В холодной предрассветной мгле Нефер и Таита ждали на вершине горы. Разведывательный отряд расположился на склоне с другой стороны. Всего разведчиков было двадцать. Из соображений скрытности они оставили колесницы в Галлале и поехали верхом. Колеса поднимали больше пыли, чем копыта, и, кроме того, конник мог забраться на высокие обрывистые горы, идущие вдоль берега, куда колесу путь заказан.
Хилтон и Шабакон с другими отрядами отправились проверить местность, расположенную южнее, а вместе они могли охватить все восточные подходы к Галлале.
Нефер повел свой отряд от Гебель-Атаки вдоль западного побережья Красного моря, заглядывая по пути в каждый порт и рыбацкую деревню. За исключением нескольких торговых караванов и шаек кочевников, они не обнаружили ничего, никакого признака опасности, предсказанной знамением. Сейчас они расположились лагерем над портом Сафага.
Проснувшись затемно, Таита и Нефер вышли из лагеря и поднялись на вершину понаблюдать. Они сидели рядом в дружеском молчании.
– А вдруг знамение было ложным? – наконец заговорил Нефер.
Таита хмыкнул и сплюнул:
– Сокол с коброй в когтях? Это против природы. Без сомнения, это знак, но, может, и ложный. Иштар Мидянин и другие способны расставлять такие ловушки.
– Но ты не думаешь, что это так? – не сдавался Нефер. – Ты бы не гнал нас изо всех сил, если бы думал, что знамение ложное.
– Скоро рассветет. – Таита уклонился от ответа и посмотрел на мглу на востоке, где низко над горизонтом висела, как фонарь, утренняя звезда.
Небо светлело и меняло цвет, как созревающий плод, принимая оттенки хурмы и зрелого граната. На фоне пробуждающейся зари горы на дальнем берегу казались черными, острыми и зазубренными, как клыки древнего крокодила.
Внезапно Таита встал и облокотился на посох. Нефер не уставал удивляться остроте его выцветших старых глаз; сейчас он понял – Таита что-то увидел. Юноша встал рядом с ним:
– Что там, древний отец?
Таита положил руку ему на предплечье.
– Знамение не было ложным, – сказал он просто. – Опасность здесь.
Море было серым, как живот дикого голубя, но свет прибывал, и стало видно, что поверхность воды пестреет белыми точками.
– Ветер поднял волны с белыми бурунами, – сказал Нефер.
– Нет. – Таита покачал головой. – Это не буруны. Это – паруса. Флот под парусами.
Над вершинами далеких гор показался край солнечного диска, осветив крошечные белые треугольники. Будто огромная стая белых цапель возвращалась к гнездовьям: целая флотилия дау шла к порту Сафага.
– Если это Трок и Наджа с армией, то почему они плывут по морю? – осведомился Нефер.
– Это самый короткий и прямой путь из Месопотамии. Переправа по морю убережет лошадей и воинов от трудной дороги по пустыне. Если бы не змея и сокол, мы не ожидали бы опасности с этой стороны, – ответил Таита и одобрительно кивнул. – Ловкий ход. Кажется, они собрали торговые суда и рыбацкие лодки со всего Красного моря, чтобы организовать переезд.
Они спустились с горы к лагерю в ущелье. Воины бодрствовали. Нефер созвал своих разведчиков и отдал приказы. Двоим предстояло во весь опор скакать обратно в Галлалу и передать распоряжения Соккону, оставшемуся в столице за главного. Большую часть остальных фараон разбил на пары и послал юг, чтобы разыскать разведывательные отряды Хилтона и Шабакона и стянуть их в одну точку. При себе он оставил пятерых.
Нефер и Таита проследили, чтобы все направились исполнять поручения, потом сели на лошадей и поехали через холмы к Сафаге вместе с пятью отобранными юношей людьми. К середине утра они достигли вершины холмов над портом. Таита провел их к заброшенной сторожевой башне, с которой открывался вид на порт и его окрестности. Оставив лошадей под присмотром воинов, наставник и ученик поднялись по шаткой лестнице на верхнюю площадку башни.
– Первые лодки входят в бухту. – Нефер указал на них.
Суда были тяжело нагружены, но благодаря попутному ветру шли ходко, вздымая носами буруны. Белые, как соль на солнце, треугольные паруса были туго натянуты.
Они ложились в дрейф у берега и бросали тяжелые коралловые якоря. С вершины башни Нефер и Таита отлично видели открытые палубы, переполненные людьми и лошадьми.
Едва дау вставало на якорь, матросы снимали дощатые планширы. До полуразрушенной сторожевой башни доносились крики, когда коней сгоняли в воду. Животные плюхались в нее, высоко поднимая брызги. Воины, раздевшись до набедренных повязок, прыгали следом. Они хватались за гривы лошадей и плыли рядом с ними к берегу. Кони выходили на берег, отряхиваясь от воды, так что туман из мелких капель играл всеми цветами радуги в солнечном свете.
Через час берег был запружен людьми и лошадьми, а вокруг сложенных из земляных кирпичей зданий маленького порта были выставлены дозорные заставы.
– Будь при нас отряд колесниц, – посетовал Нефер, – можно было бы атаковать. Пока они высадили только половину людей и не успели собрать колесницы, мы порубили бы их в куски.
Таита никак не отозвался на эти сожаления.
Теперь бухту заполнили грузовые суда. Лодки с колесницами и поклажей бросили якоря у самого берега и, когда отлив увел из-под них воду, сели на дно и накренились. Скоро воды вокруг них осталось только по колено. Воины с берега шли к ним вброд и начинали разгрузку. Они по частям переносили на берег разобранные колесницы и вновь собирали их на песке.
Когда в бухту вошло последнее дау, солнце уже садилось за горы на западе. Эта лодка была больше прочих, а на клотике ее короткой мачты развевалось знамя с оскаленной головой леопарда в ярких цветах династии Трока-Урука.
– Вот и он. – Нефер указал на безошибочно узнаваемую фигуру на носу.
– А Иштар рядом с ним. Собака и ее хозяин.
В бесцветных глазах Таиты горел гнев, какой Нефер редко наблюдал прежде. Они смотрели, как причудливая пара вброд перебирается на берег.
Поперек пляжа тянулся каменный причал. Трок поднялся на него и устроился на возвышении, чтобы наблюдать за высадкой остального войска.
– Ты видишь флаг Наджи? – спросил Нефер.
Таита покачал головой:
– Трок один ведет войско. Он, должно быть, оставил Наджу удерживать Вавилон и Месопотамию. И прибыл, чтобы уладить личные счеты.
– Откуда ты знаешь?
– Вокруг него аура, похожая на багровое облако. Я вижу ее даже отсюда, – тихо сказал Таита. – Вся его ненависть сосредоточена на одном-единственном человеке. Он никогда не позволил бы Надже или кому-нибудь еще разделить с ним месть, жажда которой привела его сюда.
– И предмет этой ненависти – я?
– Нет, не ты.
– Тогда кто?
– В первую очередь он идет за Минтакой.
Когда солнце село, Нефер и Таита оставили пятерых конников следовать за Троком по пятам, а сами всю ночь без устали гнали лошадей – назад в Галлалу.
Наутро после высадки Трок схватил двух бедуинов, что брели с вереницей ослов по дороге к Сафаге. Ничего не подозревая, они вышли из пустыни прямо в руки его дозорных. Слухи о нраве Трока проникли даже в эту пустынную местность, поэтому, едва узнав, к кому попали, бедуины пустились в униженные мольбы. Они дали Троку захватывающий отчет о восстановлении древнего города. Рассказали об источнике пресной воды, вытекающем из пещеры в холмах, и о лугах с пышной травой, окружающих Галлалу. Они также назвали ему примерное количество колесниц под командой Нефера-Сети, и Трок понял, что превосходит своего врага в соотношении пять к одному. Но, что важнее всего, они подробно рассказали ему, как добраться от Сафаги до древнего города. До сих пор Трок лишь приблизительно знал направление похода на Галлалу, и, судя по всему, его сведения оказались ошибочны. Он исходил из того, что переход займет три или четыре дня, поэтому намеревался захватить с собой от побережья запас воды и возы с кормом для лошадей. Поход получился бы долгим и мучительным. Новые сведения изменили все. Бедуины уверяли его, что до Галлалы можно добраться за день и ночь быстрой скачки.
Взвесив уровень риска и опасности, Трок решил предпринять бросок через пустыню к Галлале, чтобы захватить город врасплох. Конечно, это означало, что в бой придется идти с лошадьми, изнуренными длинным переходом и с пустыми бурдюками. Однако, имея на своей стороне численный перевес и неожиданность, гиксосы смогут захватить источник и пастбища. Как только они окажутся в их руках, победа будет обеспечена.
Ему потребовалось еще два дня, чтобы выгрузить все войско и собрать колесницы. На второй вечер он был готов начать бросок на Галлалу.
Заполнив бурдюки водой, головные отряды выехали из Сафаги, как только солнце зашло и жара спала. За каждой колесницей бежали две запасные упряжки, привязанные постромками. Колесничие решили не делать ночью остановок ради отдыха лошадей, предпочитая менять упряжку на свежую. Всех загнанных коней будут выпрягать и бросать, а следующие в хвосте части подберут их.
Трок вел авангард, задав убийственный темп: переходя на шаг на подъемах, а на спусках или при езде по ровному грунту гоня коней рысью или галопом. Как только мехи с водой опустели, путь назад был отрезан. К исходу следующего утра жара стала невыносимой, а большинство запасных лошадей использовано.
Проводники-бедуины продолжали уверять Трока, что до Галлалы уже недалеко, но, поднимаясь на очередную возвышенность, воины видели перед собой все ту же гнетущую картину: скалы, высохшая земля, подернутая жарким маревом.
К вечеру бедуины сбежали. С изяществом джиннов они растаяли в знойном воздухе, и, хотя Трок послал пару колесниц им вслед, больше их не видели.
– Я предупреждал вас, – злорадно сказал Троку Иштар Мидянин. – Вам следовало послушать моего совета. Эти безбожные скоты состоят, надо полагать, на жалованье у Таиты Чародея. Наверняка это он сокрыл дорогу и сбил нас с пути. Мы не знаем, как далеко до этой мифической Галлалы, если она действительно существует.
За это без спросу высказанное мнение Трок отвесил колдуну хорошую оп