ывает жалость, когда он не в состоянии «добиться девушки», роль которой играет, конечно, Эдна Первиэнс. Он вызволил ее из цыганского табора, но затем оказалось, что ее любовь к нему сменяется чувством к молодому художнику. И тут Чарли становится плаксивым и эмоциональным. Он пожимает плечами и поднимает руки, признавая поражение и отставку. Он смотрит в камеру – большие глаза, полные тоски и одиночества… После того как девушка, по всей видимости, его покинула, Чарли пытается идти знакомой бодрой походкой, но у него ничего не выходит. Он сутулится и подпирает щеку рукой. Грубость и пошлость, присутствовавшие в предыдущих фильмах, изгнаны. Их заменили нежность и страсть. Один из современников, присутствовавший на съемках фильма, вспоминал, что люди выглядели завороженными и многие плакали. Даже члены съемочной группы не могли удержаться от слез.
В этом фильме Чарли впервые играет на скрипке. Пресса уже знала о его страсти к этому музыкальному инструменту. Газеты писали: «Свое главное увлечение он нашел в скрипке. Каждая свободная от работы в студии минута посвящена инструменту. Чаплин не играет по нотам, разве что в редких случаях. Он может играть отрывки из популярных опер на слух, а в хорошем настроении способен с легкостью исполнителя водевиля изобразить знаменитую ирландскую джигу или что-нибудь из негритянской музыки». Одной из мелодий, которую он исполняет в фильме и которую, естественно, не слышали зрители, была «Жимолость и пчела». Эта музыка завораживала его еще в детстве в Южном Лондоне. Она передает страстную печаль того ребенка, которым Чаплин навсегда остался. Вне всяких сомнений, это помогало ему как актеру.
Конечно, фильм «Скиталец» совсем не жалостливый, даже самые серьезные моменты в нем оживляются юмором и комичными деталями. Подобное столкновение печали и веселья, трагедии и фарса является отличительной чертой английского воображения. Эта особенность заметна у Шекспира и Диккенса, и разнообразные варианты такого сочетания разыгрывались на сценах мюзик-холлов во времена юности Чаплина. Можно даже предположить, что его гений отчасти обусловлен способностью выразить эту уникальную чувствительность в той художественной форме, которая завоюет ХХ век.
Его следующий фильм, «В час ночи» (One A. M.), во всех отношениях отличался от предыдущих. За исключением короткой сцены, где Альберт Остин играет приходящего во все большее раздражение таксиста, картина полностью сосредоточена на Чаплине. Название можно интерпретировать и по-другому – «Я один». Я! Крупные планы лица актера подчеркивают, что главный тут он. Это квинтэссенция убеждения Чаплина, что фильм должен просто запечатлеть то, что он делает.
Чарли играет пьяного джентльмена, а вовсе не Бродягу. Богатый бездельник вернулся домой в сильном подпитии. Он долго и безуспешно пытается добраться из прихожей первого этажа своего дома в спальню, находящуюся на втором этаже. В этом фильме Чарли исполняет виртуозный танец, лавируя между враждебными и опасными предметами – мебелью, ковриком, шкурой тигра и т. д. Чарли всегда относился к окружающему материальному миру как к живому, снимая шляпу, когда спотыкался о камень. В фильме «В час ночи» он падает, когда поднимается по лестнице и когда спускается по ней. Он вступает в спор с чучелами медведя и рыси, сражается со складывающейся кроватью, а маятник часов представляет для него не меньшую опасность, чем вращающийся столик. Это самая искусная из всех его акробатических сцен. В этом фильме продолжительностью 20 минут герой падает 46 раз, однако Чарли с его неукротимой энергией и упорством все нипочем. И при этом его персонаж прилагает огромные усилия для того, чтобы сохранить «аристократические» манеры.
Возможно, фильм «В час ночи» не соответствовал тому, что зрители ждали от маленького человека. Чаплин это понимал и говорил сотрудникам, что еще одна такая картина, и с Чарли можно будет попрощаться. Точно неизвестно, кого Чаплин имел в виду – себя самого или свой персонаж. Вероятно, он понимал, что не может себе позволить игнорировать вкусы публики, экспериментируя так смело.
В своем следующем фильме Чаплин вернулся на знакомую территорию. В картине «Граф» (The Count) он изображает важного аристократа – образ, уже использовавшийся в таких фильмах, как «Бегство в автомобиле». Это дает простор для имитации фальшивого благородства и поддельной утонченности. И ему явно доставляет удовольствие изображать самозванца. Его привлекают игра и мошенничество.
Прежде чем выдать себя за графа Броко, Чарли выступает в роли помощника портного, который не в состоянии справиться ни с какой работой. Однако сам он этого не понимает и смеется над собственной беспомощностью. Когда его увольняют, Чарли всегда требует жалованье за отработанное время. Он не в силах приспособиться к правилам, принятым в обществе. Возможно, показательным является тот факт, что Чаплин потратил три недели на съемки одной сцены, где он танцует с дамой и одновременно пинает соперника. В течение всех этих недель нанимался эстрадный оркестр, который снова и снова исполнял мелодию «Это называется диксиленд» (They Call it Dixieland).
