Это зрелище наполнило Такари холодным гневом, и не только потому, что ей было больно видеть оскверненный войной Шараэдим. Два десятилетия, которые она провела, патрулируя местность с Галаэроном Нихмеду, были самыми счастливыми в ее жизни, даже если он все это время отказывался признавать их духовную связь, и вид увядающей земли напомнил ей, что ее воспоминания тоже исчезают, что в конце концов она останется только с сухим фактом: что она была Стражем Гробниц на Южной Границе Пустыни и была влюблена в своего командира. Но сама любовь, простая радость быть всегда рядом с ним, трепет, который пробуждался в ее сердце при каждой его улыбке, все это уйдет, унесенное войной и потерянное для нее, как и сам Галаэрон.
Такари сбилась со счета, сколько раз они с Гримблом по очереди мчались вверх по склону, но ее дыхание стало прерывистым, а волосы так вспотели, что хлюпали под шлемом. Она опустилась на колени за разбитым валуном и вытерла глаза о плечо своего плаща, затем посмотрела на склон наверху, где Гримбл мчался вперед и опустился на колени за упавшим дымным терном. Его боевой плащ стал таким же жемчужно-серым, как и кора, пара полос на плечах соответствовала полосе борозд на стволе. Наполовину жалея, что не выбрала более медленного партнера, Такари на четвереньках пробралась по неровной земле, вышла из-за квадратного валуна и начала свой рывок. Такари успела сделать не более трех шагов, прежде чем ее взгляд снова упал на укрытие Гримбла. Его плащ потемнел и покрылся пятнами, как и волосы, уши и подошвы сапог ˗ все, что она могла видеть сзади. Подойдя ближе, она увидела, что и он, и его плащ казались странно жесткими и были покрыты крошечными черными и красными крапинками.
Такари спрыгнула за выступ высотой по колено в десяти шагах от Гримбла, затем воспользовалась своим шлемом, чтобы остановить отряд. Не выглядывая из-за укрытия, она представила себе красивое лицо Гримбла.
— Гримбл? — прошептала она.
Ответа не последовало.
Пульс Такари застучал в ушах, как раз тогда, когда ей действительно нужно было услышать. Она закрыла глаза, отложила оружие и сделала несколько успокаивающих вдохов. Когда шум наконец затих, она подняла большой камень и, поднявшись из-за своего выступа, швырнула его в спину Гримблу.
Он ударился с каменным звоном.
Такари вернулась в свое укрытие и активировала магию сообщений шлема.
— Разведывательная рота, будьте осторожны. На нас напали – что-то превратило Гримбла в статую.
— Вайека тоже, — прошептал Вагг. — Не видел, что случилось.
— Я тоже, — ответила Такари. — Кто-нибудь?
Никто ничего не сообщил. Такари ничуть не удивилась. Фаэриммы произносили свои заклинания исключительно мысленно, никаких жестов или слов не требовалось, и глазная магия их слуг-бехолдеров была так же безмолвна.
— Мы должны выяснить, откуда это идет, — сказала Такари. Она подняла голову достаточно высоко, чтобы выглянуть из-за выступа. — Я как раз под Гримблом и вижу с полдюжины хороших мест, где можно спрятаться, начиная с зарослей кинжальной изгороди слева и заканчивая грудой из трех валунов справа.
— Я с Вайекой, сказал Вагг через шлем. Я не вижу кинжальной изгороди слева, только корни опрокинутого дымного шипа.
— Значит, где-то между корнями и валуном, — сказала Такари. — Все, кто этого не видит, продолжайте двигаться вперед и двигайтесь кругом…
— Подождите. — Образ розовоносого лица Алайи Тислдью пришел в голову Такари вместе с ее голосом. — Что-то шипит. Может быть, это ничего, но я возьму…
Ее образ исчез из сознания Такари.
— Алайя?
— Превращена в камень, — сказал партнер Алайи, Росл Харп.
Хотя эти двое были любовниками, Росл не казался чересчур расстроенным. С сотней боевых магов и тремя кругами высших магов в эльфийской армии с воином могли случиться вещи и похуже, чем превращение в камень.
— Это настигло ее, когда она оглядела валун, — продолжил он. — Она не могла видеть укрытие, о котором ты говорила.
Значит, он движется, — сказал Вагг.
— Ты имеешь в виду ходит вокруг, — сказал Росл, и его голос прозвучал в голове Такари едва слышным шепотом.
— Ты уверен? — спросила Такари. — Фаэриммы левитируют. Созерцатели тоже.
— Слышу его, сказал Росл. — Уходит.
— Много ног? — спросила Такари. Она начала думать, что знает, с чем они столкнулись. — Может, хвост волочится? Похоже на то, — сказал Росл. Но я ничего не вижу.
Такари закатила глаза и ответила:
— Возможно, тебе придется рискнуть взглянуть, Росл.
— Я смотрю, — сплюнул Росл. Я не вижу ничего, кроме камней и …Он невидим! — Такари и Росл пришли к этому выводу одновременно, а потом Такари спросил:
— Ты уверен, что стоишь за этим?
— Я уверен, сказал Росл. За кого ты меня принимаешь, за человека? Будьте готовы к прикрытию, все. Я наложу заклинание и побегу.
Голос Росла исчез, когда он приготовил заклинание. Такари посмотрела направо. В пятидесяти шагах от него Вагг поворачивался в сторону Росла, перекинув лук через спину, чтобы его руки могли свободно пользоваться собственной магией. Хотя Такари не могла видеть других разведчиков, она знала, что все в радиусе двухсот шагов от позиции Росла будут делать то же самое.
Она только начала гадать, почему так долго, когда откуда-то сверху по склону треснула серебряная искра и исчезла. Мгновение спустя по гребню прогрохотал низкий гул.
— Росл? — спросила Такари.
— Он упал, — сказала Джисела Уайтбарк, появившись в сознании Такари. Ее медные глаза были широко раскрыты от шока и ужаса. — Молния, кажется. Он был не настолько силен. Он все еще дымится и достаточно жив, чтобы метаться.
— Ты видела, откуда она взялась? — спросила Такари.
Джисела покачала головой. Хотя она, несомненно, была ближайшим эльфом к Рослу, она не вызвалась, а Такари не предложила, пойти ему на помощь. Их невидимый противник только этого и ждал, и Джисела в конце концов оказалась бы лежащей на земле рядом с ним.
— Лунноснежная. — Резкие черты лица лорда Рамеалаэруба всплыли в сознании Такари.
— Мы услышали грохот. У нас неприятности, — доложила Такари. — Невидимый василиск, я думаю, и что-то, защищающее его.
— Только один защитник?
— Возможно. Скорее всего.
— У Гвинанаэль Тахтрел и ее рейнджеров возникли проблемы с фаэриммом на другом фланге. Он продолжает отступать, борясь, чтобы задержать наступление. Мы думаем, что они пытаются выиграть время, чтобы восстановить свою магию. Ты не можешь этого допустить.
— Легко сказать, милорд, — ответила Такари. — Это не так легко сделать. Мы даже не знаем, где он.
— Найди, — приказал Рамеалаэруб. Мы сейчас двигаемся в долину, и нам нужно, чтобы вы оставались впереди нас.
— Мы несем потери.…
— И вы будете продолжать нести их, пока не устраните проблему! — Голос Рамеалаэруба смягчился, когда он добавил:
— Вы разведывательная рота, Лунноснежная. Вы должны нести потери. Двигайтесь.
Лицо лорда верховного командующего исчезло, оставив проклятия Такари падать только на ее собственные уши. Она выглянула из-за своего выступа и изучила склон наверху, но не смогла найти никаких намеков на то, где мог скрываться нападавший. Если бы она была там, наверху, она бы пряталась в темных углублениях внутри груды валунов, но это было не так. Она даже не принадлежала к той же расе. Она была эльфом, а они -… она понятия не имела, с чем они столкнулись. Бехолдеры редко использовали молнии, но нападавший вполне мог быть рабом разума из Эверески или спасательной армии Лаэраль Серебряной Руки. Или это мог быть фаэримм, с которым столкнулись Гвинанаэль и ее лунные эльфы. Такари не нашла никаких намеков на склоне выше.
Она мысленно представила себе Джиселу и сказала:
— Джисела, ты можешь ...?
Когда ее память о лице не сложилась в четкий образ, Такари поняла, что там никого нет, и оборвала фразу. Она почувствовала, как желчь обжигает горло, и попыталась проглотить ее. Она вернулась через два вздоха.
Надеясь, что ее голос не прозвучит слишком неуверенно, она назвала всю роту по именам. Не хватало только Джиселы, но, когда она взяла перекличку, василиск, или что это было, превратил еще одного разведчика в камень. По крайней мере, в одном Рамеалаэруб был прав. Укрытие в скалах не избавит их от потерь.
— Боюсь, нам придется сделать это так, как сделали бы золотые, — объявила Такари.
— Ты имеешь в виду нападение? — спросил Вагг.
Более привычные к охоте, чем к бою, лесные эльфы предпочитали скрытность и засаду скорости и свирепости, особенно когда скорость и свирепость означали атаку в зубы вражеской обороны.
— Продвигайтесь двумя волнами, — пояснила Такари, — и внимательно следите за тем склоном. В этом нет особого смысла, если мы не увидим, где прячется враг. Первая линия, вперед!
Первая волна едва успела покинуть свои укрытия, как еще одна молния ударила вниз по склону. Эта была немного сильнее первой, достаточно громкой, чтобы Такари почувствовала, как у нее хрустнуло под ложечкой. Она ударила примерно в сотне шагов, достаточно близко, чтобы она увидела, как она сбила с ног одного из ее разведчиков. Напарница раненого эльфа покинула свое укрытие, чтобы помочь, и тут же была поражена полетом золотых стрел магии. Обе атаки пришли откуда-то далеко справа от гребня. Такари сосредоточила свое внимание на этом направлении, но не потрудилась поднести стрелу к щеке. Даже если угол был хорошим, а это было не так, она все еще имела лишь смутное представление о том, куда целиться. Остальная часть волны продвинулась всего на десять шагов, прежде чем враг ударил снова, на этот раз молнией, достаточно мощной, чтобы наконечник пробил тело жертвы и вышел с другой стороны. Такари показалось, что вспышка заплясала по зубчатому гребню хребта на дальней правой стороне, но она все еще не могла точно уловить, откуда она пришла. Эльфам удалось сделать еще дюжину шагов, прежде чем Такари, наконец, увидел шар красного пламени, появившийся в середине зазубренного силуэта небольшого утеса и пронесшийся над гребнем хребта, чтобы поразить цель где-то за ним. Она начала называть местоположение над своим шлемом, но затем непрерывный поток темных с