– Не просматривал ли подшивку кто-нибудь еще? – поинтересовался инспектор у библиотекаря. – Ван Горн утверждает, что утром не видел ни одной поврежденной страницы и фотографии.
– Не знаю, мистер Чан, – огорчилась девушка. – Утром дежурила не я, а моя напарница. Найдите, пожалуйста, виновного. Я знаю, вы заняты раскрытием убийства, но портить издания – тоже серьезное преступление.
Сыщик пообещал разобраться и поспешно удалился, чтобы успеть съесть бутерброд и выпить стакан молока, – Чарли уже ждали в полицейском управлении. Шеф нервно мерил шагами комнату.
– Какие новости, инспектор? – сухо спросил он. – Удалось узнать, кто убил Шейлу Фейн? Имя! Мы должны назвать его имя. И как можно скорее. Все этого ждут.
– Если должны, то и назовем, – спокойно ответил Чарли. – Давайте я по порядку изложу свои сегодняшние приключения, и, вероятно, ваш острый ум увидит свет там, где для меня – сплошной мрак.
Он начал с самого утра. Рассказал о не вызывавшем сомнений алиби Роберта Файфа, о посещении библиотеки, где застал Ван Горна, и о встрече на террасе с пожилыми супругами, которые подтвердили, что в час убийства актрисы Тарневерро был с ними в отеле.
– Не факт. Супруги могли солгать. Как их фамилия? Мак-Мастер? Я сам побеседую с ними попозже. Продолжай.
Чан сообщил о найденном под окном павильона окурке сигареты той марки, которую предпочитает Алан Джейнс. Шеф беспокойно заерзал на стуле и недовольно заметил:
– Тебя кто-то дурачит, Чарли. Вряд ли столько людей замешано в преступлении. Ты взял отпечатки пальцев Джейнса?
– Да, хитростью. Но на подоконнике выявлены следы пальцев Смита.
– Бродяги? Вот это уже интересно. Я велел разыскать его и доставить к нам. Что дальше?
Чарли повторил показания Джессопа о кольце, показал шефу полученную Ван Горном записку с «дружеским» предупреждением, сообщил об изорванных в библиотеке газетах и упомянул о связи Баллу и его супруги с делом Дэнни Майо.
– Так-так, – покачал головой шеф. – Похоже, они все замешаны в убийстве. Неужели, Чарли, ты не сделал никаких выводов из своих наблюдений?
– А какие выводы приходят на ум вам?
– Мне? Ну… я в затруднении. Но вы, мистер Чан, – гордость полиции Гонолулу.
– Благодарю вас, – поклонился сыщик, – однако проворством я никогда не отличался. Вот и сейчас я брожу в потемках, напрягая мозг, но хорошие мысли не приходят сразу. Дайте мне дополнительное время.
– Что ты собираешься предпринять?
– Нанесу визит вежливости миссис Баллу.
– Действуй осторожнее. Уилки Баллу очень влиятелен и терпеть не может полицию.
– Не беспокойтесь. Я приду к чете Баллу с бархатными лапками, а голос мой будет звучать тепло и нежно.
В комнату вбежал огорченный японец Кашимо и жалобно пробормотал, что облазил все городские чердаки и подвалы, но Смит как будто испарился в воздухе.
– Ты с ума сошел! – закричал на него шеф. – Иди и ищи дальше. И без бродяги не возвращайся.
– Ничего, Кашимо, – подбодрил его Чарли, взял лист бумаги и принялся что-то писать. – Вот перечень злачных мест, – пояснил он. – Их надо обязательно осмотреть.
Японец взял список, благодарно раскланялся и исчез, а инспектор поехал на машине в долину Моана, где располагались дома самых богатых жителей города. Едва он миновал академию Пунаху, солнце затянули тучи, нависшие над горами, внезапно пронесся сильный ветер, а затем хлынул ливень. Он отчаянно хлестал по крыше старенького автомобиля и заливал лобовое стекло, так что Чан почти не видел дороги, между тем за его спиной, на расстоянии всего в одну милю, над Гонолулу сверкало полуденное солнце.
Чарли подъехал к красивому особняку Уилки Баллу. Рита приняла сыщика в гостиной, объяснив, что муж переодевается для игры в гольф. Хозяйка держалась любезно, и инспектор приободрился.
– Я добился кое-каких результатов, – ответил он на вопрос Риты о том, как продвигается следствие, – но чтобы довести дело до конца, мне необходима ваша помощь. Давайте немного побеседуем о тех временах, когда вы блистали на экране. Моя старшая дочь Роза до сих пор сожалеет, что вы покинули Голливуд; по ее мнению, теперь нет такой блистательной актрисы, как вы.
Падкая на лесть Рита просияла:
– Как мило, что меня помнят зрители! Что мной восхищаются юные девочки! Так чем могу служить? – прищурила она подведенные глаза.
– Вы знали мисс Фейн в Голливуде? – спросил сыщик и тут же поправился: – То есть я хотел поинтересоваться, не ссорились ли вы, и вообще случались ли в актерской жизни Шейлы Фейн какие-нибудь скандалы?
– Нет, ничего такого. Она умела ладить с людьми.
– Но романы у нее были?
– Разумеется. Шейла была порывистой, страстной и увлекающейся натурой.
– Она любила Дэнни Майо?
Ресницы Риты дрогнули, а уголки губ опустились.
– Одно время Шейла с ума сходила по Дэнни, а когда он погиб, страшно переживала. Но, по-моему, мистер Чан, вы все это уже знаете.
Сыщик почувствовал вдохновение.
– Вы не покажете мне фотографию Дэнни Майо?
