Жена Чана, моложавая и подвижная, хотя и полная, женщина, подала на стол овсянку, поставила чайник и разлила чай.
– Шейла Фейн – легенда нашего времени, – вздохнула она. – Мне очень жаль ее. Если ты посадишь в тюрьму ее убийцу, твое имя войдет в историю криминалистики, а иначе…
Чарли поперхнулся горячим чаем.
– Да будет вам в конце концов! Что с вами творится? У меня такое чувство, что, если я не найду убийцу мисс Фейн, меня выгонят из собственного дома.
– Может, еще чаю? – примирительно добавила жена.
Выпив вторую чашку, сыщик встал из-за стола. Младшая дочка Эвелин принесла ему шляпу и поцеловала на прощание. Инспектор сел в свою старенькую машину и поехал на службу. Путь лежал через китайское кладбище, разбросанное по склону холма. Здесь покоилась мать Чана, которую он когда-то нищей привез из Китая. А теперь он и его дети – полноправные граждане Соединенных Штатов. Генри и Роза собираются поступать в американские университеты, Эвелин и вовсе настоящая американка и даже с трудом понимает по-китайски. Что сказала бы бабушка, увидев своих внуков?
Едва машина свернула в деловой квартал города, инспектор отвлекся от семейных воспоминаний и сосредоточился на злободневных служебных вопросах. Больше всего его мысли занимал Роберт Файф, поэтому Чан немедленно отправился в отель «Вайоли». Портье сообщил, что мистер Файф ушел с каким-то человеком. С кем именно? Описание внешности посетителя не оставляло никаких сомнений. Все понятно, опять Смит. Какого черта ему нужно от актера? Почему Файф сознался в преступлении, которого не совершал?
– Кажется, мистер Файф собирался в Королевский театр, – спохватился портье. – Он там служит.
Чан вышел из раздумий и решительно направился в театр. На плохо освещенной сцене шла репетиция нового спектакля. Вокруг толпились актеры, ожидая свои реплики. Сыщик тотчас заметил Роберта, который вяло читал какой-то монолог. Чарли двинулся по проходу через партер. У края сцены за столиком сидел человек в зеленой фетровой шляпе и держал в руках листы с текстом пьесы. Он с явным неудовольствием взглянул на полицейского и буркнул:
– Вы куда?
– Мне нужно поговорить с мистером Файфом.
Роберт приблизился, отирая пот со лба, и проскользнул за кулисы, сделав Чарли знак следовать за ним.
– В чем дело, инспектор? – спросил он, когда они оказались наедине.
– Я пришел проверить ваше алиби, – ответил сыщик. – Обычная формальность.
– А! – воскликнул актер. – Ради бога, проверяйте. Мистер Вейн! – позвал он, и человек в зеленой шляпе неохотно поднялся со стула и подошел к ним. – Это мистер Вейн, наш режиссер, а это мистер Чан из сыскной полиции, – представил их друг другу Роберт. – Видите ли, господин Вейн, инспектор пришел по поводу вчерашнего убийства. Он желает спросить вас, в котором часу вчера я был готов к выходу.
– В восемь двадцать, – проворчал Вейн. – Опоздал на пять минут. Мы чуть не вышибли дверь в твою гримерку, пока колотили в нее. Черт знает, где ты шатался!
– Еще один вопрос, сэр, – обратился сыщик к режиссеру. – По ходу пьесы, которая шла вчера, у мистера Файфа должен быть нож?
– Нож? – рассмеялся Вейн. – Вы шутите? Какой нож в комедии из светской жизни?!
– Спасибо, – сказал Чан и попросил Файфа проводить его к выходу.
Пока они спускались в темный партер, инспектор мучительно соображал. В двенадцать минут девятого Шейлу Фейн видели живой. В двадцать минут девятого Файф был за кулисами, готовый выступать. Восемь минут. Нет, как бы Роберт ни гнал машину, доехать от Вайкики до Королевского театра за восемь минут невозможно. Алиби Файфа не подлежит сомнению, и все-таки… У последнего ряда кресел Чан и Файф остановились и облокотились о барьер.
– Вы создаете препятствие на пути правосудия, мистер Файф, – угрюмо произнес Чарли.
– Что вы, инспектор! – наигранно удивился актер. – Я от всей души желаю вам успеха.
– Не лгите мне, я далек от лицедейства. Утром вы виделись со Смитом. С какой целью?
– Ах, это. Так он выклянчивал у меня деньги. Думаю, то же самое он проделает в отношении всех, кого вчера видел в особняке. Он считает, что встреча с такими богатыми господами должна и ему, бедняку, принести хоть малую выгоду. Я дал ему несколько долларов, изобразив, что купил у него его мазню. Вот эту. – Файф указал на кресло, где лежало полотно с темнокожей девушкой.
Чарли внимательно посмотрел на картину. Глаза юной особы, позировавшей среди цветов и зелени, показались ему очень живыми и выразительными.
– Может, Смит на самом деле талантлив, – заметил сыщик, – но вас, мистер Файф, придется арестовать.
– За что? У меня же алиби?
– Ваше алиби, увы, мешает нашей работе. В последний раз спрашиваю: какие слова вашей бывшей жены услышал возле павильона бродяга Смит?
Режиссер приблизился к рампе и окликнул Файфа: перерыв окончился, возобновилась репетиция.
– Извините, мистер Чан, – откланялся актер, – но такова уж наша нелегкая жизнь. Мне пора служить Мельпомене. Впрочем, заходите ко мне в любое время.
