— Многие становятся рыцарями в огромных замках на юге, — продолжал я. — Там чан для ритуального омовения и подле него три рыцаря, дающие указания претендентам. От заката до рассвета они охраняют свое оружие. Там знамена, молитвы и песни, и прекрасные дамы в шелках наблюдают за происходящим. У нас есть дама, но она в кожаном платье, и за плечами у нее колчан.
Тауг повернулся взглянуть на Идн и увидел, что все взоры обратились к ней. Она держала голову высоко, и ее глаза сияли ярко, как у большого черного кота, сидевшего у нее на плече.
— По завершении обряда, когда будущего рыцаря надлежащим образом восхвалили и обсудили, перед проводящим акколаду расстилают ковер. Будущий рыцарь преклоняет на нем колена, и поэтому все, возведенные в рыцарское звание таким манером, называются коверными рыцарями.
Крол рассмеялся, но почти сразу умолк.
— Но есть рыцари и другого рода. Они имели дело не со своим собственным оружием, но с неприятельским и проходят обряд посвящения, поскольку все вокруг знают, что они уже рыцари: отважные, благородные и искусные в обращении с оружием.
Солнечный луч скользнул по равнине и погас. Прежде я говорил достаточно громко, чтобы меня слышали все; теперь немного понизил голос.
— Подойди ко мне, Свон, и преклони колени.
Свон выступил вперед, не быстро и не медленно. На мгновение, лишь показавшееся долгим, он замер на месте, прежде чем опуститься на колени. Глаза у него слезились — наверное, от ветра.
Этерне выпрыгнула из своих украшенных драгоценными камнями ножен мне в руку, и теперь я стоял не один. Два десятка рыцарей, старых и суровых, молодых и доблестных, стояли рядом. Какая-то женщина (не Идн) пронзительно вскрикнула в толпе зрителей.
Длинный черный клинок коснулся правого плеча Свона, потом левого. Я сказал:
— Поднимитесь, сэр Свон.
Свон встал с потрясенным видом. Этерне скользнула обратно в ножны, и призрачные рыцари исчезли.
— Тауг, подойди к нам, пожалуйста, — сказал я.
Тауг, сияя от гордости, стал рядом со Своном. Он был одет как деревенский парень, каковым и являлся, но на руке у него был прекрасный зеленый щит с изображением белого грифона.
— Вот оруженосец, сэр Свон. Вы возьмете его на службу?
— С радостью, — ответил Свон. — Если он не против.
— Ты будешь служить этому рыцарю преданно, Тауг? Как твой отец служил мне?
— Клянусь! — Голос Тауга прозвенел на высокой ноте и, наверное, именно поэтому слегка дрогнул.
Я ни единым словом не призвал Облако. Вместе с Гильфом, следующим за ней по пятам, она легким галопом проскакала через толпу зрителей и стала рядом со мной.
Я сел в седло.
— Я отправляюсь на юг и беру с собой Анса и еще двоих. Я обещал герцогу Мардеру встать караулом в горном ущелье и должен сдержать слово. Когда вы освободите моего слугу, находящегося в плену у ангридов, пошлите его ко мне. Он знает, где меня искать.
Той ночью Тауг надеялся снова увидеть сон, как случилось, когда мы с ним спали бок о бок. Но никакого сна он не увидел, а почувствовал быстрое прикосновение теплого кошачьего языка к щеке.
Он перевернулся на спину:
— Привет, Мани. В чем дело?
— Пойдем со мной, — тихо сказал Мани.
Тауг встал и пошел за ним следом за пределы лагеря к месту, мало отличавшемуся от любого другого на той населенной призраками равнине, — разве только там на маленьком складном стуле сидела Идн, а перед ней стоял еще один такой же стул.
— Мне нужно поговорить с тобой, оруженосец, — сказала она. — Мы с тобой не особо крепко дружили до сих пор… Сядь, пожалуйста. Я принесла этот стул для тебя.
Тауг поклонился и сел.
— Вы подарили мне щит, и теперь я ваш друг до гроба.
Идн улыбнулась — едва заметной в лунном свете улыбкой.
— Учтиво сказано.
— Я ничего не знаю о приличных манерах. Как разговаривать с дамой, или со знатным господином вроде вашего отца, или с другими благородными господами. Я просто сказал правду.
— Сэр Свон научит тебя.
— Знаю, но пока у него не было времени.
Словно не услышав Тауга, Идн сказала:
— У него прекрасные манеры, когда он хочет.
— Умный умеет держаться любезно, — сообщил Мани Таугу. — Но умный знает также, когда любезность уместна.
— И не считает нужным быть учтивым всегда, — закончила за него Идн. — Сэр Свон груб со мной, оруженосец, когда моего отца нет рядом. Почему?
— Он мне не говорил.
— Разумеется. Я знаю, я некрасива…
— Нет, вы красивы, — горячо возразил Тауг, и Мани одобрительно мурлыкнул.
— У красавиц не бывает таких носов, как у меня!
— Я видел много женщин и девушек в родной деревне, и я вижу ваших женщин и девушек здесь, и на ферме великана почти вся прислуга состояла из женщин. Но когда я пытаюсь представить женщину, похожую на вас, на ум мне приходит одна только королева Дизири, а вы гораздо красивее ее.
— Ты встречался с Дизири?… Тебя сэр Эйбел представил ей или что-нибудь вроде?
Тауг кивнул.
— Мне бы хотелось с ней познакомиться. Как по-твоему, он вернется?
— Не знаю.
— Обращаясь к ней, говори «миледи», — прошептал Мани, и Тауг повторил: — Не знаю, миледи.
