Что это, нюхательная соль его бабушки?
Чем бы снадобье ни было, подействовало оно самым волшебным образом. Вероятно, это и было настоящее волшебство. С выражением крайнего изумления на лице дикарь сразу затих. Потом оглянулся через плечо на Беабраса и Рода, реально оценил ситуацию, медленно кивнул и — о чудо из чудес! — заговорил:
— Благодарю вас за помощь, добрые сэры, разум неожиданно вернулся ко мне. Можете отпустить меня: будьте уверены, я на вас больше не нападу.
Род вопросительно посмотрел на Беабраса. Рыцарь кивнул, и они очень осторожно разжали руки — и тут же отскочили.
Дикарь одним гибким движением встал и с ужасом посмотрел на свое тело.
— Увы! Неужели я стал диким зверем?
— Теперь ты вернулся к нам, — тактично заметил новый рыцарь. — В своем ли ты уме, граф?
— В своем, — дикарь выглядел печальным и задумчивым. — Теперь, когда я в своем разуме, исчезло и безумное стремление к деве Анжелике, — в голосе его послышалось удивление. — Она теперь ничто для меня, обычная встречная женщина, и не очень приятная, хотя я по-прежнему признаю, что она прекрасна. Но я к ней теперь равнодушен, а ведь именно известие о ее браке свело меня с ума. Разве это не удивительно, милорд герцог?
— Конечно, — ответил герцог. — Значит, ты теперь все вспомнил?
— Вспомнил? Лучше бы я не вспоминал! — граф крепко зажмурил глаза. — Я помню все свои дикие и бессмысленные поступки: разогнанные стада, разорванные на части коровы, вырванные с корнем деревья, опустошенные поля! И бедные люди, пострадавшие от моего безумия! — слезы побежали по его щекам.
— Это все в прошлом, милорд граф, — негромко сказал герцог. — В прошлом. К тебе вернулся разум, и ты должен вернуться к своему господину и дяде Карлу.
— Благодарю тебя, храбрый герцог, — дикарь, нахмурившись, поднял голову. — Но как там мой дядя? Что с ним?
Он в Париже, милорд, осажден войском сарацинов.
— Тогда быстрее к нему! — воскликнул дикарь.
— Пошли, милорд! Быстрей! — но тут он повернулся к Беабрасу, Роду и Модвису и склонил голову. — Рыцарь и джентльмены, благодарю вас! Вы великодушно помогли мне и подвергали при этом себя немалой опасности. Этот милосердный поступок всегда будет вспоминаться наряду с моими подвигами; о нем будут петь менестрели, трубадуры и прочие миннезингеры.
Род и его спутники могли только ответить поклоном на поклон.
Граф повернулся и пошел, одетый лишь в достоинство и грязь, в каждом движении его грязного тела была видна мрачная решимость.
Герцог заторопился вслед за ним, потом сорвал со своих плеч плащ и набросил на плечи графа.
Гиппогриф[8] расправил крылья, сделал круг над новой поляной (великан и дикарь в бою свалили немало деревьев) и полетел вслед за хозяином.
— Как благороден граф, — вздохнул Беабрас.
— Так же благороден, как и вы, сэр, — согласился Род, а про себя подумал, в какой коктейль смешались в фантазиях его деда героический эпос и одновременно фарс.
Он вздрогнул и отвернулся. Во всяком случае, происшедшее его весьма взволновало, и когда-нибудь он в этом разберется.
Великан застонал и пошевелился.
— Ах, да, сэр, — Род пришел в себя и нахмурился, — нам с вами по-прежнему необходимо решить эту небольшую проблему.
— Само собой, — Беабрас на всякий случай извлек меч. — Что нам с ним делать, лорд Гэллоуглас?
Род пожал плечами.
— К чему рисковать? Мы же уверены, что в чем-нибудь он обязательно виновен, — и он взмахнул мечом, готовясь нанести смертельный удар.
Внутри что-то кричало и протестовало, мир вокруг неожиданно покраснел. Род чувствовал биение собственного пульса в висках. Неожиданно он понял, что если сохранит жизнь этой твари, то она будет его преследовать и убьет, и не только его самого, но и всех его близких. Будет преследовать день за днем, пока наконец, истощенный, он не сможет бежать…
Но кто-то остановил его руку, и послышался голос:
— Нет, лорд Гэллоуглас. Хладнокровное убийство — это нарушение законов рыцарства.
Род и хотел бы опустить меч, но представил себе преследующего его великана, как эта темная бесформенная фигура крадется за ним в безлунную ночь…
— Если мы хладнокровно не убьем его сейчас, он пустит нам горячую кровь потом!
Великан неожиданно пошевелился и произнес нечто, похожее на согласие. Род поднял меч чуть выше, но в голове его послышался голос Фесса:
— Помни, Род, то, что ты видишь, возможно, на самом деле не существует.
Меч дрогнул, под его лезвием словно разошелся туман, фигура великана стала прозрачной, Род словно заглянул в нее и увидел внутри трех человек, одного поверх другого, они трудно копошились, приходя в сознание. Не грязные полуживотные, а чисто выбритые мужчины, одетые в аккуратные куртки и штаны в обтяжку из ткани хорошего качества — гораздо лучшей, чем носят обычные крестьяне, хотя в целом на них была одежда крестьянского стиля.