Чаплину требовалось все больше и больше времени для съемок каждого следующего фильма. Все сцены теперь репетировали по 50 раз, а затем снимали по 20 дублей. Дни, заполненные творчеством и многочасовыми репетициями, перемежались с игрой перед камерой и режиссерской работой за ней. От него одного зависел успех всего дорогостоящего предприятия. Этот изматывающий груз дополнялся бесконечной работой в монтажной, где Чаплин выбирал, например, между 37-м и 39-м кадром, прежде чем склеить очередную сцену. Все это усугублялось нетерпеливостью и раздражением Чарли из-за задержек, а также никуда не девшейся переменчивостью настроения.
Именно в это время стали разрушаться его отношения с Эдной Первиэнс. Чаплину сказали, что она увлеклась другим мужчиной,
ведущим актером студии Paramount, но он притворился безразличным. Они с Эдной помирились после импровизированного ужина, однако Чаплин осознавал собственную неудачу. Он все свое внимание отдавал работе, а не Эдне. Он ожидал верности, не пытаясь заслужить ее. Так, например, уезжая в Нью-Йорк, он не писал писем. Увидев Эдну в обществе актера с Paramount, он сразу все понял. Профессиональные отношения с Эдной сохранились – в отличие от личных.
Осенью 1916 года Чаплину удалось избежать нежелательного вмешательства в свою личную жизнь. Он смог помешать выходу книги «История Чарли Чаплина, рассказанная им самим» (Charlie Chaplin’s Own Story). В ее основе лежала серия интервью, которые он годом раньше дал Роуз Уайлдер Лейн, журналистке газеты San Francisco Bulletin. Чаплин прибег к услугам адвоката, утверждая, что книга представляет собой выдумки и вымыслы. Тем не менее до сих пор неясно, кто несет ответственность за эту экстравагантную ложь. Роуз Лейн называла себя добросовестным расшифровщиком и редактором, и у нее действительно была благодарность, написанная самим Чаплином, за бесценную редакторскую помощь.
На самом деле это романтическая фантазия, в которой рассказчик преподносит приключения своей жизни в стиле, похожем на стиль Диккенса, однако источником многочисленных подробностей могли быть только память или воображение самого Чаплина. Он характеризует себя как не по годам развитого и самодостаточного мальчика, способного вообразить никогда не существовавшие события и считать их правдой. Рассказчик самоуверен и безапелляционен, преисполнен чувства собственной значимости. Он инстинктивно театрален. Он прирожденный актер, свысока относящийся к коллегам.
Над своим следующим фильмом для компании Mutual, «Лавка ростовщика» (The Pawnshop), Чаплин начал работать в начале осени 1916 года. Это одна из его самых известных и успешных картин, причем не в последнюю очередь благодаря необыкновенной изобретательности. В ней одна комическая ситуация переходит в другую, смешные сцены следуют буквально без перерыва. Часы превращаются в консервную банку, пончик становится гантелей, а телефонная трубка увеличительным стеклом. Главный герой с силой раскачивается на стремянке и превращает ленту на полу в натянутую под куполом цирка проволоку. Чаплин умудряется получить максимальный эффект, прилагая минимум усилий. Возможно, величие искусства как раз и состоит в том, чтобы быть незаметным.
За «Лавкой ростовщика» последовал фильм «За экраном» (Behind the Screen), где Чарли снова стал эксплуатируемым наемным работником, познающим все опасности и тяготы тяжелого труда и не получающим должного вознаграждения. В данном случае он подсобный рабочий на киностудии, что дает ему возможность высмеять кинематографические клише. Чаплин сознательно отделяет себя от привычной обстановки и собратьев по цеху. В этом фильме есть также рекордная по продолжительности сцена, в которой персонажи швыряют друг в друга тортами, и это тоже шутка над коллегами – комиками.
Сразу после завершения работы над фильмом «За экраном» случилось нечто необъяснимое. В Бостонское общество психологических исследований поступила просьба изучить некий феномен, связанный с одновременной регистрацией мистера Чарльза Чаплина, комедийного киноактера, в более чем восьмистах крупных отелях Соединенных Штатов. Произошло сие событие 12 ноября. Общество пришло к выводу, что имеет место бесспорное существование некой необъяснимой причины «чаплинского импульса», распространившегося по всему континенту. Во всех этих отелях «мистер Чаплин» был зарегистрирован в течение одного часа. В сотнях небольших городов люди собрались на железнодорожных станциях, ожидая, что он сойдет с поезда, на котором, по слухам, должен был прибыть.
Что там было на самом деле, нам узнать уже не удастся, хотя в то время высказывались предположения, что образ Чарли настолько глубоко проник в общественное сознание, что стал всеобщей навязчивой идеей.
В следующем году одна из мемфисских газет написала, что американские мальчишки относятся к Чарли как к товарищу. Они обращаются к нему, увидев на экране, выражают одобрение или неодобрение его поступков. Они также желают ему спокойной ночи, словно он находится рядом. Его астральное тело делает на экране ту же работу, которую ждут от его физического тела.