– Видите ли, – Рита кокетливо повела головой, – когда я вышла замуж, Уилки настоятельно попросил меня сжечь все актерские снимки. Он сказал, что я уже сделала свой выбор, отказалась от голливудской карьеры, поэтому незачем отравлять себе жизнь воспоминаниями о несбывшихся мечтах…
– Опять разговор о Дэнни Майо? Когда только этот призрак оставит нас в покое! – недовольно пробурчал Уилки, входя в комнату и не здороваясь с Чаном.
– Инспектор просто пожелал узнать, была ли я знакома с Дэнни, и не более того.
– Пусть полиция занимается тем, чем ей положено, и не сует свой нос в нашу частную жизнь. – Баллу с вызовом посмотрел на Чарли. – Дэнни Майо застрелили. Его убийцу не нашли даже по горячим следам, так стоит ли ворошить события трехлетней давности? Дело, как и тело, Дэнни Майо давно похоронено.
– Нет, его дело не похоронено, – возразил сыщик.
– Поскольку это касается меня и моей жены, для нас оно похоронено, – отрезал миллионер, буравя инспектора злыми глазами. – Мы дали следствию подробные показания, чем занимались в вечер убийства Майо. Больше у полиции к нам вопросов не возникало. По правде говоря, я не пойму, инспектор, на что вы рассчитывали, идя сюда?
– На то, что мне удастся взглянуть на фотографии Дэнни Майо, – уверенно ответил сыщик.
– Да? Зачем же они вам понадобились? Огорчу вас: здесь их нет и быть не может. Прощайте, мистер Чан, мы больше вас не задерживаем.
– Извините, но моя работа не позволяет мне безвылазно сидеть в конторе, и я хожу и езжу туда, куда меня направляет мой служебный долг, – сказал Чарли, пятясь к дверям.
– Позвольте проводить вас, – спохватилась Рита, видимо, смущенная тем, что ее муж ведет себя грубо и невоспитанно. – Извините Уилки. Он такой неприветливый! Право, инспектор, я бы с удовольствием помогла вам, но не знаю, чем…
– Вы очень поможете, если ответите на один вопрос. Острые глаза женщины всегда замечают то, что ускользает от внимания мужчин. Вчера вечером, когда вы встретились с мисс Фейн после долгой разлуки, как она была одета?
– О, на ней было потрясающее шелковое платье цвета слоновой кости. Оно…
– Меня больше интересуют драгоценности, – перебил Чан. – Любая дама сразу же заметит красивые украшения на другой женщине.
– Только не я, – улыбнулась Рита. – Впрочем, припоминаю: на Шейле была роскошная нитка жемчуга, на запястье – браслет, инкрустированный бриллиантами.
– А кольца?
– Кольцо было одно, на правой руке, с большим изумрудом. Но оно не новое – Шейла носила его еще в Голливуде.
– Вы видели это кольцо, когда молодежь уже купалась?
– Да, Джули и этот мальчик первыми побежали к океану, а мы с Уилки немножко поговорили с Шейлой и только потом отправились на пляж.
– Моя благодарность не имеет границ, – поклонился Рите Чарли, вышел под яростно хлеставший дождь, сел в машину и поехал к освещенному ослепительным солнцем побережью.
Глава XVIII. Рассказ портье
Джули О’Нейл и Джим Брэдшоу сидели на белом песке Вайкики и задумчиво глядели на волны.
– Тебе не нужно сегодня в турбюро? – спросила девушка.
– Подождет. Мои сотрудники сейчас мирно дремлют в конторе. Не буду прерывать их послеполуденный сон своими распоряжениями. Зачем лезть из кожи вон? Если человек попадает на Гавайи, ему некуда больше стремиться – он и так достиг земного рая и может позволить себе побездельничать, понежиться, помечтать. Господи, кажется, я уже достаточно разрекламировал Гавайи в газетах и буклетах. Неужели тебе, Джули, тут не нравится?
– Лучшего места для отдыха нет, не спорю, но для работы…
– Опять работа! Ты как будто в Деловом клубе на континенте: «Увеличим производительность труда и объем выпускаемой продукции! В прошлом году мы дали стране десять миллионов прокладок для двигателей, в этом году обязуемся дать пятнадцать миллионов. Америка нас не забудет. Вперед, к новым достижениям!» Ты хочешь жить так, Джули? Ты достойна быть Евой в раю, блаженствовать и срывать спелые яблоки в садах Эдема, а не точить себя и других, как библейский змей, навязчивыми мыслями: работа, служба… Гонолулу и трудовой энтузиазм не совместимы. Впрочем, чтобы приносить пользу обществу, не обязательно целый день стоять за конторкой. Я, например, пока греюсь с тобой на солнышке, придумал новое воззвание к туристам: «Добро пожаловать к нам на Гавайи, господа! Пусть улыбчивые девушки-туземки обвивают ваши загорелые тела гирляндами из тропических цветов. Отдыхайте, позабыв обо всем, наслаждаясь под кокосовыми пальмами…» Ну и так далее.
– Да, по части рекламы ты, похоже, преуспел. Здесь, в Гонолулу. А добиться успехов на континенте тебе не хочется?
– Прежде всего, Джули, мне нужен успех у тебя. Я от тебя без ума, ты знаешь. Одно лишь твое слово…
– Не будем об этом, Джимми. Я скверная девчонка. Вот ты женился бы на лгунье?
– На профессиональной – нет, а ты любительница. Ты лжешь так, что сразу ясно: опыта в подобных делах тебе недостает. Зачем ты все выдумала про кольцо? Чарли Чана трудно одурачить, глупышка.