Чарли вышел на улицу в дурном настроении. Он был уверен: за ужимками Файфа что-то кроется, но тот будет молчать как рыба. Легче заставить говорить бродягу. Сыщик сел в машину, поехал по Кинг-стрит и свернул к Вайкики. Поравнявшись со зданием публичной библиотеки, расположенным в стороне от улицы за большими деревьями, он решил притормозить. Ему пришло в голову почитать в старых лос-анджелесских газетах публикации об убийстве актера Дэнни Майо. «Порывшись в пожелтевших газетах, – подумал Чарли, – я могу наткнуться на строчки, которые сразу направят меня на верный след в розысках преступника».
– Можно получить комплект номеров «Таймс» Лос-Анджелеса за июнь трехлетней давности? – спросил он у девушки-библиотекаря.
Та кивнула, прошла вдоль стеллажей с подшивками газет, внимательно осмотрела нужную полку и вернулась с виноватой улыбкой.
– Извините, мистер Чан, я совсем забыла: подшивка «Таймс» Лос-Анджелеса в настоящее время на руках.
– У кого? – изумился инспектор.
– С полчаса назад ее взял один джентльмен. – Девушка отошла от стойки и заглянула в расположенный рядом читальный зал. – Ой, да вон он у окна. Вам повезло, что он еще не ушел. Подойдите к нему.
Чан застыл на пороге, когда увидел Ван Горна, склонившегося над объемистой подшивкой в сером переплете. Актер так погрузился в чтение, что не поднимал головы. Махнув рукой девушке в знак того, что отменяет свой заказ, инспектор тихо вышел из библиотеки.
Глава XIV. Окно павильона
Чарли Чан сел в машину и помчался в Вайкики. Все мысли сыщика были только о Ван Горне. Похоже, актер солгал, что не выходил из особняка. Его, как он говорил, привлек огонек в беседке, и он вполне мог выбраться на лужайку, войти в павильон, убить Шейлу и спокойно вернуться в дом. Что он за человек? Он не похож на слащавых красавчиков из Голливуда. Сдержанный, скрытный, скептичный, явно не привык ни с кем советоваться и готов всем, кто станет вмешиваться в его дела, дать отпор. Да, об этом подозреваемом нужно всерьез подумать.
Чан вырулил на Калакауа-стрит и припарковался у Гранд-отеля. Выйдя под теплый моросящий дождик, сыщик поднялся по ступенькам. Китаец-портье вежливо приветствовал посетителя по-китайски. Нет, – заверил Чан, – он никого не ищет, но просит разрешения немного побродить по отелю. Чарли пересек холл с высоким потолком и вошел в VIP-зал; через арки и огромную террасу открывался великолепный вид на океан и часть побережья, от красоты которого захватывало дух.
Посетителей в этот час практически не было, лишь слуги украшали зал свежими цветами. Чан прошел на террасу и остановился возле плетеных кресел, в которых сидели пожилые супруги, друзья мистера Тарневерро.
– Доброе утро, господа, – поклонился сыщик. – Я инспектор Чан из сыскной полиции. Полагаю, вы уже знаете, что мисс Фейн, известную киноактрису, вчера вечером убили. Один джентльмен, ваш давний приятель, был другом покойной. Поэтому я вынужден задать вам несколько вопросов.
– Конечно, инспектор, – ответил мужчина. – Меня зовут Томас Мак-Мастер, это моя жена. Мы – австралийские туристы из Квинсленда, хотя по происхождению мы шотландцы. У вас тут поистине райские места, мистер Чан. Мы с супругой в восхищении.
– Мне приятно это слышать. Желаю вам чудесного отдыха, господа, но позвольте перейти к вопросу об убийстве. Не сомневаюсь, что преступник – какой-нибудь малихини, то есть чужеземец. Гавайцы редко идут на кровавые злодеяния. Люди здесь такие же мягкие, как и климат. – Подняв глаза, Чарли неожиданно увидел стоявшего поблизости Тарневерро и невольно воскликнул: – О, и вы тут, дорогой друг, рад вас видеть.
– Я тоже рад, инспектор. Пришли проверить мое алиби? Нет ничего проще. Мистер Мак-Мастер, – обратился он к старичку, – инспектору важно убедиться, что в момент убийства актрисы Шейлы Фейн я находился совсем в другом месте. Помогите мне развеять подозрения полиции.
Старик сдвинул брови.
– Вчера вечером мистер… э… Тарневерро предложил нам выйти на террасу, где мы и просидели с полчаса, вспоминая старые добрые дни в Квинсленде. Потом мистер Тарневерро взглянул на часы, сказал, что уже половина девятого и ему пора на званый обед. Мы попрощались, и он…
– Прошу прощения, – перебил Чарли, – у вас, мистер Мак-Мастер, были при себе собственные часы?
– Да, – серьезно ответил старик. – Я вынул из кармана свои… – Он показал старомодные часы. – Они немножко спешат, инспектор. По моим часам было тридцать пять минут девятого. Ох, какая нам разница? На ранчо в Австралии мы вовсе не смотрим на часы, а живем по солнцу: с заходом ложимся, с рассветом встаем.
– Что же было дальше?
– Мистер Тарневерро отправился к себе в номер на первом этаже. Мы живем повыше, поэтому ждали лифт. Я обратил внимание на часы в холле, которые всегда показывают точное время, убедился, что мои ходики спешат на пять минут, и перевел стрелки, как нужно. Вот и все.