Результат не заставил себя ждать, и меж моих пальцев стала проявляться тончайшая ледяная игла.
Продолжая накачивать ее энергией, я увидел, как тварь забилась, почувствовав ее приближение к своему телу, и как самый конец иглы принялся таять.
Скрипнув зубами, я выкрикнул:
– Absolutum frigus!
Пальцы свело моментально, и я перестал их чувствовать.
Зарычав, я ткнул концом иглы чуть выше ее хвоста, и заорал, проводя весь холод идущий сквозь мое тело в нее.
Это было адски больно. Холод, невероятный, которого не испытывал ни один человек, тек сквозь меня, и я почти ощущал как промораживается насквозь моя плоть, и замерзает кровь. Вся рука отнималась следом за пальцами, и я опасался критической точки, за которой она просто превратится в кусок льда.
Одинокая слезинка сорвалась с морды саламандры, и, будь ты благословлен, Оли, за твою расторопность, упала в сахарницу.
Я оборвал подачу энергии и упал без сил. Два заклинания подряд выкачали меня досуха, и всё, что я мог сейчас – это валяться на полу, подхныкивая от ощущений.
Оливер одним движением свернул ей шею, сунул в ту же сахарницу, и подскочил ко мне. Ну, то есть, движений было много, но мне все это показалось одним.
– Вит… Лежи, не шевелись… Дай мне руку…
Легко сказать. Я не чувствовал ее до самого плеча, и все, что я мог – это прижимать ее к себе другой рукой.
Он аккуратно отвел целую руку и принялся гладить пострадавшую, от плеча к пальцам.
Да, я знаю, что он старался строго дозировать тепло, исходящее от него, но, скажите, вы когда-нибудь замораживали конечность до того состояния, после которого любое тепло покажется таким, будто вас в печку сунули?
Я орал. Орал, пока хватало сил. Когда голосовые связки отказали, и орать я уже не мог, я просто лежал, корчась, и пытаясь вдохнуть, и мечтал о том, чтобы пытка прекратилась.
Не знаю, сколько все это заняло времени… В моем понимании прошла вечность, прежде чем он отпустил мою руку, сунул нашу добычу в карман, и, подняв меня, вынес на улицу, чтобы отнести меня домой.
Где-то на первой же сотне метров я потерял сознание.
Когда я пришел в себя, то обнаружил что лежу в горячей, судя по поднимающемуся пару, ванне, а около меня хлопочет сестра.
– Вит, ну нельзя же быть таким идиотом… – со слезами на глазах приговаривала она – Ну зачем ты так со мной… А если бы ты без Оли сунулся? Вот только оклемайся полностью, и я тебе такое устрою, что ты навечно про любую магию забудешь…
Я попытался улыбнуться, и она, увидев это, занесла руку, чтобы отвесить мне тумака, но, хвала звездам, передумала. Мне только еще одной экзекуции сейчас не хватало.
– Скажи что-нибудь… Как твоя рука? Ты ее чувствуешь?
Это был очень хороший вопрос, и я прислушался к ощущениям, после чего судорожно кивнул и просипел:
– Обезболивающее…
В ответ, сестренка достала откуда-то шприц, и сделала мне укол, после чего я вновь погрузился в мир грез.
Следующее мое пробуждение застало меня на кровати.
Даже сейчас – рука была как в огне, и ей явно требовалось время на то, чтобы восстановиться, но, по крайней мере, она явно осталась целой, а остальное можно было потерпеть… С обезболивающими, или медитацией – это уж как повезет.
Спустя полчаса, в дверь вошла сестра в сопровождении явно какого-то врача, который осмотрел мою руку.
– С ней все будет нормально, молодой человек. Вы хорошо восстанавливаетесь, но я бы очень не рекомендовал вам повторять ваши опыты. Теперь – ему нужен покой, тепло, усиленное питание и уход.
И чем быстрее он уйдет – тем мне будет лучше, подумал я.
Словно повинуясь моим мыслям, он покинул комнату, а сестра сжала руку в кулак, и поднесла ее к моему носу.
– Ты понял? – поинтересовалась она.
– Понял. Больше так не буду. Придумаю что-то новое.
Нет, свой удар по голове – я честно получил, и даже не обиделся, потому, как он был полностью заслужен.
Мне действительно стоило подумать об этом заранее.
Вошедший Оливер оперся на стену.
– Спасибо, друг.
Он помолчал, прежде чем ответить.
– Я боялся что на эмоциях спалю там все к той самой матери… И пока тебя нес – боялся за тебя, и боялся что сожгу и тебя. Мне еще ни разу не было так страшно.
Я смог лишь кивнуть в ответ, поскольку это было мне более чем понятно. Самый большой страх – всегда не за себя, а за близких людей.
– Но ты смог помочь. И если бы ты не сделал этого – моя игра в Саб-Зиро окончилась бы весьма плачевно.
– Кто такой Саб-Зиро?
Я оставил вопрос без ответа, постаравшись уйти в медитацию, чтобы уйти от боли.
Глава 31
Спустя пару дней, я уже настолько оправился, что спокойно передвигался по квартире, не шипя, когда моя рука чего-то касалась.
