из праздного любопытства, как вы понимаете, надеюсь. У меня есть план, хотя я не посвящу вас в него, покуда не осуществлю. Не посвящу и впоследствии, коли у меня ничего не получится.
— Я буду признателен вам за содействие в любом случае.
— Я надеюсь на успех, сэр Эйбел, — улыбнулся он. — Я должен убедить наших царственных дам. Но я умею убеждать, иначе не занимал бы положения, какое занимаю. Дамы желают видеть своих рыцарей победителями, как говорит нам сей юноша, и даже царственные дамы любят интриги. Поэтому у нас есть надежда. Мой последний вопрос. Как мне посетить Эльфрис?
Я опешил:
— Вы хотите попасть туда, милорд?
— Я всю жизнь мечтал об этом. Я не собираюсь поселиться там, хотя иногда… Это опасный мир?
— Да, милорд. Прекрасный и опасный. Как и Митгартр.
— Хорошо сказано. Так как мне попасть туда?
— Возможно, я сумею устроить это, милорд.
— Когда передадите свое послание?
— Да, милорд. Это надо сделать в первую очередь — я не могу поступить иначе. Не сочтите за оскорбление.
— Она королева. Я понимаю. Вы будете здесь завтра, чтобы принять участие в дальнейших состязаниях?
— Мы будем, милорд, — кивнул я.
— Вам стоит захватить с собой пику покрепче.
Я попытался расспросить граф-маршала, но больше не сумел вытянуть из него никаких сведений. Мы ели, пили и беседовали — главным образом о лошадях, — и наконец мы с Вистаном вернулись в гостиницу, где нашли Поука и Анса крепко спящими.
На следующий день другой паж остановил нас и доложил, что королеве крайне необходимо увидеться со мной. Мы с Вистаном последовали за ним и, когда шагали по дворам между крепостными башнями, услышали рев толпы. Я схватил пажа за плечо и осведомился, что там происходит.
— Думаю, герольдмейстер Никры сообщил новость.
— Какую новость?
— Я не знаю.
Я отпустил пажа.
— Новость касается меня?
Он кивнул и едва не вытер нос рукавом, спохватившись лишь в последний момент.
— Выкладывай!
— Я не знаю, сэр Эйбел. Правда. Она вам сама скажет.
Вистан вызвался вернуться и все выяснить. Понимая, что без него я наверняка узнаю больше, я велел так и сделать.
— Я тебя не выдам, — сказал я, когда он ушел, — но я должен все знать, прежде чем встречусь с королевой. Что за новость?
— Они поссорились, — прошептал паж. — Королева и ее высочество. Ее все боятся. Принцессу.
— Ничего удивительного.
— Но они собираются драться. В смысле — не они сами. Их лучшие рыцари будут биться за них.
Королева ждала меня в своем заснеженном саду. Я опустился на колено, выразив надежду, что не заставил ее долго ждать на холоде.
— О, я тепло одета. — Она улыбнулась и указала на свой горностаевый плащ. — Я часто выхожу в сад. Я не могу принимать мужчин в своих покоях, даже престарелых родственников. Его величество не одобрили бы такого.
Я собирался сделать банальное замечание по поводу многочисленных теплых комнат с каминами, но она опередила меня, спросив, не желаю ли я раздеться.
— Я не желаю запятнать честь вашего величества ни при каких обстоятельствах.
Она весело рассмеялась:
— Вот рыцарь, достойный меня. Во всяком случае, я надеюсь, вы таковым станете. Я могла бы приказать вам, но не сделаю этого.
— Вам нет необходимости приказывать, — сказал я. — Дайте лишь понять, что вам угодно, и я выполню любое ваше желание.
— Кроме раздевания. — Голос напоминал жалобный стон голубки.
— Разумеется. Все, кроме этого.
— Знаете, это забавно. — Ее улыбка согревала меня. — Когда я сказала лорду Эскану, что сделаю это, я не думала позабавиться. Но сейчас мне забавно. Вас могут убить. Я ужасный человек.
— Ваше величество — единственный человек во всем Целидоне, который так считает. Мы все гордимся вами.
Она снова улыбнулась:
— А я буду гордиться вами, сэр Эйбел. Я знаю! Вы сразитесь с рыцарем Морканы за меня, правда ведь? Чтобы защитить мою честь. На самом деле мы делаем это для вас.
— Я предпочел бы сделать это для вас. Если Моркана выставит против меня две сотни своих рыцарей, я сражусь со всеми ними ради вашего величества.
— Тише! Тише! — Королева прижала палец к губам. — Она может подслушивать. Она ужасно любит подслушивать.
— Я не сказал ничего такого, чего не сказал бы в ее присутствии.
— О оверкины! Встаньте, прошу вас. Я не собиралась держать вас на коленях на снегу. Поднимитесь же.
Я встал, и теплая рука Гейнор нашла мою руку.
— Я чувствую, вы мой друг. Настоящий друг. У меня сорок рыцарей, и среди нет нет ни одного настоящего друга. Вас послал Вальфатер?
— Да, ваше величество. По крайней мере, он отпустил меня сюда.
Она уставилась на меня:
— Вы не шутите?
— Нисколько, ваше величество. В разговорах с другими я стараюсь скрыть это. Но я не стану лгать вам или королю.
Я даже не стану говорить полуправду, что делаю слишком часто.
— Вы… я не могу позволить вам пойти на такое. Вас убьют.
