— Добрый день, тетя Марьяшка! Не знал, что вы тоже здесь.
— Привет, Анжи, — улыбнулась девушка. — Да, всезнающие мужчины зашли в тупик и обратились к женской интуиции.
Марьяшка была старым другом семьи. А еще — баньши, робленным демоном, тесно связанным со Стихией Смерти. Например, она могла почувствовать, где и когда оборвется чья-то временная линия… или понять, что человеку грозит гибель, просто взглянув на него. Не раз потом Шулер жалел, что именно он вошел тогда в кабинет.
Отец с дедом закончили с очередным сигилом и поднялись изо стола. Анджей махнул рукой Марьяшке на прощание, после чего пошел мыть руки. Баньши кивнула и вновь уткнулась в книгу.
Помолившись коротко перед едой, они накинулись на еще горячую пасту Болоньезе. Несколько секунд слышались лишь стук вилок о тарелки и блаженное мычание. Потом пиликнуло оповещение. Мама взглянула на экран телефона…
— Холера!
— Что такое? — Виктор посмотрел на жену. Та редко ругалась при детях.
— Да в группе пишут, что нашли еще одного ребенка… — пояснила Доминика. — Под мостом. Когда уже Инквизиция разберется с этим троллем?!
— Тролли относятся далеко не к самым значимым угрозам, а Инквизиция в данный момент разбирается со стаей волколаков, — поделился инсайдом дед.
— Так может тогда великая и могучая Гильдия волшебников что-то с этим сможет поделать? — ядовито поинтересовалась мама.
— Ну лично я в данный момент занят проектом, который спасет в десятки раз больше жизней. Да и вообще Инквизиция не любит, когда мы вмешиваемся в их сферу деятельности.
— А еще маги не работают бесплатно, да, папа? — невинно добавила Доминика.
— Спасибо-большое-было-очень-вкусно-я-пошел, — скороговоркой выпалил Паша и выбежал изо стола.
— А десерт? — крикнула ему вдогонку мама.
— Я потом поем!
— Мне показалось, или Павел только что действительно отказался от сладкого?.. — приподнял чуть насмешливо брови отец. — Может, его фэйри подменили?
— Странно… — согласилась Доминика.
— Я ему показал, как строить «сети Сеара», — осторожно вставил слово Анджей. — Наверное, побежал практиковаться.
— Это ты правильно сделал, — кивнул дед. — Паша сейчас как губка, и его надо изо всех сил поливать знаниями.
А то, что другой твой внук разобрался с этим самостоятельно — не важно…
— А я не откажусь от десерта, — повернулся к маме Анджей, обрывая непрошенные мысли.
Он вернулся к «Лемегетону» и собирался продолжить конспект, когда понял, что в доме чересчур тихо. Это был плохой знак. Обычно после этого следовал какой-то очередной упоротый проступок Паши. Например, попытка полить цветы с помощью «разящего дождя», что закончилась разбитыми окнами в гостиной. Или эксперимент с ремонтом телевизора, породивший на свет монстра, гасить которого пришлось совместными усилиями отца и деда… А огребать за это, разумеется, будет старшой.
Вздохнув, Анджей отправился на поиски брата. Комната, гостиная, туалет. Пусто. Пусто. Пусто.
— Ты не видела Пашу? — спросил он маму, заглянув на кухню.
— Он пошел гулять, — отозвалась Доминика. — Сказал, ему надо встретиться с кем-то.
Анджея кольнуло что-то. Мимолетная мысль, которую он лишь за самый кончик хвоста уловить сумел. Расспросы Паши… То, как он подорвался изо стола… Взвинченность его.
— Пойду за ним пройдусь.
— Зачем? — удивилась мама.
— Да так… просто.
— Ну… ладно.
Он увидел на подходе к мосту. Кто-то лежал на земле. Анджей ускорил шаг. Перешел на бег. Нет. Нет. Нет. Одна только мысль пульсировала в нем на каждом шаге, снова и снова.
Паша валялся искореженной металлической куклой: погнутые руки, продавленная грудь. Воздух с трудом и еле слышным присвистом срывался с разбитых губ.
— Анджи… я сделал…
— Идиот, придурок, дегенерат…
Дыхания не хватало.
— Я сжег…
— Дебил, недоумок, имбецил…
Плохо видно — все плывет перед глазами.
— Сжег… Представляешь?..
— Олигофрен, тупица, долбозвон…
Он замолчал.
К отцу… надо отнести Пашу к отцу. Тот сможет отмотать время, сможет все исправить. Анджей подхватил брата на руки и побежал домой. Сердце сочилось адреналином, кровь набатом била в висках, мышцы гудели электропроводами. Улицы текли под ногами стремительным потоком. Квартал, второй, третий…
Он выдохся уже на половине пути. Каждый шаг отдавался болью, будто по голени саданули молотком. В руки, плечи и спину, казалось, забили гвозди, а в легкие — залили горящий напалм. Анджей с трудом волочился, задыхаясь. Последние сто метров до дома он преодолел постоянно падая. Просто спотыкался и валился, не имея сил даже выставить ногу вперед, чтобы удержаться.
