— Ты не можешь винить себя, — сказал Арис. Он сидел на задней стене террасы, наклонившись, чтобы подставить руку под один из тысяч источников, которые когда-то поливали террасы Виноградной Долины. — Они нашли бы другой способ.
Галаэрон поднял руку, чтобы предотвратить более снисходительные слова, и сказал:
— Я не ищу отпущения грехов... и я не говорю из чувства вины.
— Тогда из мести.
Лаэраль сформулировала это как факт, а не как вопрос. Она взглянула на Шторм, а затем добавила:
— Я знаю, что бы я чувствовала, если бы моя сестра была там, и я не смогла бы связаться с ней.
— Если бы я хотел отомстить, мне не нужна была бы ваша помощь. — Галаэрон видел, что они все еще боятся, что его тень может влиять на него, и он не сомневался, что это так. Это не означало, что он ошибался. — Я говорю о победе, а не о возмездии. Выслушайте меня. Если вам не нравится то, что я говорю, я не буду держать зла на тех, кто решит остаться.
Хелбен нахмурился, явно недовольный тем, что кто-то другой взял на себя руководство. И все же он терпеливо слушал. Когда Галаэрон закончил, его хмурый взгляд стал задумчивым, и он посмотрел на других Избранных.
— А вы как думаете?
— Простые планы лучше всего, — сказала Шторм. — Это очень просто, надо отдать ему должное.
Возможно, слишком просто, — сказала Лаэраль. — Что помешает фаэриммам видеть сквозь него?
— Высокомерие самих фаэриммов, — ответил Галаэрон. — Они не поверят, что кто-то способен победить их заклинания ясновидения.
Предоставив остальным самим обдумывать достоинства своего плана, Галаэрон начал лепить еще один конус из теневого шелка. Через мгновение Арис снял камень со стены террасы и двумя быстрыми ударами молота превратил его в небольшую чашу, затем наполнил ее сажей из обугленного бревна и использовал источник, чтобы увлажнить ее. Когда он начал размазывать получившуюся пасту по ногам толстыми черными полосами, Вала с сомнением приподняла бровь.
— Ты немного великоват для маскировки, — сказала она. — Ты не доверяешь магии Галаэрона?
— Я доверяю Галаэрону, — ответил Арис. Он взглянул на Галаэрона и мрачно кивнул. — Но учитывая, на кого мы собираемся напасть, я думаю, что для одного из нас разумно не использовать магию. Кроме того, камуфляж каменного гиганта лучше, чем ты думаешь. Сколько раз вы проходили мимо одного из нас и не знали, что это вас удивит.
— Меня больше ничто не удивляет, — сказала Вала. Она опустила руку в чашу и вскочила на террасу позади Ариса. — Нагнись, и я намажу тебе шею, прежде чем мы уйдем.
— Значит, ты тоже решила пойти? — спросила Лаэраль.
— Придется. Там внизу мои люди и наши темные мечи.
Она оглядела Ариса, посмотрела на Галаэрона и добавила:
— И мне действительно нужно посмотреть, как это обернется. Ее слова заставили Галаэрона сломать теневой конус, который он снимал с пальца. Она, вероятно, намекала на обещание, которое дала, убить его, если он когда-нибудь полностью попадет под влияние своей тени, но в ее тоне была теплота, которая заставила его надеяться, что она простит его, что в ее сердце все еще может быть место для любви к нему. Продолжая удерживать взгляд Валы, Галаэрон снова начал наматывать шелк тени на мизинец. В то же время он прошептал заклинание для передачи мыслей и начал мысленно разговаривать с ней.
— Вала.
У нее отвисла челюсть, и ее закопченная рука оторвалась от лысого черепа Ариса.
— Прежде чем мы уйдем, я хочу извиниться за то, что оставил тебя там, — сказал Галаэрон. — Я пойму, если ты никогда не простишь меня, но надеюсь, что сможешь.
Взгляд Валы смягчился.
— Мне нечего прощать. Выбор был за мной, и я знала, что может случиться. — Она вернулась к маскировке затылка Ариса, добавив:
— Но я разрываюсь, Галаэрон. Внутри.
— Сердце Галаэрона упало.
— Я понимаю. Я не хотел тебе мешать. Пожалуйста, прости…
— Опять это слово, — перебила Вала. — Я не виню тебя, это не то, что я имею в виду. Но с тех пор, как Хелбен и другие помогли мне сбежать, я была переполнена этим… Я не чувствовала ничего хорошего. Я просто хочу пойти домой и выпить меда перед камином. Одна.
— А как насчет Шелдона? Ты, должно быть, хочешь его увидеть.
Галаэрону стало стыдно за себя. Он позволил обычному стоическому поведению Валы убаюкать его, заставив думать, что она каким-то образом вышла целой из своего порабощения. Он думал только о том, как ее испытание повлияло на него, а не о том, что это могло сделать с ней.
— Не так, — ответила она. — Не все сломано внутри.
— Ты не всегда будешь сломлена, — сказал Галаэрон. — Я буду рядом с тобой, сколько бы времени это ни заняло. Жаль, что я не сказал тебе об этом раньше, Вала. Я действительно люблю тебя.
Вала одарила его задумчивой улыбкой.
—А теперь расскажи мне. Теперь, когда твоя тень создала тебя.