— Вам придется позволить, ваше величество. Я явился на рыцарский поединок с вашим шарфом на шлеме. Я ваш рыцарь.
— О Леди! О великая Леди Ская! Это…
— Предопределено? — подсказал я.
Глаза Гейнор наполнились слезами.
— Это же делается и для меня тоже. Чтобы король увидел, что я не такая… не такая, как он думает. Вальфатер дарует победу правой стороне, верно ведь?
— Так все считают, я знаю. Возможно, так оно и будет.
— И она бросила мне в лицо какие-то ужасные слова. Что я шлюха, или что-то вроде. Мы толком не поняли, что это значит, и возможно, нам и не надо понимать. Поэтому я бросила ей вызов, и бой состоится в полдень, и вы умрете за меня. — Она всхлипнула, и горячие слезы покатились по гладким щекам, румяным от холода. — Только если вы погибнете, мой муж решит, что он прав, и… и…
— Я не погибну, ваше величество. Вы будете отомщены.
— Она попытается убить вас. — Королева тревожно осмотрелась по сторонам, словно ожидая увидеть Моркану, притаившуюся за оснеженным розовым кустом. — Она к вам неравнодушна и в любом случае попытается убить вас. Вы ее не знаете.
— Разумеется. Она выберет рыцаря, чьи отвага и мастерство не заставят ее краснеть, ваше величество. Мне не нужно знать сокровенные мысли принцессы Морканы, чтобы понимать это. На ее месте я сделал бы то же самое. Нам предстоит биться до смерти?
— Нет. — Гейнор вытащила из рукава носовой платок размером почти с мужской. — На турнирах никогда не бьются до смерти.
— Значит, он сдастся, когда устанет сопротивляться, и никто не умрет.
— Но это же не рукопашная, с тупыми мечами и копьями. Разве вы не понимаете? Настоящее оружие, настоящий бой.
— Вот и славно. У меня была плохая тетива, но у меня хороший меч.
Она встала; ее прекрасное лицо находилось на уровне дракона у меня на груди.
— Послушайте меня, сэр Эйбел. Девушкам моего возраста не полагается быть серьезными. Пока они не родят ребенка. Но, возможно, я никогда не рожу; я до сих пор девственница, и я всегда буду такой серьезной, как сейчас. Я сказала «забавно», поскольку тогда это казалось забавным. Но сейчас не кажется, ибо вы мне нравитесь и вы умрете.
— Все мужчины умирают.
— И все женщины. Я знаю. Но послушайте: она хочет, чтобы он избавился от меня и женился снова. Если она победит, вероятно, он так и сделает. Он сможет сказать, что такова была воля оверкинов. — Гейнор испустила глубокий вздох, прозвучавший громко в тишине сада. — И мне бы хотелось этого. Но у меня есть долг, и я люблю мужа. Я не бесплодна. Просто… просто…
Она расплакалась. Я обнял ее и постарался успокоить. Наконец она спросила:
— Вы сделаете это? Ради меня? Защитите мою добродетель перед королем?
— Хоть сто раз подряд, ваше величество.
Я говорил правду, и дело было в том, что я сделал бы это и тысячу раз подряд, только бы добиться встречи с королем и передать послание Дизири.
Когда королева отпустила меня, Вистан уже стоял в ожидании.
— Поединок чести, сэр Эйбел. Принцесса оскорбила королеву, и та потребовала удовлетворения. Никто не знает, кто будет выступать за одну и другую сторону. — Он испытующе взглянул на меня. — Все хотят выступать за королеву, все рыцари. Многие называют сэра Герруна.
Он выжидательно умолк, но я не проронил ни слова.
— Только еще больше людей называют вас. Все знают, чей шарф на вашем шлеме. Анс хвастается вами перед простолюдинами, и они с Поуком заключают пари со всеми желающими.
Полагаю, я ухмыльнулся.
— Они станут богатыми, коли вы победите. Во всяком случае, богатыми для простолюдинов.
— А как насчет тебя, Вистан? Ты тоже разбогатеешь?
— Я не заключал пари. А можно?
— Конечно.
— Тогда разбогатею. Я привез с севера немного золота, как все мы. Поук с Ансом делают ставки на вашу победу. Два к одному. В таком случае противной стороне придется выплатить им вдвое больше поставленной суммы, если вы победите.
Есть моменты, которые навсегда запечатлеваются в памяти с необычайной ясностью. Из всех моих поединков ни один не запомнился мне так живо, как тот. Я закрываю глаза и словно наяву вижу двор замка, каким он представился мне тогда: яркий свет зимнего солнца; сверкающие снежинки в студеном воздухе; хлопающие на ветру вымпелы и знамена, дикая пляска медведей, слонов, соколов, быков, василисков и жирафов, красных, синих, зеленых, желтых, черных и белых. Я услышал оглушительное хлопанье огромного голубого флага Целидона, с вышитым на нем золотом изображением королевской Никры.
Справа от меня находилась трибуна придворных. Король и королева восседали на самых высоких местах, слева от короля и чуть ниже сидела Моркана. Вокруг них теснились пэры со своими супругами, надменные мужчины и изящные женщины в мехах и бархате. Справа и слева стояли рыцари, закутанные в толстые плащи; там и сям поблескивала сталь доспехов. На противоположной стороне арены толпились простолюдины — половина населения Кингсдума собралась здесь в этот ясный зимний день, радостно предвкушая увидеть поистине захватывающее зрелище — настоящий бой, в котором