В принципе, для занятий алхимией такие проблемы критичны не были, а магией я заниматься в ближайшее время не планировал. Нормальная же работа руки была намного важнее для второго.
Как бы то ни было – Оливер дождался, пока я оправлюсь, и лишь после этого стал собираться назад, к себе домой, но я уговорил его еще немного подождать, и в тот вечер, когда я почувствовал себя достаточно хорошо, мы засели с ним в лаборатории.
Да, у меня не было жира для основы, но я задумал кое-что другое, и половину ночи мы провели за возгонкой, выпариванием, и получением максимально чистых ингредиентов, которые потом пустили в дело.
Как результат, на свет появилась довольно неплохая штука, которая моментально впитывалась, не оставляла после себя жирного следа, приятно пахла, но, что самое главное, решала его вопрос аж на целых шестнадцать часов. Возможно, что я мог бы добиться и большего, но и этому итогу он был рад, как пикси дорвавшийся до меда.
Снабдив его запасом на ближайший месяц, я пообещал, что буду регулярно предоставлять ему тот же состав, а по возможности еще и улучшу его, и, с чистой душой и спокойной совестью, проводил его в дорогу.
После того, как он уехал, я наведался к Стафилу, поблагодарить его за такую наводку, и был очень необычно встречен им.
Он усадил меня за стол, и долго и пристально рассматривал, после чего хмыкнул.
– Ты изменился. И мне нравятся эти изменения, парень. Видимо, я сделал правильную ставку на тебя. Как там Оливер?
Я улыбнулся.
– Прекрасный человек и хороший друг. А еще – наконец-то решивший свои проблемы с наследием, так что теперь может и в городе почаще будет появляться.
Он пожал мне руку.
– Это действительно достойно уважения.
Пообедав у Стафила, я отправился к Башне Грифонов, проверить, что там водится из необходимого мне, и был приятно удивлен тем, что смог собрать почти весь нужный список. В замене нуждался лишь один из ингредиентов, и это должно было сделать мой эликсир максимально близким к оригиналу. Правда, за город все равно предстояло поехать, чтобы добыть крик петуха, да и в Небывальщину за кровью тролля придется наведаться, но это было уже мелочью.
Я возвращался домой, по уже пустынным улицам, когда услышал шум крыльев.
В городе, конечно, много летающих созданий, от воробьев и голубей, и до птиц покрупнее, но этот звук как-то совсем выбивался за рамки привычного, и я обернулся как раз в тот момент, когда что-то большое и очень твердое, налетело на меня, сжало в объятиях и потащило вверх…
Ну вот, Дороти, такими и бывают летучие обезьяны…
Когда способность здраво соображать вернулась ко мне, я обнаружил, что меня уже поставили на ближайшую крышу.
– Да твою ж…
Я уставился в уродливую, каменную, физиономию, и попытался осознать, что же передо мной, но мозг отчаянно отказывался выполнять это нехитрое действие.
– Смертный, – скрежещущий голос обратился ко мне – отдай то, что нам нужно, и останешься цел.
Я потряс головой, прочищая мысли.
Передо мной сидела горгулья.
Впору было рассмеяться, но, почему-то, смешно не было.
Чтобы вы знали, големов из разных материалов чародеи делают с очень давних времен. По преданию, еще раввин Лёв создал голема из глины, для защиты еврейского народа, и с тех пор – это искусство прогрессировало, и создавались они из самых разных материалов, для самых разных работ. Далеко ходить за примером было не нужно, то же самое создание Диппеля – было големом из плоти.
Ходили слухи и о бумажных големах, и о деревянных (да-да, я про Пиноккио), и еще о таких сочетаниях, которые и представить сложно, но все это меркло перед историей о горгульях.
Каменные стражи, чей вид должен был устрашать, и отгонять зло, зачастую пугали сами по себе. Согласно тому, что я знал о них, этих конструктов делали еще с седьмого века во Франции, и нередко – по заказу католической Церкви. В конце концов, самый известный образчик давным-давно поселился в Нотр-Дам де Лан, а это уже о многом говорит.
Вот только передо мной был не конструкт.
Как я это понял? Ну, технически – это было не сложно… Големы, даже самые продвинутые, не говорят, и в их глазах не видится разума. Они просто, если можно так сказать, запрограммированы на определенные задачи. Если чародею не хватает рабочих рук, и вполне достаточно знаний и сил, он создает себе помощника, который стоит неподвижно, пока в нем не появляется необходимость. Этот помощник не думает, он просто делает то, что ему велено.
Некоторые маги способны аккумулировать в материале запас энергии, и тогда голем способен на действия без приказа, но все равно, с четко очерченными границами дозволенного, как, например, защита жилища, после чего они возвращаются в неподвижное состояние.
Горгулья передо мной недовольно повернула голову, и смахнула с клюва упавшее сверху птичье дерьмо.
– Простите, мы, кажется, не знакомы… И я не очень понимаю вашу претензию ко мне.
Плечи, после каменных объятий, болели страшно. Ну почему все, кто намного крепче меня – стараются меня помять?
– Мое имя тебе ничего не даст, смертный. Ты не сможешь его произнести со своим горлом.