Голос Рода дрогнул.
— Великан ли перед нами или убийцы, все равно они убьют меня, если у них появится возможность!
— В таком случае не будем давать ему такую возможность, — просто сказал Беабрас. — Оставим великана связанным по рукам и ногам, и не скоро он сумеет освободиться.
«Он», а не «они» — опять ему привиделся великан, приподнявшийся на локте. Род опустил меч, коротко кивнув.
— Хорошо. Ладно, проявим милосердие. Но давай побыстрей. Прежде чем он снова сможет сопротивляться.
Мгновенно Модвис набросил на торс великана веревку, а Беабрас наклонился и принялся переворачивать чудовище, пока великан не оказался спеленут с плеч до бедер. Он взревел и оскалил зубы, но Беабрас и Модвис, оставаясь вне пределов досягаемости его пинков, закрепили узлы, при этом рыцарь пользовался силой, а гном делал такие хитрые узлы, которые были под силу развязать только колдуну. Потом они набросили петли на ноги, закрепили их так, чтобы не мешать кровообращению, и вдобавок привязали к ближайшему стволу дерева.
Что касается Рода, то он был слишком измучен, чтобы думать, откуда у Модвиса взялась веревка. В животе у него все переворачивалось, а голова болела. Он отвернулся, руки его так дрожали, что он не мог больше удерживать меч. Пришлось прислониться спиной к дереву и подождать, пока мир перестанет кружиться.
— Род, — услышал он голос Фесса, — ты болен?
— Да, — прохрипел Род, — и я этого заслуживаю. Я проткнул бы великана насквозь, если бы не помешали Беабрас и ты, Фесс.
— Но ты же в конце концов смягчился, и теперь великан проживет достаточно, чтобы его нашли лесники и вызвали войска. Ты поступил достойно, Род.
— Но почему я чувствую себя… заболевшим столь внезапно? — Род безвольно опустился на лесную хвою, скользя вдоль ствола. — Сердце у меня колотится, голова раскалывается… Смотри, Фесс! Я весь дрожу!
— Это пройдет, Род.
— Ты… уверен?
Большой черный конь опустил голову, ткнулся носом Роду в шею.
— У тебя повышенная температура и нерегулярный пульс. Кровяное давление повышено. Но нет никаких причин тревожиться: эти симптомы вскоре пройдут.
— Поверю… тебе… на слово, — Род глотнул. — Но… почему, Фесс? Так внезапно…
— Должно быть, адреналиновая реакция, Род. Ты испытываешь на себе результат длительного пребывания на открытом воздухе. Твое тело слабеет от избытка кислорода. Слишком много времени ты проводил в помещениях, и твой организм отвык от общения с природой.
Это была пугающая мысль.
— Что же… мне… делать?
— Выйти из-под дождя, Род. Или из-под снега, в данном случае.
— Я… не могу. Пока не буду уверен… в безопасности. Со стороны окружения, я имею в виду.
— Уверяю тебя, Род, тебе необходимо убежище.
— Но дело не только в теле! Откуда этот… страх совершения убийства? Из-за него я не могу прийти в себя!
Фесс немного помолчал, потом сказал:
— Ты ведь знаешь, что в твоем поведении всегда наличествовали элементы паранойи, Род.
— Элементы, да, черточки, но почему они вдруг высвободились? Я хочу сказать, что если было бы какое-то предупреждение, я бы справился, может было, но… Нет, не нужно больше никаких химических анализов, особенно если они правильные! — он слегка рассердился, и это помогло, пульс начал успокаиваться, но голова по-прежнему была словно набита горящими угольями…
— Тебе нужна профессиональная медицинская помощь, Род.
— Медицинская помощь означает врачей, — Род ухватился за дерево. — А в моем состоянии я способен принять их за чудовища и прийти в ярость. Придется просто вытерпеть, если возможно, Фесс. Пожалуйста! Мне просто придется выдержать, вот и все! — Род с трудом встал и повернулся к Беабрасу и Модвису, которые озабоченно смотрели на него. — Все… в порядке, друзья. У меня всего лишь… легкий приступ.
— Пусть сердце твое успокоится, — заверил его рыцарь. — Ты поступил правильно.
— Потому что великан может быть не таким злым, каким я его вижу. Да, знаю. По крайней мере, он заслуживает объективного суда. А я совершенно определенно не способен сейчас на объективность.
— Мудро с твоей стороны понять это, — прогромыхал Модвис.
— Мудро и благородно, — подхватил Беабрас. — Должен поздравить тебя с проявлениями рыцарства.
— Спасибо, но на самом деле это постоянное сомнение в самом себе. Сейчас я не могу доверять собственным суждениям.
— Тогда доверяй моим, — ответил Беабрас, и Род отозвался:
— Хорошо. Я всегда вам доверял.
И подумал, что он хотел этим сказать.
Глава десятая
Высокая Обида оказалась действительно высокой. Крепость стояла на утесе, возвышающемся на конце полуострова. Вместо воды полуостров окружала равнина. С холмами крепость соединялась узкой дамбой. Над уровнем поля на добрую сотню, а то и две футов вздымался к небу скалистый утес, крепость же стояла на самом его краю.
Путники, однако, еще находились в горах, они только что вышли из прохода, когда Беабрас указал на дамбу.