Галаэрон не осознавал, что они стали объектом внимания, пока глаза Валы не застеснялись, и она отвела взгляд. Хелбен откашлялся и, либо не обращая внимания на взгляды, которые мелькали между ними, либо делая вид, что не заметил, встал перед Галаэроном.
— Ты совершенно уверен, что фаэриммы не смогут обнаружить или рассеять твою магию? — спросил он.
— Им придется использовать Теневое Плетение, — сказал Галаэрон, — но мы должны быть осторожны с бехолдерами. Они могут уничтожить нас своими антимагическими лучами.
— С бехолдерами мы справимся, — сказала Шторм.
Хелбен вздохнул, затем сказал:
— Если ты полон решимости осуществить свой глупый план, похоже, у нас нет другого выбора, кроме как пойти с тобой, чтобы защитить тебя. Как скоро ты сможешь быть готов?
В ответ Галаэрон снял с пальца последний конус теневого шелка и прижал его к груди Хелбена.
— Держи его здесь.
Хелбен сделал, как было велено, и Галаэрон потянулся к Теневому Плетению, чтобы сотворить заклинание. Черный конус расширился до полных десяти футов в длину, поглотив Избранных в провале темноты. Галаэрон смастерил шипастый хвост на узком конце и четыре кривые руки на широком конце, добавил несколько зубов и другие детали, чтобы создать головной диск, и он обнаружил, что смотрит на то, что казалось окутанным тенью фаэриммом.
— Отличное сходство, — похвалил Арис. — Хотя локти находятся слишком далеко от рук, а хвостовой шип должен изгибаться немного больше.
Галаэрон внес необходимые исправления и еще несколько, когда Вала, Лаэраль и Шторм добавили свои мнения. Когда все согласились, что сходство было истинным, он отступил назад и произнес последнее слово, чтобы установить форму.
— В Эвереске мы должны стараться оставаться в лесистых районах, где тени не будут казаться неуместными, — сказал Галаэрон. — Я предполагаю, что ты можешь использовать свою собственную магию, чтобы летать и говорить на языке ветра фаэриммов.
Хелбен ответил свистящим порывом ветра и взмыл в воздух.
— Хорошо, — сказал Галаэрон. — Избегайте использования вашего серебряного огня. Если фаэриммы увидят это, они узнают, что вы здесь.
— А как насчет палочек и колец? — спросила Лаэраль.
— Теневая маска скроет их использование, как и ваши голоса и жесты, — ответил Галаэрон, — но вы должны быть осторожны, чтобы не выбросить какие-либо компоненты заклинания за пределы вашей маскировки. Фаэриммам не нужны компоненты, поэтому, если они увидят, что вы их используете.…
— Понятно, — сказала Шторм, делая шаг вперед. — Я следующая. Мне всегда нравилось сражаться четырьмя руками.
Галаэрон прижал конус тени к ее груди и повторил заклинание, которое использовал, чтобы замаскировать Хелбена, затем сделал то же самое для себя и Лаэраль. Наконец он повернулся к Вале.
— Поскольку ты не заклинатель, было бы лучше замаскировать тебя под раба разума.
Вала закатила глаза и попыталась отнестись к этому предложению легкомысленно, но в ее глазах ясно читалась боль.
— Не слишком наслаждайся этим.
— Вовсе нет, — заверил он ее. Если ты думаешь, что сможешь изобразить пустой взгляд…
— Галаэрон, просто делай.
Галаэрон расплющил в руке маленький диск из теневого вещества и осторожно приложил его к ее лицу. Галаэрон расплющил в руке маленький диск из теневого вещества и осторожно приложил его к ее лицу. Когда он произнес заклинание, цвет лица Валы потемнел на полдюжины оттенков. Ее глаза стали стеклянными и пустыми, а выражение лица стало мертвым и неподвижным. Галаэрону было больно видеть ее даже в этом фальшивом рабстве. Это напомнило ему о том, каким эгоистичным и обманутым он был во время своего теневого кризиса, и обо всем, чем она пожертвовала, чтобы спасти его. Как он сможет отплатить ей, он даже представить себе не мог. — Значит, все готово? — Спросил Хелбен. — Я открыл портал в лес у подножия Холма Облачной Короны. Если у вас нет идеи получше, я подумал, что дворец лорда Дуирсара – идеальное место для начала нашей кампании.
— Нет лучшей идеи, — сказал Галаэрон. Он повернулся и увидел волшебную дверь, мерцающую на краю террасы. — Фаэриммы наверняка будут сражаться там за добычу.
— Я так и думал. Хелбен махнул тонкой фаэриммовой рукой в сторону двери. — Шторм и Лаэраль ушли.
Не потрудившись спросить, почему Хелбен спросил его мнение, если он уже отправил двух сестер, Галаэрон направился к мерцающей двери. Он сделал всего один шаг, прежде чем Вала схватила его за воротник. Она, вероятно, думала, что держится за одну из четырех рук его маскировки, и оттащила его назад.
— Подожди.
Она развернула его и стояла, уставившись на него пустыми глазами. Наконец она спросила: — Куда мне тебя целовать?
Галаэрон наклонился вперед и прижался губами к ее губам. Это было немного похоже на поцелуй с зомби, по крайней мере, пока он не закрыл глаза, и даже тогда он оставался осторожным и сдержанным, по крайней мере, по ваасанским стандартам. Когда они, наконец, закончили и Галаэрон снова перевел дыхание, он спросил: