Но глаза были настороженными, надменными. Это была Катарина, что и говорить. Однако тяжелая корона лежала на столе рядом с ней, и она казалась несколько ниже.
— Был в Доме Хлодвига? — требовательно спросила она. Ее глаза словно вручили повестку в суд.
Род обнажил зубы в насмешливой улыбке и склонил Голову в кивке. — Все именно так, как вы говорили, моя королева. — В голосе Брома звучали мрачные обертоны. — Хотя как вы узнали…
— … не твое дело, Бром О’Берин. — Она бросила на карлика грозный взгляд, Бром мягко улыбнулся и склонил голову.
— Как? — фыркнул Род. — Да от шпионов, конечно. Великолепная разведслужба, раз столь быстро доставила ей сообщение.
— Нет, — нахмурился Бром озадаченно. — Наши шпионы достаточно немногочисленны, ибо в сей темный век верность встречается редко, и мы совсем не держим шпионов в Доме Хлодвига.
— Никаких шпионов, — согласилась Катарина. — И все же я знаю, что ты перемолвился словом в сей день с Туаном нищих. — Голос ее смягчился, взгляд стал почти нежен, когда она посмотрела на карлика. — Бром?..
Карлик улыбнулся, склонив голову, и повернулся к двери. Он стукнул по дереву ладонью. Дверь распахнулась; Бром обернулся стоя одной ногой на пороге, и пронзил Рода недобрым взглядом из-под опущенных бровей, затем дверь за ним захлопнулась.
Катарина поднялась и скользнула к очагу. Она стояла, уставясь на пламя, сцепив руки на талии. Плечи ее опустились, и на мгновение она стала похожей на маленькую и всеми покинутую девочку — и такой прекрасной в свете очага, струящемся словно туман вокруг ее лица и плеч, что у Рода на старый знакомый лад перехватило горло. Затем ее плечи выпрямились, а голова резко повернулась к нему.
— Ты не то, чем кажешься, Род Гэллоуглас.
Род потерял дар речи. Рука Катарины блуждала по шее, играя с медальоном на горле.
Род прочистил горло чуть нервозно.
— Вот надо же, я — обыкновенный простой солдат без герба на щите, просто выполняющий свой приказ и получающий свое жалованье, и меня три раза за тридцать часов обвинили в том, что я являюсь чем-то таинственным.
— Тогда я должна думать, что это правда. — Рот Катарины скривился в насмешливой улыбке.
Она села в одно из больших дубовых кресел, крепко сжав подлокотники, и несколько минут изучала Рода.
— Кто ты, Род Гэллоуглас?
Род развел руки, пытаясь принять вид оскорбленной невинности. — Щит без герба, моя королева! Солдат удачи, не более!
— "Не более", — передразнила Катарина со злостью в голосе. — Какое у тебя ремесло, Род Гэллоуглас?
Род нахмурился, начиная чувствовать себя грызуновой стороной в игре в кошки-мышки. — Солдат, моя королева.
— Это твое развлечение, — сказала она, — твое удовольствие и твоя игра. А теперь скажи мне о своем ремесле.
Эта женщина была: а) жуткой и б) сукой, решил Род. Беда в том, что она была прекрасной сукой, а к ним Род питал слабость. Мозг его усиленно работал; он отбросил несколько вымыслов и выбрал наиболее очевидный и, главное, правдоподобный.
— Мое ремесло — сохранять жизнь Вашего Величества.
— В самом деле! — Катарина глазами смеялась над ним. — И кто же обучил тебя этому ремеслу? Кто же столь верен, что прислал мне тебя?
Неожиданно Род вдруг увидел сквозь эту насмешливость и воинственность, что все это было маской, щитом, за которым скрывалась очень испуганная, очень одинокая девочка, та, которая хотела иметь кого-то, кому можно довериться, жаждавшая кому-то довериться. Но слишком много было предательств; она больше не могла позволить себе доверять. Он посмотрел ей в глаза, посылая ей свой самый мягкий, самый искренний взгляд, и сказал в своей лучшей психоаналитической манере.
— Я не называю господином ни одного человека, моя королева. Я сам прислал себя из любви к королеве Катарине и преданности стране Грамарий.
В ее глазах промелькнуло что-то отчаянное, ее руки стиснули подлокотники кресла.
— Любви, — прошептала она. Затем в ее взгляд снова вернулась насмешливость. — Да, любви — к королеве Катарине. — Она отвернулась, глядя на огонь. — Может, это и так. Но я думаю, что ты самый истинный друг, хотя почему я так считаю, не могу сказать.
— О, вы можете быть уверены, что я таков! — улыбнулся Род. — Вы знаете, что я был в Доме Хлодвига, хотя не хотите сказать, откуда, и вы в этом правы.
— Молчать! — оборвала она. Затем ее глаза медленно заполнили его. — И какие же дела привели тебя сей ночью в Дом Хлодвига?
Мысли она, что ли, читает?
Род почесал челюсть, микрофон в ней уловил звук…
— В моей голове, к стыду моему, имеется некоторое смущение, — сказал он. — Как вы узнали, что я был в Доме Хлодвига?
"Здесь, Род", — откликнулся голос у него за ухом.
Катарина бросила на него взгляд, в котором явно сквозило презрение. — Да я же знала, что ты Говорил с Туаном Логайром. Так где же ты мог быть, как не в Доме Хлодвига?
Очень ловко, только откуда она узнала, что он был с Туаном… Логайром? Логайр? Род уставился на нее.
— Извините, но… э… вы сказали, Туан Логайр?
Катарина нахмурилась.
— Я думал, что его звали, э… Макриди.
Катарина чуть не рассмеялась. — О нет! Он младший сын милорда Логайра! Разве ты не знал?
Младший сын! Тогда сам Туан и был тем человеком, которого он осуждал как дурака! А его старший брат был тем человеком, который "давно затаил злобу на королеву" и являлся крупной угрозой трону.
— Нет, — ответил Род. — Я не знал.
Голос Векса прошептал: "Данные указывают на существование великолепной системы шпионажа".
Род мысленно застонал. Эти роботы оказывают огромную помощь! Он поджал губы, уставясь на Катарину.
— Вы говорите, что у вас нет никаких шпионов в Доме Хлодвига, — сказал он. — И если я допущу, что вы говорите правду, тогда это значит…
Он оставил предположение незаконченным — Векс заполнит пробел.
Миг стояла тишина, затем за ухом Рода раздалось громкое гудение, закончившееся резким щелчком. Род мысленно выругался.
Если у Катарины не было шпионов, то она, по логике, не могла знать того, что знала. Он выдал Вексу еще один парадокс, и цепи робота перегрузились. Роботы-эпилептики могли быть очень неудобными.
Катарина обожгла его взглядом.
— Разумеется, я говорю правду!
— О, я ничуть не сомневаюсь! — поднял руку Род. — Но вы же правительница и были воспитаны для этого, а один из главных уроков, который вы должны были усвоить, это лгать с невозмутимым лицом.
Лицо Катарины застыло, затем она медленно опустила голову, глядя на свои руки.
Когда ока подняла взгляд, лицо ее было искажено, маска была сорвана, глаза стали прозрачными.
— И снова мое знание оказалось верным, — произнесла она, словно про себя. — Ты знаешь больше, чем солдатское ремесло, Род Гэллоуглас.
Род тяжело кивнул. Он допустил ошибку — солдаты со щитами без герба не разбирались в политике.
— Так расскажи мне, — прошептала она, — как ты попал сей ночью в Дом Хлодвига.
— Моя королева, — степенно начал Род. — На одного человека в переулке напали трое. Я помог ему отбиться. Он взял меня в Дом Хлодвига — отблагодарить стаканом вина. Вот как я повстречался с Туаном Логайром.
Брови сошлись в легкой обеспокоенной нахмуренности.
— Если бы я только могла поверить в правдивость твоих слов.
Она поднялась и подошла к очагу. Плечи ее вдруг как-то сразу поникли, а голова склонилась вперед.
— Мне понадобятся все мои друзья в этот грядущий на нас час, — произнесла она хриплым голосом. — И я думаю, ты самый истинный из моих друзей, хотя и не могу сказать почему.
Она подняла голову и посмотрела на него, и он сразу понял, что ее глаза залиты слезами. — Есть еще кому охранять меня, — произнесла она так тихо, что он едва расслышал, но глаза ее сияли сквозь слезы, и грудь Рода сжало невидимым ремнем. Горло ему тоже перехватило, глаза его Горели.
Она отвернулась, закусив стиснутый кулак. Через минуту она снова заговорила дрожащим голосом:
— Скоро придет время, когда каждый из Великих Лордов провозгласит себя за или против меня, и я думаю, немногочисленны будут те, кто выйдет под моим знаменем.
Она остановилась как раз перед ним, снова коснувшись рукой медальона у себя на шее, и прошептала:
— Ты встанешь рядом со мной в тот день, Род Гэллоуглас?
Род неуклюже кивнул и выдавил что-то утвердительное В тот особый момент его ответ, вероятно, был бы тем же самым, даже если бы она потребовала его душу.
Затем она вдруг оказалась в его объятиях, он стиснул ее, и губы ее, прижавшиеся, к его губам, были влажными и полными. Какое-то безвременное мгновение спустя она опустила голову и неохотно отодвинулась, держась за его руки, будто для опоры.
— Нет, я только слабая женщина, — ликующе прошептала она. — Теперь ступай, Род Гэллоуглас, с благодарностью королевы.
Она сказала что-то еще, но Род не совсем уловил, что именно; каким-то образом он очутился по ту сторону двери, идя по широкому холодному освещенному факелами коридору. Он остановился, встряхнулся, сделал доблестную попытку собраться с мыслями и пошел дальше не совсем твердым шагом.
Что бы ты ни думал о ее политических способностях, эта девица, безусловно, знает, как заставить человека служить себе.
Он споткнулся и попытался восстановить равновесие; препятствие, о которое он споткнулся, уперлось рукой ему в бедро, чтобы придать устойчивости.
— Эй, следи за своими ножищами, — проворчал Бром О’Берин, — покуда ты не полетел кувырком и не испачкал пол.
Карлик обеспокоенно изучил взглядом глаза Рода, нашел то, что искал, где-то между зрачком и роговой оболочкой глаза, и удовлетворенно кивнул. Он взял Рода за рукав и, повернувшись, повел его вперед по коридору:
— Что ты получил от Катарины, Род Гэллоуглас?
— Получил от нее? — Род нахмурился, его глаза расфокусировались. — Ну, она взяла у меня вассальную присягу…
— А! — Бром кивнул, словно соболезнуя. — Чего еще ты мог просить, Род Гэллоуглас?