— Но если бы спросили твоего мнения, оруженосец?
— Не думаю, — медленно проговорил Тауг. — Он велел послать к нему его слугу, когда мы вызволим мою сестру. Вряд ли он отдал бы такое распоряжение, если бы собирался вернуться.
Идн неохотно кивнула.
— И он произвел сэра Свона в рыцари. Сэр Свон раньше ходил в оруженосцах у сэра Эйбела, но теперь я стал оруженосцем сэра Свона. Вместе с сэром Своном у вас снова стало два рыцаря, как прежде, когда были сэр Гарваон и сэр Эйбел.
— Ты слышал, что сказал сэр Гарваон на сей счет?
Тауг помотал головой и поплотнее закутался в плащ, который дала ему Идн.
— Нет, миледи. Не слышал.
— Гарваон сказал, сэр Эйбел полагает, что это либо закалит, либо сломает сэра Свона — и тебя тоже. Он считает, что Эйбел вернется в Утгард посмотреть, насколько хорошо вы себя проявите. Или насколько плохо.
— Сэр Гарваон ошибается, — возразил Тауг, сам себе удивляясь. — Я имею в виду, он рыцарь и много всего знает, миледи, но едва ли он знает сэра Эйбела так хорошо, как я. Сэр Эйбел не такой.
— Можно мне высказаться, леди Идн? — спросил Мани.
— Позже. — Она взяла кота на руки и погладила по голове. — Сейчас я хочу послушать Тауга. А какой он, Тауг?
— Я не знаю, как точно выразиться, — (на самом деле Тауг считал, что знает), — но он не станет устраивать нам такие проверки, как говорит сэр Гарваон. Сэру Эйбелу все и так известно. Он уверен, что мы справимся, — во всяком случае, сэр Гарваон и сэр Свон.
— Два рыцаря против замка, полного инеистых великанов?
— Сэр Гарваон, сэр Свон и все мы, — поправил Тауг. — Вы, миледи, ваш отец, Мани, Орг и все остальные.
— Орг?
— Я сболтнул лишнее, прошу прощения.
— Просто я впервые слышу такое имя.
Мани пропел масленым голосом:
— Если вы позволите мне, миледи, я могу в полной мере удовлетворить ваше любопытство на сей счет, в присутствии Тауга или с глазу на глаз.
— Прошу вас, позвольте ему, миледи. Тогда я смогу сказать, что ничего не говорил.
— Орг — кошмарное существо, которое редко показывается на глаза, — пояснил Мани. — Размером он больше мула, тихий, молчаливый и питается человечьим мясом…
— Ты сочиняешь!
— Я, миледи? Уверяю вас, никто не имеет меньше склонности ко лжи, чем я, ваш преданнейший кот.
— Ты прекрасно знаешь, что ты выдумщик каких поискать, Мани! Ты завираешься! — воскликнул Тауг.
— Вижу, своим красноречивым протестом оруженосец Тауг выдал мой маленький секрет, — холодно промолвил Мани. — Больше я не стану вдаваться в излишние подробности. Вот интересующие вас факты, миледи: Орг — слуга сэра Эйбела, обычно за ним присматривает горбун. Однако перед отъездом сэр Эйбел — еще до своего выступления с короткой, но изящной речью по случаю посвящения сэра Свона в рыцари — приказал Оргу остаться при сэре Своне и повиноваться сэру Свону, как если бы тот был сэром Эйбелом. Я полагал, что мы с горбуном и псом сэра Эйбела являлись единственными свидетелями разговора, но оруженосец Тауг явно о нем тоже знает.
— Я увидел Орга. — Таугу хотелось провалиться сквозь землю. — Случайно увидел и спросил про него сэра Свона, а он сказал, что мне следует о нем знать, но держать язык за зубами.
— Он страшно красивый, правда? — Глаза Идн сияли.
У Тауга отвисла челюсть.
— Я имею в виду, сэр Свон. После сражения с великанами у него сломан нос, который, вероятно, останется кривоватым, когда заживет, но ведь у доблестного рыцаря шрамы — обычное дело. Голубые глаза… — Она вздохнула. — У него ямочка на подбородке. Ты заметил, Тауг?
— Да, миледи, — умудрился выдавить он.
— Мои слова нельзя никому передавать. Уверена, вы оба это понимаете.
— Само собой разумеется. Ваша светлость может всецело на меня положиться, — сказал Мани.
— И на меня тоже, — добавил Тауг.
— Мнение Мани о сэре Своне мне уже известно. Если оно тебя интересует, ты его услышишь, вне всяких сомнений. Даже если не интересует, все равно услышишь. Но мне хотелось бы узнать твое мнение. Насколько я понимаю, ты прослужил у него всего один день.
Поскольку Тауг не ответил, Идн добавила:
— Ты наверняка успел составить суждение о характере сэра Свона.
— Мы с ним не первый день знакомы.
— Значит, точно составил. Я не стану болтать языком, клянусь честью.
— А я, — заявил Мани, — разговариваю только с тобой и леди Идн. И еще с сэром Эйбелом, но его здесь нет.
— Многое мне известно со слов сэра Эйбела, — сказал Тауг. — Но он прав. Я знаю, он прав.
— Насчет сэра Свона? — Идн встрепенулась, заметно заинтересованная. — Все лучше и лучше. И что он сказал?
— Ну, он гордый. В смысле сэр Свон.
— Это ясно с первого взгляда.
— Он происходит из знатного рода, но он младший сын. Потом его мать умерла, а отец снова женился. На самом деле они просто стараются избавиться от него. Он смотрит свысока на всех, даже на короля, поскольку ему кажется, что все смотрят