарли и коронера следовать за ним. Они пробрались сквозь заросли и вышли на общий пляж, справа граничивший с частным. На одной из сторон павильона, который стоял у самой границы общественных и частных владений, имелось окно. Кашимо осветил фонариком песок возле него.