Наконец он шагнул в дом. Вопя, и не слыша своего крика. В коридор выбежали отец и дед. Через секунду примчалась и мама. Виктор подхватил в очередной раз выпавшего из рук Пашу. Сложил ладони над проломленной грудью. Время потекло вспять. Отец сжал губы в бледную нить, меж густых бровей легла глубока морщина. С лица мальчика исчезли посмертные ссадины от многочисленных падений. Лицо Виктора побледнело. Чем дальше, тем сложнее было откатывать время. Пальцы скрючились когтями, спина выгнулась в напряжении. На каждую следующую секунду уходило вдвое больше сил. Широкий лоб отца усыпал крупный пот. Из груди его прорвался болезненный стон, что через секунду сменился криком отчаяния… и Виктор рухнул поверх своего все еще безнадежно мертвого сына. Минута, максимум две… если бы только Анджей сумел принести его немного раньше. Если бы только прибежал на жалкие две минуты быстрее…
— ТЫ!!! — взревел молчавший до того дед.
Анджея волной тугого воздуха впечатало в стену.
— Мой внук! Мой внучок!..
Анджей потерял сознание.
Долгая охота 07
Тишина холодными змеями обвивалась вокруг шей, не давая издать ни звука.
— Мне очень жаль, — наконец выдавила из себя дежурное сочувствие Аня. Просто не нашла никаких более подходящих слов. — И я не думаю, что ты виноват в случившемся.
— Знаешь, сколько раз я убеждал себя в этом? — усмехнулся чародей. — А потом, в начале этого года, я научил соседку элементарным приемам для защиты от паранормального. Весной она воспользовалась ими, спасая меня от будимира. И в результате погибла из-за этого.
Кольца тишины сжались еще туже.
— Едва ли ты и в этом виноват, — все же заговорила вновь ведьма.
— Скорее всего нет. Но вина и ответственность — не одно и то же. Пускай виноваты в их смертях лишь их убийцы. Но вот ответственность за их смерть несу все равно я. И множить такую ответственность я не хочу.
— Как ты говорил сегодня? Один раз — случайность, два — совпадение, три — закономерность? Одного не хватает.
— Именно, — кивнул Шулер. — И я не хочу, чтобы это стало закономерностью. Я не могу позволить, чтобы это стало закономерностью, понимаешь?
— Три вещи не скрыть на долго: солнце, луну и истину.
— Он что, еще и философов цитировать может?..
— Нет, — покачал головой Анджей. — Это из сериала «Волчонок». Подростковая драма с романтизацией волкодлаков. Правда, в этот раз я не понял, о чем он.
— Меня терзают смутные сомнения, — фыркнул Марсель.
— Думаю, — раздался вдруг с водительского кресла голос Себастьяна. — Молодой господин хочет сказать, что пан не на том концентрирует внимание. Подумайте лучше вот о чем. Вы уверены, что, если бы не учили ничему свою соседку, то она бы выжила?
— Я… Нет, — не смог соврать чародей. — Скорее всего она все равно погибла бы.
— А вы?
— Я бы тогда точно умер, — кивнул Шулер.
— А если бы вы, наоборот, успели научить девушку большему, был бы у нее шанс выжить?
— Вероятно.
— Обдумайте эту мысль пан. Мы приехали, к слову.
Здоровенное старое здание в сердце Праги[1] встретило их оскалом битого стекла в окнах, хмурыми лицами в них же, и расписанными предупреждающими символами стенами. Дом Метели. Летом тут было прохладно, зимой — тепло, и всегда — безопасно. А все — благодаря его хозяину. Завей был зюзей. Могущественным демоном, одним из белорусских духов зимы, славящихся любовью к умерщвлению детей путем переохлаждения. Сказку о Морозко слышали? Все, что там после встречи с, собственно, Морозко — горячечный бред умирающей девушки. Живите теперь с этим.
Впрочем, конкретно этот зюзя стал покровителем и защитником беспризорников. Закоренелый борец со стереотипами, так сказать.
Первыми в помещение вошли подростки. Шулер и компания — следом. Внутри их встретила ватага беспризорников всех возрастов — от совсем детей, до почти полноценных юношей и девушек — равномерно распределенная по подоконникам, продавленным диванам, рассохшимся стульям со столами, и просто по полу. Ребятня уперла во вторженцев острия хмурых взглядов и прикрылась тяжелыми щитами глухого молчания. Дружелюбная атмосфера, ничего не скажешь.
Посреди огромной комнаты стояло большое кресло, в котором развалился крупный мужчина с маленькой книжкой в широкой ладони. Хоть Завей и сидел — не вызывало сомнений, что ростом он не уступал Анджею. Будучи при этом на порядок здоровее. Распахнутая шуба и длинная борода ничуть не скрывали обнаженного торса: мощного, что твой бульдозер. Рядом с босыми ногами на полу, опираясь на кресло, стояла булава. Целиком из голубого льда и с навершием в виде головы зубра.
Завей закрыл книжку, положил ее на подлокотник, и поднял взгляд на вошедших.
— Алиса. Лех. Стефан, — поприветствовал своих подопечных зюзя. При этом посмотрел он поочередно на чародея, ведьму и алхимика. — Вы привели к нам гостей?
— Ага, — кивнула Рыжая. — Нам нужен курносый паренек, приятель Воробья.
— Нужен вам или им? — уточнил демон зимы.
— Он действительно нужен всем нам, — пожал плечами Стефан.
— И зачем же?
— Паренек стал свидетелем преступления, расследованием которого мы занимаемся по поручению мэрии и Инквизиции, — ответил Анджей. — Нам надо задать ему пару вопросов.
— И почем же я должен позволить втянуть одного из моих ребятишек во что-то, звучащее столь опасно?